Скольких уложил?
– Двоих… кажется. Или троих. Не понял.
– Я штук пять!
– Цел? – коротко спросил сын хана.
– Да что мне будет-то, я же – твой. А ты у нас бессмертный.
– Угу. Вы вдвоем, что ли? Совсем безумцы? Хотя о чем я… Оба – безголовые.
– Победителей не судят, – нахально бросила Женька, улыбаясь во весь рот. Она совершенно точно теперь имела право на этот тон.
Баяр бросил на нее быстрый взгляд и вздрогнул.
– У тебя кровь, Дженай. Все же ранили!
– Где? – удивилась Женька. – Ребра целы, даже рубаха не порвалась.
– Видно, задело. Никак, кинжалом. А ну тормози и слезай с коня!
Женька, удерживая поводья одной рукой, ощупала тело. Бок, по которому иштырец попал нагайкой, ныл, но не так, как рана. Опустила глаза ниже и отчаянно покраснела: и в самом деле – между ног и на бедре кровавое пятно.
– Все в порядке, просто царапина, – в панике выпалила он. – Дед поможет забинтовать.
– Крови много, – встревоженно заметил Наран. – Давай, слезай. Перевязать нужно.
– Не нужно!
Наран многозначительно поглядел на друга, а тот еле заметно кивнул. С мальчишкой все понятно. Рана, поди, в стыдном месте. Стесняется Дженай. Не принято, кажется, у рюсов обнажаться, хотя Баяр искренне не понимал, чего там стесняться. Всё мужчины, да и женщины тоже, одинаково устроены. А все же парня нужно хотя бы осмотреть. Даже если рана неопасная, может грязь попасть, потом загноится. Дед Аасор рассказывал, что у одного кохтэ ноготь на ноге как-то не так сломался, а он внимания не обратил. Дескать, подумаешь, ноготь. Начал болеть, гноиться, а кохтэ молчал. Вроде жить можно. Потом, когда палец почернел, стало поздно. Аасор палец отрезал, но чёрная гниль выше пошла. Так и остался кохтэ без ноги до колена. Поэтому Аасор всегда требовал, чтобы даже царапины ему показывали, мало ли...
Баяр давно молодняк воспитывал, да он почти каждого в своей сотне с пелёнок знал, и понимал, что Дженай так просто не даст себя осмотреть. Поэтому он жестом показал Нарану, что нужно делать, а сам достал из седельной сумки чистую тканевую ленту. Наран захохотал, оглушительно засвистел, а потом сдернул Дженая с коня прямо на ходу, благо, что тот был лёгким, как ягненок. Парень завизжал и принялся извиваться, будто уж, но Наран обхватил его обеими руками, прижимая к себе, а Баяр довольно осторожно поймал молотящие воздух ноги и принялся ощупывать. Дженай уже не визжал, а просто выл на одной ноте.
– Я только посмотрю, – успокаивающе сказал Баяр, не понимая, отчего мальчишка так перепугался. Ох, давно он подозревал, что у рюсов принято насиловать детей. Если так, то сразу понятно, почему Дженай никогда не раздевается и даже до ветру бегает подальше от всех. – Послушай, Дженай, не бойся, я тебя не обижу. Посмотрю рану, если несерьезная, то отпущу.
Мальчик всхлипнул. Плачет, что ли? Только этого не хватало! Ну точно, боится насилия.
Баяр дернул за шнурок шаровар и ловко стянул их по худым ногам. И замер, все уже понимая.
Наран отчаянно выругался.
Дженай был прав: никакой раны не было. Просто мальчик внезапно оказался девочкой, и у неё начались нечистые дни.
Что теперь делать и что говорить, Баяр не знал, поэтому молча сунул дурной девке бинты и отвернулся. Наран тоже зажмурился и отпустил Дженая.
Девка уже ревела в голос, и её можно было понять.
Баяр сделал несколько шагов в сторону, сжал кулаки и пробормотал:
– Приведи себя в порядок, сейчас поедем искать своих. Наран, лошадь Дженая на повод возьмёшь, она... он со мной поедет. Чтоб не сбежал куда. Ума хватит, я думаю, а иштырцы церемонится не будут, когда поймают.
– Понял, – откликнулся Наран и, не удержавшись, добавил. – Во дела!
На этот раз Баяр был совершенно согласен со своим болтливым приятелем.
– Я всё, – сзади сказала девка, и её голос словно нагайкой стегнул. Баяр аж вздрогнул. Как можно было считать этот низкий голос с хрипотцой мальчишечьим?
– Со мной поедешь.
– Я слышал.
Наран подвёл коня, Баяр легко запрыгнул в седло и протянул руку. Дженай ухватился за неё и взлетел. Маленький, хрупкий. Хрупкая... Теперь, обхватывая рукой её талию, Баяр не мог не думать о том, что у неё между ног волоски темнее, чем на голове, но совсем не такие толстые и жёсткие, как у кохских женщин. Он немного успел увидеть, сразу зажмурился, но увиденное, кажется, навеки отложилось в памяти. Впалый живот, косточки бёдер, светлый треугольник мягких кудрявых волос. Или они жёсткие? А есть ли у неё вообще грудь? Словно для того, чтобы поправить её, усадить удобнее, Баяр позволил себе скользнуть рукой по её телу вверх. Дженай сдавленно зашипела, но мужчина уже успел нащупать повязку.
Вот же хитрая лисица! Всех обманула! И Аасор хорош, зачем её покрывал?
Охохо, а как воины воспримут, что у них в сотне девка была – к счастью, совсем не долго? Испокон веков женщины сидели в шатрах, а мужчины воевали. Никто даже и не слышал, даже туульчи (*сказочники) о таком не рассказывали. А ведь она с ними рядом сидела, из одного котла ела.
Сейчас вообще неясно, что с ней делать. У кохтэ запрещено к женщине в такой
