Заключенный открыл единственный целый глаз, но оставался будто в забытьи.
– Лиогерд, вы слышите меня? – несмотря на присутствие тюремщика, она не удержалась и погладила его по грязным спутанным волосам.
– Брен… – простонал он.
– Ш-ш-ш, – графиня надеялась, что даже в таком состоянии тот сообразит, что говорить ничего нельзя.
– Господин Лиогерд, я осмотрю вашу руку, – она попыталась взять его за предплечье, но он в испуге прижал культю к груди.
Женщина снова, как маленького, погладила его по голове, тогда он будто постепенно начал приходить в себя. Внимательно вглядываясь в его лицо, она все же настойчиво отняла его руку от груди. На этот раз он позволил ей это сделать. Сердце графини больно сжалось от того, что она увидела в его взгляде: безграничное доверие. Но что она может сделать, когда ни демона не смыслит в лекарстве? И все же промыть и перевязать рану она могла.
– Господин Криан, нет ли у вас в запасе бутылки какого-нибудь крепкого хмельного напитка?
Она видела, как тот смутился.
– Нужно промыть рану, прошу вас!
– Хорошо, я сейчас, – пробормотал он.
– Еще таз и чистую воду, пожалуйста!
Тюремщик кивнул и закрыл дверь. От звука запираемого засова по спине побежали мурашки.
Оставшись с ним наедине, она не смогла сдержать слез.
Он протянул здоровую руку и смахнул капли, рука заметно дрожала.
– Ты снова плачешь из-за меня…
– Лиогерд…
– Ророх. Назови меня по имени. Пожалуйста, мне так нужно услышать это от тебя.
Она закивала и всхлипнула, прижимая его здоровую руку к своему лицу.
– Ророх… любимый…
Она увидела, как по его щеке из единственного открытого глаза катится одинокая крупная слеза. Вокруг было отвратительно, но все переставало существовать, когда она видела его. Даже в таком состоянии: избитого и покалеченного, дурно пахнущего. Она подалась вперед и аккуратно, почти неосязаемым прикосновением тронула его разбитые губы своими. Он притянул ее к себе и прижал крепче. Тонкие корочки на ранах, которые только начали затягиваться, были сорваны, прямо ей в рот потекла кровь. Должно быть, поцелуй приносил ему невыносимые страдания, и все же он касался ее требовательно, как тогда, в последнюю встречу.
– Брен… Что ты здесь делаешь? – наконец оторвался он.
– Граф мертв. Долго рассказывать. Но пока лекарь не подтвердит, что я не причастна к его смерти, меня держат здесь.
– А ты не причастна?
– У него не выдержало сердце. Наверное, именно я в этом и виновата, но…
– Не вини себя, родная…
Ей показалось, что он снова стал уходить в себя.
– Ророх! – позвала она тихо.
Он распахнул глаз и будто очнулся.
– Брен, они до сих пор не знают наверняка, иначе нас бы уже казнили. Но я боюсь, что за моим человеком могли следить. Послушай, я не в праве тебя об этом просить, но… Ты должна отправиться в княжество! Если Огер не добрался в Вольмиру, все было напрасно!
– У меня есть идея получше, – прошептала она, но подробнее рассказать не успела. Они услышали звук шагов. Спустя миг дверь распахнулась.
Глава 37
– Вот, – он протянул ей кувшин и флягу. – В кувшине вода.
– Спасибо, – Брен посмотрела в глаза охраннику. Тот явно сочувствовал покалеченному. Она видела это по его взгляду.
Она размотала тряпку, в которую была обернута рука, и, собрав всю волю в кулак, аккуратно отняла ткань от раны. От увиденного стало мутить, и все же она нашла в себе силы промыть рану. Сначала чистой водой. А когда раскрыла флягу, чтобы повторить обработку, Ророх отобрал сосуд и припал к нему губами, делая несколько крупных глотков.
– Это для того, чтобы рука не загноилась! – возмутилась женщина.
– Внутрь нужнее, – покачал головой, отпив еще немного.
Через полщепки мужчина немного расслабился.
– Теперь – рука, – отдал он флягу, в которой плескалась еще примерно половина.
Брен тщательно залила все резко пахнущей какими-то травами жидкостью. Мужчина зашипел и отключился. Графиня беспомощно оглянулась вокруг, пытаясь найти, чем перевязать рану.
