виним, – сказала я.
Кристоф неопределенно пожал плечами:
– Мне кажется, такие вещи не очень хорошо работают.
– Вообще не работают, – отрезала Ауэтари, – поверьте су… собаке с многолетним опытом. Но! Всех собрать действительно придется. А сделаем мы вот что.
И когда она выложила свой план, я смогла сказать только одно:
– Твое коварство и пугает, и восхищает одновременно!
– Главное, чтобы сработало, – усмехнулась польщенная Ауэтари. – И побыстрее все это надо провернуть. Во-первых, есть объективно более важные проблемы, а во-вторых, чем дольше она в таком состоянии, тем труднее это будет изменить.
Мы с Гамильтоном переглянулись и в унисон произнесли:
– Мы всех соберем к вечеру. Ты с нами?
На что Кристоф уверенно кивнул:
– Разумеется. Я задержусь в баронстве настолько, насколько смогу.
– Главное, не задерживаться сейчас, – властно произнесла леди Ауэтари, – у нас мало времени.
И мы, надежно мотивированные песьим лаем, бросились выполнять поручения прекрасной Ауэтари. Кристоф, правда, испытывал небольшие трудности: он, оказывается, с Академии по поручениям не бегал.
– Бодрит, освежает и придает жизни новый вкус, – усмехнулся он.
– Сейчас вся наша страна пробует новый жизненный вкус, – фыркнула я.
– Ага, и похож этот вкус на птичий помет с красным перцем, – хохотнул Гамильтон и, прибавив скорость, рванул к тренировочному полигону.
Кристоф свернул в сторону рынка, а я отправилась к целителям. В кармане лежали браслеты со спешно наколдованными пустыми полостями – для особых специй.
Выслушав план, Тина немедля согласилась помочь.
– Вот только, не слишком ли это... Я не знаю, – она потерла подбородок, – не слишком сложно? Очень многое зависит от самой тетушки.
– Так ведь если сама тетушка не захочет преодолеть свой страх, то никто за нее этого сделать не сможет, – развела я руками.
И Тина, передав дежурство, отправилась вместе со мной в кузню. Нам предстояла нелегкая работа по подбору идеальных специй!
И только закрыв за нами дверь, я поняла, что впервые вошла сюда без тягостных, тяжелых мыслей. Точнее, что я в принципе впервые сюда вошла – до этого ноги не несли.
– Так, это яд, это кислота, это тоже неполезно. – Тина бросала в склянки распознающее заклятье. – А вот это может подойти. Придаст блюду морской оттенок.
Мы засыпали розовые гранулы калтмерита в браслет Тины и принялись искать приправу для меня.
– Вот, – гордо возвестила я. – Изысканная сладость.
– В чем подвох? – нахмурилась Тина.
– О-о-о, концентрат. – Я выразительно закатила глаза. – Придает невероятный цвет стеклу и металлу. В целом безвредно, но есть нюанс – тончайшая дозировка!
– Ты сможешь ее соблюсти? – прищурилась Тина.
– Разумеется, – хмыкнула я, закрывая переполненную полость в браслете. – Разумеется. Чай?
– Чай, – кивнула Тина.
И едва лишь я вскипятила старый медный чайник, как она подхватила несколько гранул вартера и бросила себе в чашку. Глотнув получившуюся смесь, подруга уважительно кивнула и выплеснула варево в пустой очаг.
– Однако, – она облизнулась, – однако сладко.
– А то ж, главное – баланс!
Мы сделали новый чай и устроились прямо на полу, используя единственную табуретку вместо стола.
Тина молчала, да и мне тоже говорить не хотелось. Взгляд скользил по родной кузне. Вот ровный рядок тиглей, вот славные пирамидки слитков – какие хочешь, как распространенные, так и считающиеся утраченными. Там, в стороне, пустая веревка – на ней сушились травы, что после добавлялись в сплавы или карамелизировались стеклом. Сейчас от трав осталась лишь пыль, что осела на старых каменных плитах.
– Что это? – Тина кивнула на углубление в центре кузни-лаборатории.
От углубления расходились концентрические рунные круги, и я, обласкав их взглядом, грустно улыбнулась:
– Колыбель ледяной стали. Все эти рунные кольца вокруг колыбели – защита. Маг не может удержать щит, когда речь идет об этом сплаве. Поэтому в ход идет стационарная защита.
– А ты пробовала? Ты не думаешь, что в этих кругах может быть подсказка? Хотя бы по температуре и магическим волнам?
Сердце трепыхнулось: мысль была богатая. Разобрать, от чего конкретно спасает защита, и попытаться подогнать сплав под эти параметры, но...
– Мне кажется, я должна сама почувствовать сплав, – выдохнула я. – Не могу сказать, что это точная информация, но... Знаешь, клинки отличаются. Те, что сделал мастер Дейтор, от тех, что были сделаны другими.
– Да? Ну, я видела не так много клинков.
Я дернула себя за косу и проворчала:
– Этого не видит никто, кроме меня. Но когда я получила подарок Кристофа, то убедилась: разница есть. Потому что тот кусочек был, безусловно, ледяной сталью. И при этом он отличался от остальных. Не хуже, не лучше, но...
– Как пирожки по одному рецепту от разных кухарок?
– Да, – выдохнула я. – Именно.
– Нюансы, – выразительно вздохнула Тина. – Везде правят бал нюансы.
Мы допили чай и отправились на поклон к Ауэтари. Чтобы тут же быть отправленными на базар: Кристоф умудрился купить не совсем то.
– Но здесь же написано – гвОздики, – возмущался он и тряс бумажкой.
– Ну так и надо было купить гвоздИки, – фыркала Ауэтари. – Что нам теперь с этим делать?
– Забить, – зевнул Гамильтон, – у нас там пара половиц гуляет.
Ауэтари зарычала, и мы с Тиной, не успев поучаствовать в дискуссии, пулей вымелись за гвоздикой.
– А она серьезно подошла к делу, – прошептала подруга.
– Они были хорошо знакомы, – я пожала плечами, – думаю, Ауэтари переживает. Они любили иногда под чаек умять пару кило сахарных гребешков. Большая часть, конечно, уходила в песью леди, но и тетушка Тария уважала эту сладость.
К вечеру, а точнее к ужину, в доме Тарии и Митара собралось едва ли не полкрепости. Мы немного нервничали, но… Все получится! Иначе никак.
Надо отдать должное Митару: он принял нас с той степенью смирения, которое можно спутать с радушием.
А все почему? А все потому, что его мы в наш план посвящать не стали. За столько лет Митар и Тария проросли друг в друга душами, и если он будет знать и понимать, что происходит… По мнению Ауэтари, это все испортит. Спорить с ней не стал никто, ибо клыки остры, глаз прозорлив, нюх бесподобен, а главное – где-то под языком у славной песьей леди прячется
