— Пошла вон, любимая женщина. И не смей приходить в мою комнату, ведьма!
Глаза Ванды хищно сузились.
— Не следует объявлять мне войну. Проиграешь… Спокойной ночи, Любофф — произнесла она и ушла.
Любовь упала на кровать, почувствовав себя разбитой и раздавленной. Слова соперницы раздавались в голове, били по самолюбию. Конечно, Ванда права — Люба не испытывала к мужу нежных чувств. Влюбляться она разучилась с той поры, как услышала из уст матери приговор: «шлюха!». В ту новогоднюю ночь чувствительная девушка испытала физическую боль, которую причинил ей любимый парень и получила моральную травму, что нанесла родная мать. Поэтому, выйдя по совету матери замуж за Августа, она не ждала от мужа ничего хорошего. Два чужих человека под одной крышей — обычная семья. И где-то там, за рамками этой семьи существовала любовница Ванда, а может, и не одна Ванда. Но Любовь этого не знала, или не хотела знать…
«А сейчас… это какой-то абсурд! Что он себе позволяет, этот муж? Это мой дом, и Ванда мне нужна! Сволочь… И она, не следует объявлять мне войну, проиграешь! Ненавижу, ведьма, как есть ведьма» — думала Любовь, и не могла уснуть, прокручивая в голове разговор с мужем и соперницей. На данный момент она не понимала, кто для нее более опасен: воскресший муж или его злобная любовница. «По всей видимости, муж особой опасности не представляет, по крайней мере, пока ребенок не родился. Он даже идет на уступки. Ванда совсем другое дело. А ведь Сергей предупреждал: будь с ней осторожнее. Нужно было поступать хитрее. Но сейчас я открыто выступила на тропу войны с Вандой, и назад пути нет…»
33. Эмбрион
Ночь была бессонной и на завтрак Любовь пришла вялая, полусонная, под глазами залегли тени.
— Мама, ты не заболела? — спросил Ульян настороженно.
— Нет, сынок, все нормально.
Густав взглянул на Любовь хмуро, а Ванда, с трудом сдерживая торжествующую ухмылку, сказала:
— Может, таблетку принести? Давление нужно измерить.
— Нет, спасибо, не нужно — ответила Любовь, встретившись взглядом с соперницей. Атмосфера накалилась, все это почувствовали, даже Анисья, поспешила уткнуться в тарелку.
После завтрака Любовь вернулась в свою комнату, и решила прилечь на минутку. Мысль о том, что Ванда представляет опасность не выходила из головы, с этим она и уснула…
Горное озеро бурлило, издавая зловещее шипение. Люба хотела пить, но вода в озере была странная, и потому она остановилась в нерешительности на краю.
— Что, пришла искупаться в «Ведьминой ванне»? — услышала она голос Ванды и обернулась. Длинные черные волосы развевались, глаза вспыхнули красным огнем, ярко-красные губы растянулись в улыбке, белое длинное платье колышется на ветру.
— Нет — ответила Люба, а Ванда рассмеялась.
— А придется! Прощай Любофф!
Она толкнула Любу и та, ощутив толчок, полетела вниз… Резко вздрогнув, она проснулась. В дверь осторожно постучали.
— Кто там? Войдите — произнесла Люба, в комнату заглянула горничная.
— Госпожа, время обеда. Ваш сын волнуется.
— Что, уже обед? Кажется, я уснула на несколько минут, а проспала… Да, я сейчас приду.
Она наскоро умылась и причесалась. Пришла в столовую, когда все сидели за столом и о чем-то беседовали.
— Извините, за опоздание — сказала она, подумав при этом: «А какого черта я еще извиняюсь? Все эта ведьма, меня сглазила, и сидит улыбается нагло».
За столом она пробыла недолго. Когда подали аппетитное жаренное мясо с овощами, Любовь почувствовала себя дурно, тошнота подступила, запах мяса вызвал отвращение.
— Простите — буркнула она и торопливо покинула столовую.
— Что с ней? — спросил Густав у Ванды.
Она пожала плечами и улыбнулась.
— Обычный приступ токсикоза.
Анисья чуть вилку из рук не уронила, открыв рот, она была не в курсе о беременности госпожи. А Ульян посмотрел на Ванду испуганно.
— Это не опасно для ее здоровья?