– Господин Криан, будьте так добры, отвернитесь! – попросила она. Мужчина беспрекословно повиновался ей. Это было так странно. Брен показалось, что он готов выполнить любую ее просьбу.
Она оторвала приличный кусок от своего тонкого нижнего платья.
– Можете повернуться, – разрешила женщина.
– Я могу быть еще чем-то полезен?
– Да, – улыбнулась графиня. – Пожалуйста, принесите мой ужин сюда.
Страж кивнул и ушел, на этот раз даже не закрыв дверь.
Брен аккуратно закрыла культю тканью и завязала: не туго, но крепко. Она нежно погладила его по лицу, приводя в чувство.
– Где стражник? – спросил он, как только пришел в себя.
– Пошел за нашим ужином.
– Ты его что, зачаровала? – попытался пошутить мужчина.
– Почти, – серьезно ответила Брен, сосредоточенно промакивая кусочком ткани, смоченной в настойке, раны на его лице. От каждого движения он вздрагивал.
Тюремщик вернулся без подноса и сразу предложил:
– Я тут подумал… Если ваше сиятельство желает разделить ужин с этим господином, лучше сделать это в вашей камере. Там удобнее и пахнет лучше.
Брен снова благодарно на него посмотрела. Стражник покраснел и смущенно отвел взгляд.
– Вы сможете встать, господин Лиогерд?
– Не уверен, – честно признался тот.
Они оба услышали, как тяжело вздохнул охранник и подошел к самой подстилке раненого. Он подал тому свою громадную руку и не только помог встать, но и дойти до камеры графини.
Она предложила тюремщику отужинать вместе с ними и собственноручно накормила Ророха, хотя тот и пытался отмахиваться от еды. А вот воду выпил почти всю одним махом.
– Тебе нужны силы, чтобы поправиться, – как-то плавно они перестали страшиться охранника и скрывать, что знакомы ближе, чем могут быть торговец и покупательница.
Когда тарелки оказались пусты, она вдруг перевела взгляд на Криана.
– А теперь давайте начистоту.
Она почувствовала, как напрягся Ророх, но продолжила смотреть прямо в глаза растерявшемуся тюремщику.
– Я правильно поняла, что здесь вас ничего не держит?
– На императорской службе, ваше сиятельство? – уточнил стражник.
– В Империи, – отрезала Брен. – У вас нет семьи. Вы можете стать свободным как ветер! С первым моим подарком и еще вот с этим… – она сняла с себя рубиновые серьги. Камни в них были почти такие же крупные, как и в перстне. Графиня мягко взяла руку стражника и вложила в ладонь украшения.
– Доставьте господина Лиогерда в Вольмирское княжество. Вы же видите, что его здесь убьют! А знаете, за что?
Ророх тронул ее за руку, предостерегая.
– За то, что он имел неосторожность полюбить женщину, недоступную ему по статусу! Мой муж возревновал меня и добился того, чтобы господина Лиогерда посадили сюда, потом пытал, отрубил руку. К сожалению, слабое сердце супруга не выдержало таких потрясений. И вот мы оба тут. Разве за любовь мы должны терпеть такие наказания, ну, скажите мне, господин Криан?!
Она говорила настолько пламенно, что оба мужчины слушали ее, чуть ли не открыв рты.
Видя, что тюремщик молча колеблется, она надавила сильнее, как в первый раз, когда просила проводить ее к Ророху.
– Наймите экипаж прямо сейчас, доберитесь до Радаги, вы будете там примерно к обеду – это ближайший портовый город после Сохрида. А там найдите корабль, отправляющийся в княжество – и через полседмицы вы на месте. А вот этим, – она резко дернула крупную золотую пуговицу сначала на одном рукаве, потом – на втором, – можете расплатиться за место на судне. Станьте свободны, господин Криан! Начните новую жизнь! Это ваш шанс!
– А если догонят? – робко спросил он.
– Вас повесят в любом случае, когда узнают, что вы разрешили заключенным свободно разгуливать всю ночь.
– А как об этом узнают? – как-то испуганно поинтересовался он.
Графиня медленно улыбнулась, но улыбка не дошла до глаз. Она позволила тюремщику увидеть в ее взгляде, что ловушка захлопнулась.
