Все застыли, глядя на бывшую королеву Люмьера.
— Ты выбрала не ту сторону, — прошептала Дельфина. Только для многих это был не шепот. Нет, звук разносил ветер. Я посмотрела на Ланию, вытянувшую руки, она поддерживала бывшую королеву Люмьера.
Они учились биться вместе, и это было изящно и сильно, а пошатнулась от этого.
— Ты всегда была слабой. Ты вышла за маленького короля, потому что хорошо умела вставать на колени. Теперь он мертв. А ты не можешь видеть.
— Ты дала своему мужу умереть, врала, что он — твоя половинка.
— Твой король тоже не был твоей половинкой.
— Никто и не говорил так. Я исполнила долг, и я ошибалась так долго, потому что была слишком слабой, чтобы убрать его контроль надо мной. Но я уже не слабая.
— Нет, просто тупая и слепая.
Зиа вскинула руки, но потом закричала, ее глаза выпучились. Я шагнула вперед, пыталась понять, что происходило. Другие разбирались с небольшой армией Зии, были настороже на случай, если Серый отправит еще кого — то. Но я не смотрела на них.
Я была сосредоточена на сцене перед собой.
Розамонд стояла перед Зией, ее волосы развевал ветер, как у Дельфины и Лании. Она печально покачала головой.
— Тебе не стоило злить дочь. Не стоило убивать и забирать то, что не твое.
— Ты — ничто, Пророчица. Слабая.
— Это ты такая.
Я споткнулась от голоса Эмори за Зией. Теперь я знала, почему женщина кричала до этого и снова.
Наручников не было на запястьях Эмори. Они были в руках Розамонд.
Эмори была сифоном. Она могла забирать магию. И это Пророчица и хотела сделать.
Мы поговорим об этом позже.
Я была уверена, что Эмори знала это, но ей было все равно.
— Твоя семья сделала это со мной. Теперь я заставлю тебя понять, почему это было ошибкой, — сказала Эмори, ее голос бил как клинок.
Она опустила ладони на лицо Зии, и бывшая леди Земли упала на колени, крича в агонии.
Магия наполнила воздух вокруг нас, краски тумана и ауры смешивались.
Все застыли, смотрели на сифона, мою подругу, которую я когда — то думала, что любила, и я не могла дышать. Я ничего не могла делать.
Эмори забрала магию Зии. Она забрала все и рассеяла среди людей вокруг нее. Плечи других расправились, сила наполнила их.
Зиа обмякла на земле, ее грудь вздымалась, она с трудом дышала, но не была мертва.
Нет, теперь она была дейном, а то и еще ниже по силе.
Когда Эмори пошатнулась, Розамонд подошла и застегнула оковы на ее запястьях, увела Эмори от сражения.
Я не знала, почему Розамонд хотела так сделать, но Родес и Вин подошли к бывшей леди Земли, и я напряглась.
— Она бессильна, — сказала Вин, мы подошли к ней ближе.
— Но все еще опасна, — добавил Родес.
— Всегда опасна, — сказала Вин.
Я не успела ничего сказать, подумать, как все сделать лучше, Зиа закричала и забилась в конвульсиях. Мы отпрянули. Тени окружили Зию, двигались над землей, как туман. Они обвили ее, забрали ее в землю. Вин с воплем бросилась к маме, словно пыталась спасти ее, но веревки из дыма и тени ударили в сторону ее лица. Если бы Родес не оттащил ее, они убили бы ее. Это я точно знала.
Мы в ужасе смотрели, как Серый мстил Зие за то, что она не сделала, как ей говорили.
За поражение.
Такой была цена поражения: агония и смерть.
Другие крики звучали вокруг нас, и оставшиеся в армии бывшей леди Земли закричали, их крики резко оборвались, земля забрала их туда, откуда они прибыли.
Я огляделась, мои ладони дрожали. Я посмотрела на своего спутника, своего короля, гадая, как нам бороться с таким.
Серый накопил огромную силу. Но мы как — то должны были победить.
Несмотря на потери, несмотря на неизвестность, нам нужно было стать сильнее.
Хотя я не знала, как нам это делать.