— Нет, малыш, не опасно, все пройдет — ответила Ванда, мило улыбаясь.
Густав и Сергей переглянулись…
Приступ тошноты быстро прошел, и Любовь сидела у окна в задумчивости. На лужайку Сергей вывел пони по кличке Карл. Ульян, экипированный подобающим образом, ловко уселся в седло, он был уже опытным наездником. «Что-то я совсем расклеилась. Мне нужен свежий воздух» — подумала она и, снарядившись в брюки и курточку, вышла на улицу.
Сергей наблюдал за мальчиком, опираясь на заборчик. Любовь встала рядом.
— Как успехи? — спросила она.
— Хорошо. Покатается на пони, а там и лошадку оседлаем.
— Зачем это ему?
— Пригодится в жизни. Богатые люди… любят конные прогулки.
Любовь слегка скривилась.
— Ну да, высшее общество.
Сергей посмотрел на нее.
— Как Вы себя чувствуете?
— Почти нормально для моего положения… С утра день не задался, ночь бессонная сказалась, вчера перед сном ко мне приходила Ванда, пожелала спокойной ночи, и вот, я глаз сомкнуть не могла, представляете? Если и сегодня придет, я за себя не ручаюсь — сообщила она, прекрасно понимая, что кузен-помощник докладывает о разговорах Густаву.
— Зачем же она приходила?
— Понятное дело зачем. Сообщила мне, насколько мой муж ее любит… Вот, скажите, Сергей, это нормально, когда любовница мужа каждый день перед глазами маячит?
— Думаю, это неприятно — согласился Сергей — так попросите мужа, чтобы он ее уволил.
— Так я и попросила… а он сказал, что это не моего ума дело.
— Возможно, не так попросила? Вспомните, что Вы женщина, а не директор — посоветовал Сергей.
Любовь задумалась, глядя на сына, гарцующего верхом на пони.
— Мама! Смотри как я умею!
Перед ужином горничная сказала хозяину:
— Госпоже не здоровится, она не выйдет к ужину.
Вся компания ужинала без нее, а после ужина Густав пригласил Сергея в свой кабинет.
— О чем вы говорили с ней сегодня?
— О Ванде.
— Понятно. Хочет избавиться от Ванды, вот и разыгрывает эти спектакли с недомоганием, приступами — усмехнулся Густав — притворщица.
— Ну почему же спектакли? В ее положении это естественно. И разве она не права в том, что присутствие Ванды в доме выглядит, по меньшей мере, странно?
— И ты туда же. Она тебя обработала. Хитрая… Ванда должна быть у меня на глазах.
— Но она обозлилась на Любовь и может навредить ей или ребенку.
— Не посмеет.
— А ты уверен? Женщины уже вышли на тропу войны, и тут нужно делать выбор, на чьей ты стороне. Люба не понимает с кем имеет дело, и потому вступила в борьбу с Вандой. Но Любовь более уязвима, у нее дети. А Ванде нечего терять, ради своей любви она на все пойдет — рассудил Сергей, и Густав призадумался.
— И что же мне делать?
— Купи Ванде квартиру в городе, пусть живет отдельно.
— Она выйдет из-под контроля и тогда… предсказать ее действия невозможно.
— Ну не знаю… Ты сам создал эту ситуацию.
— Да, ты прав, Сергей, нужно что-то решать — сказал Густав — пойду посмотрю, как она.
Возле комнаты Любови Густав остановился, неслышно приоткрыл дверь. Любовь была не одна, с Вандой.
— Это моя обязанность, заботиться о твоем здоровье. Поэтому выпей таблетку, и тебе полегчает — говорила Ванда.
— Пей сама свои таблетки. Ты меня отравишь.
— У тебя паранойя что ли? Зачем мне тебя травить, дура?
— Может, хочешь убить моего ребенка.
— А не ты ли просила меня прервать беременность? А сейчас вдруг прониклась любовью к эмбриону. С чего бы, это? — насмешливо произнесла Ванда.
— Тебе не понять. Уйди из моей комнаты.
— Здесь нет ничего твоего! Хозяйка нашлась! Ты никто. Ты просто инкубатор! — воскликнула Ванда.
Густав вошел в комнату, и Ванда, испуганно обернулась. Взгляд у мужчины был гневный, и Ванда поежилась, сказала виновато:
