— Я принесла таблетку, чтобы облегчить приступы, а она…
— Замолчи, Ванда. Не смей обзывать моего ребенка эмбрионом, а мою жену инкубатором. И выйди из комнаты, без моего разрешения сюда не входи! Поняла?
— Поняла — ответила смущенная Ванда и направилась к выходу.
— Таблетку оставь. Я проверю, чем ты ее «угощаешь»
Ванда зло сверкнула глазами, отдавая таблетку, и вышла прочь.
Любовь сидела в кресле, закутавшись в плед.
— Ты, действительно, плохо себя чувствуешь? — спросил Густав.
— Я прекрасно себя чувствую, просто разыгрываю комедию — дерзко ответила она.
— Не злись, дорогая, ты просто голодная, я прикажу принести тебе чего-нибудь диетического. И вызову тебе врача… Насколько я понял ты не доверяешь Ванде. Возможно, ты права. Я решу этот вопрос.
Не дождавшись ее ответа, он отправился на кухню, распорядился насчет еды для Любы, потом пошел разбираться с Вандой, нашел ее в комнате, отведенной под аптечный склад. Девушка сидела в полутьме спиной к дверям и, методично раскачиваясь, произносила непонятные слова, похожие на заклятия.
— Ванда! Прекрати эти кривляния и злопыхания! Ты уже взрослая женщина!
Он включил в помещении свет. Ванда не сразу вышла из транса, посмотрела на своего любимого мужчину мутным взглядом.
— Что?
— Я сказал, прекрати ЭТО. Зачем ты взъелась на Любу, она носит моего ребенка.
— Я взъелась? Я честно хотела подружиться с ней. Но она решила разлучить меня с тобой. А ведь ты ей не нужен, она не любит тебя. Разве ты этого не видишь?
— Вижу. Она никогда не любила меня. Зато она любит моих детей: Ульяна, и того еще не рожденного. Может, и не осознает еще. У нее сильно развитый материнский инстинкт. Женщина-мать. Такая и нужна моим наследникам. Мало ли что со мной может случиться, она не оставит их, не променяет на мужиков.
— Откуда ты знаешь? А я, разве не могу быть матерью твоим детям?
— Ты — любовница.
— Оскорбляешь?
— Это не оскорбление. Не каждая способна на такую любовь к мужчине. Женщина-любовница ищет прежде всего своего мужчину и растворяется в нем. Поэтому я с тобой, Ванда.
— Правда, со мной?! Ты не любишь ее?
— Нет. Но жить ты будешь отдельно. Так нужно.
— Ты прогоняешь меня? Я опять должна уйти из твоей жизни, как тогда девять лет назад, когда женился на этой дряни? Довольствоваться редкими встречами, ждать звонка, и гадать: приедешь или не приедешь. Я так не хочу! Давай прогоним ее, отправим в клинику до родов, потом заберем ребенка, и будем вместе воспитывать обоих твоих мальчиков.
— Ванда, прекрати. Ты меня не слышишь? Любовь — мать моих детей. Ты — любовница. Каждая занимается своим делом: ты любишь меня, Люба воспитывает детей. Я всех обеспечиваю. Все.
Ванда заплакала, уронила голову на руки.
— Нет, я не понимаю, почему?
— Ванда. Успокойся, идем ко мне в комнату, не нужно истерик…
Густав помог ей подняться и, приобняв за талию, повел в свою спальню. Они прошли по узким полутемным коридорам, не заметив стоящую в нише Анисью. Учительница, округлив глаза, которые из-за очков казались большими и, прикрыв рот ладонью, прослушала весь их разговор…
34. Изгнание Ванды
Утром Любовь проснулась и не спешила вставать. «Не пойду на завтрак, не хочу их видеть: ни Ванду, ни мужа, пусть без меня общаются» — решила она и перевернулась на другой бок. Задремала. Ее разбудил голос Ульяна.
— Мама, ты опять плохо себя чувствуешь?
Он уселся на кровать и прикоснулся к ее плечу. Любовь взглянула на него сонными глазами.
— Привет, дорогой, нет, просто не выспалась. А ты позавтракал?
— Да… Отпросился у Анисьи на пять минут, к тебе заглянуть. Знаешь, что сегодня было?
— Что?
— Ванда уехала, со всеми попрощалась, она в городе работу нашла, там будет жить. А мне сказала: «Передай маме привет». Дядя Сережа ее на машине увез, ты все проспала.