Глава восемнадцатая
Истон
Я открыл глаза от тишины. Я выдохнул. Лирика все еще спала в моих руках, наконец, глубоко уснула после того, как всю ночь ворочалась.
Она устала. Я устал, и я был рад, что она смогла уснуть и отдыхала.
День прошел не так, как мы ожидали, хотя так было каждый день теперь.
Я спал около часа, но мне не нужно было много отдыхать в эти дни. Казалось, мое самочувствие было на грани, вело меня на адреналине лучше сна. Я знал, что это было не самым безопасным решением, но не мог закрыть глаза. Я переживал, что, если сделаю это, кто — то навредит Лирике. Уничтожит мой народ.
Я не хотел быть королем. Но я мог сказать только Лирике, чего я хотел. Я не хотел быть королем народа, что я боялся, что другие умрут из — за моих решений, но это звучало бы так, словно я не понимал, что нужно делать. Им нужен был лидер, которому они могли доверять, и я переживал, что, если не буду осторожен, окажусь недостаточно сильным для них.
Мне нужно было стать сильнее, чем я был сейчас, обрести цель, себя и все, что требовалось королю.
Моя мать была истинной королевой. Она ошибалась, но она начала свое правление с поражения. Когда ее отец умер при Падении, где два старика бились за власть, не имеющую смысла — наверное, это устроил Серый и кто — то на стороне Обскурита — моя мама не могла выбирать.
Она билась с Люмьером всю жизнь, потому что так ей сказали делать, этому ее учили. И Люмьер постоянно нападал на наше королевство и пытался забрать нашу силу и навредить нашему народу, так что она отбивалась, как могла.
Но рыцарь нашего королевства, Лор, посеял обман в наших рядах, мы и не знали об этом.
Лор проклял меня и убил моего отца. Он многое забрал.
Но в конце моя мать умерла за наше будущее. Она умерла как королева, ожидала, что так может быть.
Я скучал по ней с каждым вдохом.
Я скучал и по отцу. Я скучал по тому, как мы были семьей задолго до того, как я понял, что должен был делать как принц.
Я не искал Лирику, как Родес, потому что мне пришлось остаться и защищать наш народ. Лор навредил нашему королевству так, что если бы я ушел, многие умерли бы. Родес мог пойти, потому что, хоть он был принцем, он не был сыном короля. И у него было больше свободы для поиска Лирики. Я всегда буду благодарен за то, что он сделал, ведь это привело Лирику ко мне, даже если Родес думал, что так гарантировал свое будущее.
Но в конце мы с Родесом разобрались. Мы знали, что нам было нужно друг от друга, и что нам нужно делать.
У меня был друг, которого я не ожидал найти.
Близилось время боя, и мы теряли народ. Но мы и получали поддержку.
И они были моим народом. Я был королем, а Лирика была моей Жрицей. Не моей королевой, нет. Она не могла быть такой, потому что уже была выше этого. Я думал, что смогу быть ее супругом, и этот титул я бы с радостью принял.
Пока что выбора не было. Пока что я был лидером, который отправлял отряды в бой, может, на смерть, может, к победе.
Решение было непростым.
Лирика бормотала во сне. Я сжал ее, нежно поцеловал в лоб. Когда я выбрался из кровати, стараясь не разбудить ее, поискал свои штаны.
Я натянул кожаные штаны на бедра, убедился, что Лирика была накрыта и все еще спала, потом оставил записку.
Мне нужно было избавиться от напряжения, и хоть мы с Лирикой поработали хорошо перед сном, мне нужно было больше. Может, побегать, может, использовать магию в тренировке.
Родес и Слейвик были снаружи, когда я вышел, оба сидели на каменной стене и смотрели на ночное небо.
— Вижу, ночь беспокойная для любых титулов, — сказал Слейвик, вручил мне кружку медовухи.
— И вы напиваетесь, глядя на небо? — спросил я, поднял голову в благодарности и сделал большой глоток. Тепло алкоголя растекалось по мне, и я чуть не улыбнулся. Я редко такое делал. Тиган, Арвин и я раньше выпивали. Мы находили таверны и запивали и заедали тревоги, хотя бы временно.
Но сейчас алкоголь или еда не могли это сделать.
Мы все пострадали, и Вин сегодня горевала больше всех.
