— Спасибо, Марта! — схватилась за ее руку, как утопающий за соломинку.
Повернулась и пошла с ней в столовую. Валенс отчего-то не удерживал меня больше. Он остался стоять с озадаченным, недоумевающим выражением на совершенном, до тошноты, лице.
— Кэтрин, с тобой все в порядке? Ты такая бледная, — Марта участливо потрогала мой лоб. — Ты прости, что я влезла, но мне показалось, что с тобой что-то не так. Ты застыла и долго смотрела в одну точку. Он применил к тебе магию?
— Магию? Не знаю, — помотала я головой, — вроде бы, нет. Он держал меня за руку, и я не смогла вытащить ее…
А потом мое сердце разбилось, потому что я не смогу объяснить Холдору, что не заигрывала с Валенсом. Ничего не смогу объяснить.
В столовой я что-то ела, абсолютно не чувствуя вкуса еды. Элиза, ожидавшая в столовой, нас уже потеряла и никак не могла от меня добиться разумного ответа, где же я была столько времени и почему так поздно пришла на обед?
— Валенс ее задержал, — буркнула Марта, скривив на лице гримасу неприязни.
— Ты ведь сказала, что рассталась с ним, Кэти, — во взгляде Элизы читались тревога и волнение.
— Видимо, он так не считает, — пожала плечами Марта, потому что я упорно молчала.
— Самовлюбленное чудовище! — пробормотала Элиза, и я мысленно с ней согласилась.
На магическую защиту мы пришли впритык, на последней минуте сев на скамью. Марго велела дежурным раздать тесты и гоняла нас по самостоятельно изученному материалу. Затем давала новый материал и, к концу занятий, показав несколько практических приемов, отпустила немного раньше.
Однокурсники, радостные, подхватились с мест. Марго собирала на столе свои тетради, когда я подошла к ней.
— Марго, я хочу еще раз извиниться, что так вышло прошлый раз, — начала я, но Марго меня перебила:
— Ничего страшного, Кэтрин, мы же с тобой все выяснили, — приветливая улыбка давалась Марго трудно, поэтому выходила немного кривоватой.
— Да, но… Я не смогу поехать с тобой в поместье на выходные, — глядя прямо ей в глаза, твердо произнесла я.
Лицо Марго, преображаясь, сползло на глазах. Точнее, сползла ее маска приветливости и любезности. Осталось только родное выражение холодного высокомерия и надменной заносчивости с колючим, ироничным взглядом. Она молчала, видимо, ожидая моих объяснений.
— Очень много заданий, не справляюсь. Повторить многое нужно, — продолжила я, стараясь из тона объяснений не скатиться в оправдания. — Да и с Валенсом мы расстались, а он ведь, скорее всего, тоже будет в поместье. Мне не хотелось бы с ним встречаться, пойми меня правильно.
Лицо Марго, из высокомерного, сделалось алебастровым. У нее застыли даже глаза. Казалось, она перестала даже дышать. Через долгую минуту она вздохнула, отмерла и произнесла спокойным, ровным тоном:
— Милые бранятся — только тешатся, Кэтрин. Я уверена, вы обязательно помиритесь. Что еще натворил этот глупый мальчишка?
Меня неприятно поразило, насколько одинаково они с Валенсом мыслят, и не желают меня услышать, не хотят принять то, что я им говорю. Это как же Кэтрин их убедила в своей безграничной преданности этому Валенсу?
— Я хочу, чтобы вы меня услышали, — все так же спокойно, но твердо произнесла я, — ты и Валенс. Я готова общаться с тобой, но не с ним.
Я отступила и, собираясь уходить, добавила мягче:
— Всего доброго, Марго, и до свидания!
Марго стояла без движения, молча. Лицо ее оставалось безэмоционально холодным. Лишь тонкие пальцы с силой, до побелевших костяшек, судорожно сжимали листы с тестами.
— Валенс, или ты научишь эту курицу уму-разуму, или я за себя не ручаюсь! — Марго в бешенстве смахнула безделушки с каминной полки. Размеры комнаты брата в общежитии на позволяли ей выпустить пар с размахом.
Молодой человек поднялся с кровати и подошел к сестре со спины. Положил руки ей на плечи:
— Успокойся, Марго, что случилось?
Ему приходилось сталкиваться с неуравновешенным характером сестрицы и с его проявлениями, когда что-то шло не так, как ей хотелось. Он принимал это как неизбежное зло, полагая, что поделать с этим ничего нельзя.
— Завали уже эту курицу, и пусть она несет нам свои золотые яйца! — выкрикнула Марго и швырнула в камин безделушку, которую яростно сжимала в руке. — Мне тебя учить, что делать?
Марго повернулась к брату, ее раскосые глаза полыхали безумным огнем ненависти:
— Ты же знаешь, как все эти провинциалочки любят силу! Ну, так покажи ей силу! Пусть пищит от восторга, что такой мужчина вообще обратил на нее внимание, курица неощипанная!
— Марго, может, давай оставим ее в покое? — осторожно предложил Валенс. — Если речь идет только о деньгах, есть ведь другие, достаточно обеспеченные девушки. Далась тебе эта бедняжка Кэтрин!
— Нет, ты посмотри, как она заговорила! Приехала из своей глуши, живет у Тарбенов! Холдор с нее глаз не сводит! — с нескрываемым отчаянием в голосе выкрикнула Марго.
— А, — понимающе протянул Валенс, — так вот, в чем дело. Холдор! Великий и ужасный. А я-то догадаться не могу, где тут собака порылась.
Марго сузила глаза, сверля недобрым взглядом Валенса:
— Это ирония? — зло выплюнула, скривив губы.
— Сарказм, — миролюбиво ответил брат и, утешая, обнял сестру.
— Нам нужно срочно с этим что-то делать, Валенс! — истерично взвизгнула Марго и, отпихнув брата, налила себе в стакан воды из графина.
* * *
Переодевшись, я зашла к Элизе, и мы спустились в столовую. Холдора в столовой не оказалось. С одной стороны, я почувствовала облегчение, потому что мне было больно осознавать то, что он мог плохо подумать обо мне, мог подумать, что я могла кокетничать с Валенсом. С другой стороны — сожаление. Мне хотелось увидеть его и разрешить это недопонимание между нами, хоть я и не знала, как это сделать.
Но Холдор на ужин не пришел и этим решил все мои затруднения. На мой вопрос о нем, Элиза пожала плечами:
— В последнее время он редко ужинает дома. Наверное, много работы, поест в столовой. А, может быть, какие-то дела в городе, так и вообще не вернется.
От слов
