- Хватит отнекиваться, - крикнула я и высвободила руки. Он стоял и смотрел на меня, и стыд окатил меня волной. Но я должна была знать.
- Покажи мне свой блокнот, - сказала я.
- Что?
- Я хочу посмотреть твой блокнот, - сказала я, указывая на черную обложку. Томохиро взглянул на нее. – Может, Ишикава и издевался надо мной. Не знаю. Но я должна знать, что происходит. Пожалуйста, Юу.
- Кэти. Просто поверь мне и не спрашивай об этом, - глаза Томохиро расширились и с мольбой смотрели на меня. Но я зашла слишком далеко, чтобы отступать.
- Юу, ты сам знаешь, что я должна это увидеть, - он колебался. – Пожалуйста, - сказала я.
Он отошел, каждый шаг его словно замедляла трава, а потом склонился и подобрал блокнот. Он протянул его мне, и я забрала его, хотя его взгляд и был грустным.
Мои руки дрожали, и я вцепилась в обложку.
Я медленно открыла блокнот, листая рисунки, которые он набрасывал при мне последние несколько недель. Все они были странными, я помнила их не в таких позах, и каждый пересекали толстые линии, зачеркивая их, портя рисунки, делая их уродливыми и бесполезными. У лошади были расширены ноздри, а голова была склонена к плечу, он не такой ее рисовал.
Я листала страницы, пока не добралась до пустых, после чего вернулась к последнему рисунку.
Я замерла и посмотрела на набросок.
Трясогузка, на шее перечеркнутая толстыми линиями креста. Ее глаза мерцали, как озера чернил, а перья торчали в стороны.
Я уставилась на рисунок. Томохиро ничего не говорил.
Я медленно подняла на него взгляд.
- Ты нарисовал ее, - сказала я. – Это ты сделал ту трясогузку.
Он ничего не сказал. Он просто смотрел на меня с печальным видом.
- Как ты это делаешь? – сказала я, голос сорвался до шепота. – Что происходит?
Его взгляд стал пронзительным, и я захотела, чтобы он отвернулся. Дрожь страха сотрясала мое тело, но я не могла отступить. Я многое подозревала, но не была готова к правде. Сердце шумело в ушах.
- Что ты такое? – сказала я.
- Кэти. Успокойся.
- Успокоиться? Черт, или твои рисунки оживают, или я схожу с ума! Как же я могу быть спокойна?
- Ты не сходишь с ума, ладно? Сядь и… я отвечу на твои вопросы.
- И тебе же будет лучше! – закричала я, но он огляделся, как испуганный щенок. Когда я задумалась над этим, то заметила, что он напуган сильнее меня.
Я все еще стояла.
- Поэтому ты бросил каллиграфию? – спросила я.
Он смотрел на меня сверкающими глазами.
- Да.
- Потому ты портишь свои рисунки?
Молчание. Кивок.
- И та девушка смотрела на меня в гэнкане. И моя ручка взорвалась из-за тебя.
- Да.
Мое сознание опустело. Горячие слезы текли по щекам. Я всхлипывала, не заботясь о том, как жалко выглядела.
Та реальность, в которую я верила, и та, которая существовала, отличались, их нельзя было примирить. То же было бы, увидь я призрака, чудо, или кого-то летящим. Что-то невозможное. Голова болела, я пыталась осознать происходящее.
- Кэти, - нежный голос Томохиро прервал мои рыдания.
Он протянул руки к блокноту или ко мне. Я не могла сказать точно.
Я судорожно выдохнула и двинулась к нему. Я вложила блокнот в его ладони, металл пружины холодил мои дрожащие пальцы.
- Нельзя никому говорить, - сказал он, и я фыркнула.
- Только это тебя тревожит?
- Прошу, - снова сказал он. – Особенно Сато.
- Что ему не говорить? – отозвалась я. – Что твои рисунки оживают? Меня за такое упекут в психушку.
Он покачал головой.
- Сатоши поверит тебе, - тихо сказал он. – Он годами пытался убедиться в этом, а я всегда отрицал. Знал бы правду… Он бы отдал меня якудза в пользование. Понимаешь? Мы оба будем в опасности, если кто-то узнает.
- Узнает что?
Томохиро вздохнул, и его глаза блеснули слезами, он сморгнул их.
Дрожащим шепотом он сказал:
- Я Ками.
- Ками? – в голове закружились японские слова из моего небольшого запаса. Ками означало «бумага», но что-то еще вспыхнуло в голове. Ками еще означало «божество».
- В синто говорится о ками, - сказал Томохиро. – Их тысячи.
- Ты о божествах?
- Божества, - сказал он. – Или духи. Воплощение природы: деревьев, водопадов и тому подобного. В синто верят, что во всем есть жизнь.
- Так ты какой-то дух?
- Так лишь говорят в синто. Но все куда серьезнее. Не просто так ками означает «бумагу» и «божество», Кэти.
- Просто расскажи, Юу.
- Ладно. Самая известная ками – Аматэрасу, богиня солнца. Она часть истории о создании мира. Но не только, - Томохиро смотрел вдаль. – Аматэрасу была на самом деле. Может, не сама богиня, но настоящий человек с некой… силой. И настоящие Ками – потомки этой силы.
- Ты же шутишь?
Он вскинул брови.
- Так ты видела, что рисунки двигаются, или нет?
- Беру слова обратно.
- Были времена, когда Ками были широко известны. Мы могли… делать что-то силой воли. Я не совсем понимаю. Но все мифы содержат в себе долю правды. Рисунки, стихотворения, фольклор… так японцы пытались понять, откуда появились Ками.
- И ты – один из этих Ками, - сказала я, но он не ответил.
- Знаешь, каким было одно из условий капитуляции в конце Второй мировой войны? – спросил он. – Император Хирохито должен был публично отказаться от своего божественного происхождения. Японцы верили, что императоры – потомки Аматэрасу. Думаю, так Хирохито пытались унизить.
- То есть, так они хотели ударить по его репутации? – сказала я.
Томохиро склонился ближе.
- Ага, но это все не просто традиция. Королевская семья и есть Ками, - сказал он. – Когда Хирохито начали обвинять из-за этой силы, остальные Ками поспешили затаиться. Семьи, в которых были эти способности, скрывались, а те, кто знали правду, боялись и молчали. Но в Японии много опасных людей.
- Ты говорил, что Ишикава может заставить тебя работать на якудза, - сказала я.
- Боюсь, что так, - сказал он, и я видела панику в его глазах, все это пугало и его тоже.
- И рисунки всех этих Ками оживают?
- Не знаю точно. Лично я что-то чувствую в голове, когда рисую. Но других Ками я не знаю.
- И ты сам все это придумал, - решила я.
- Отец рассказал мне большую часть. Но я и сам пытался узнать больше, ведь всего он мне не объяснит.
- А твой отец знает об этом?
- Потому он и запретил мне рисовать, - сказал он.
- Он тоже Ками?
Томохиро покачал головой.
- Он мне так и не сказал этого, но я знаю, что мама была такой. И, видимо, ее сила передалась мне, - догадка вспыхнула в моей голове, и я боялась ее озвучить.