Сон мигом слетел, Любовь окончательно проснулась и улыбнулась.
— Да, вот такая у тебя мама — засоня. Но ты молодец, что разбудил меня. А теперь иди на урок, нечего прогуливать занятия, а я на кухню, кажется, я проголодалась.
Настроение существенно улучшилось, она расцеловала сына, растормошила его темные шелковистые волосы, и он убежал на урок. А Люба, умылась, облачилась в строгое черное платье, отправилась к кухарке, узнать, что там есть вкусного. На пороге кухни почти столкнулась с горничной, в руках ее был поднос.
— Доброе утро, госпожа, я несу Вам завтрак. Хозяин не велел Вас будить. Но Ульян сказал, что Вы уже проснулись.
— Чудесно. Что тут? Каша. Омлет. Выглядит аппетитно, несите в столовую.
Аппетит разыгрался, хотелось есть за двоих. «Ведьма покинула замок. Я победила!». Служанка, заметив с каким удовольствием госпожа ест предложенный завтрак, поинтересовалась:
— Желаете добавки?
— Нет спасибо, пока достаточно — ответила она, а в столовую пришел Густав, и служанка оставила их одних.
— Доброе утро, дорогая, вижу самочувствие улучшилось.
— Да, сегодня я хорошо выспалась, и день такой солнечный — ответила она.
— Ты уже в курсе, что Ванда уехала?
— Серьезно? — Люба изобразила удивление.
— Представь себе. Я выполнил твое желание. Надеюсь, я заслужил награду? — спросил он, и Любовь поперхнулась, подавившись омлетом, закашлялась.
Густав похлопал ее по спине, от кашля у нее слезы на глазах выступили. Густав дождался, когда она придет в норму, сказал, усмехнувшись:
— Поговорим об этом вечером, перед сном, любимая. А сейчас мне нужно работать. Приятного аппетита.
Он ушел, а Любовь сидела в задумчивости над тарелкой с омлетом. Она, вступив в борьбу за территорию, не учла того, что, прогнав, соперницу, останется один на один с мужем, и вроде как, теперь сама обязана выполнять долг по интимному обслуживанию хозяина. До этого он ей интим не предлагал, она и расслабилась. После той бурной ночи, когда Ванда сделала ей укол, Густав ее не домогался, но ведь это и понятно: у него рядом была на все согласная любовница. Любовь зябко передернула плечами. «Я скажу ему, что занятия ЭТИМ вредны для ребенка. А если не поверит? Это его дело, рисковать нельзя. Он, кажется, говорил о враче, меня до сих пор никто не обследовал, все ли нормально, я не знаю. Пусть отвезет меня на осмотр, а там видно будет» — решила она, обдумывая очередную возникшую проблему…
После обеда Ульян занялся компьютерной игрой. А Любовь решила поговорить с Анисьей, обсудить, как учится Ульян.
— Очень способный мальчик, схватывает на лету — похвалила учительница ребенка, и Любови было приятно это слышать. Анисья отчиталась, что они проходят, какие у мальчика успехи. А потом перешли на дела к учебе не относящиеся. Главная новость дня — изгнание Ванды из замка.
— Но, как я поняла, она сама решила уехать, нашла работу в городе — заметила Любовь.
— Ну что Вы! Какая работа в городе, кто ее там потерял, везде сокращение. Просто господин Густав выгнал ее. И правильно. Она же Ведьма. Я сама видела…
— В смысле? Что Вы видели? Как она на метле летает? — усмехнулась Любовь.
— Нет, про метлу не знаю, чего не видела, того не скажу. А вот то, что она в аптеке колдовала, ночью, со свечой в руках, своими глазами наблюдала.
— В аптеке со свечой? Может таблетку какую искала, а свет решила не включать — предположила Любовь. Информация ее заинтересовала.
— Нет, ничего она там не искала, водила свечой и бормотала что-то на непонятном языке, но слово «blestem» я расслышала. Это проклятие. Точно…
— Вы не ошиблись?
— Если бы ошиблась… А сегодня, когда она собирала вещи в своей комнате, я зашла к ней, пожелать доброго пути. Она посмотрела на меня так, что у меня мороз по коже пробежал. И сказала: я уезжаю, а вы все здесь… обречены, и рассмеялась. Представляете?
— Представляю, напрасно Вы к ней пошли, Анисья Федоровна.
Учительница вздохнула печально.
— Да, Вы правы, не надо было ходить…
