Дара - Inga Blum

— Отдохни. Я немного помогу тебе!

И мир начал погружаться в туман, размывающий бушующую внутри битву пламени, наполняющий пространство гулкой пустотой, далеко-далеко внутри которой зародилась капель. Рождаясь в какой-то недосягаемой вышине и стекая сверху по невидимым мне ступеням, настойчиво, по капле, пробивал себе путь тоненький ручеек, под звук которого я и заснула.

Проснулась я от грохота. Лежанку подо мной резко тряхнуло, и еще не придя в себя окончательно, подумала, что Хаэль слишком жарко натопил печь. Дышать было нечем.

Слишком мягко, жарко, казалось, что меня завернули в шкуру. Открыв глаза, я поняла, что так оно и есть. И быстро села, оглядываясь.

Вокруг колыхались стенки шатра. Снаружи дико блеяли коза с козленком. Поскрипывали колья, на которых Хаэль закрепил ткань. На мне была вчерашние штаны с жилеткой. Рядом лежал бурдюк с водой, несколько кусков солонины и длинный шарф отшельника, который он наматывал на манер тюрбана, когда уходил в пустыню

В панике я вскочила, отдергивая полог.

Пустыня раскрасилась первыми утренними красками. От земли поднимались клочья тумана. Рядом со входом испуганно блеяли коза с козленком.

Обернувшись, обходя шатер, чтобы посмотреть на убежище, я в ужасе закрыла рот ладонью.

Горел рассветом край неба над горами. Вставало солнце. На расстоянии двадцати-тридцати шагов, прямо передо мной, от места, где должны были быть ворота и до самого подножия горы, глубоко вниз уходил разлом, с краев которого, внутрь сыпался песок.

Земля еще раз дрогнула, и я не ожидавшая такого сильного толчка, упала. Края разлома сомкнулись. Пыль взметнулась вверх.

— Нет! — закричала я, ударяя кулаком по песку и давясь всхлипом,

— Нет! — мой крик переходил в вой,

— Ты же обещал! — и вспомнила слова Хаэля, — “Это случится не сегодня”.

Захлебываясь слезами, я полезла в шатер и упала на шкуру, прижимая к груди шарф. Он дал мне всего лишь один день, а я не поняла этого.

Когда устав рыдать, осипшая от собственного криков, я осознала, что изменить уже ничего нельзя, то просто заснула, обессиленная.

Мне снился ручей, стекающий с горы. И его журчащий звук, совершенно лишний в этой голой пустыне, вытянул меня из сна, мешая где-то на самой границе восприятия.

Вздохнув и окончательно проснувшись, я попила воды, замотала голову шарфом, так как это делал Хаэль, и решилась выйти, чтобы найти эту настойчиво звучащую капель, так мешавшую мне горевать.

Обойдя шатер, я в отупении смотрела прямо перед собой. Пыль осела и снова стали видны ступени, как и раньше уходившие вертикально вверх по склону горы. Мне ни разу не пришлось подняться по ним, хотя и очень хотелось. Сейчас это стало окончательно невозможно.

Откуда-то сверху, накапливаясь и проливаясь по капле вниз, по выдолбленной в горе лестнице, струился ручей, падая в оставшуюся после разлома расщелину, размером в пару шагов, тянущуюся вдоль подножия горы.

Я заглянула туда, — дна видно не было. Из глубины не доносилось ни звука. Дотянуться до воды не представлялось возможным.

Глядя в полном шоке на ручей, падающий в пропасть, я пыталась собраться с мыслями. Что мне теперь делать? Приедут ли за мной? И как быстро? Наверняка, этот случай был оговорен с отшельником, и он смог как-то известить отца. А если не успел? Если отец получил весточку, то я была уверена, что он уже кого-то послал за мной, но от стана сюда путь не близкий. С другой стороны, двигаться самостоятельно, не имея лошади и серьезных запасов воды, — бессмысленно. Да и в какую сторону?

Я решила остаться. Еды мне хватит на несколько дней. Одета я тепло. Если закончится вода в бурдюке, можно попробовать как-то дотянуться до ручья.

Все слезы были выплаканы. Есть не хотелось. Внутри беспокойно толкалась малышка. На шкуре обнаружилась книга, которую я уселась читать, расположившись на входе в шатер.

Подняв в очередной раз голову от страницы, вглядываясь в пустыню в свете полуденного солнца, я увидела вдали небольшое облако пыли. Или мне это кажется?

Было жарко. Жилетку я давно скинула и сидела лишь в штанах, рубашке и тюрбане, и мягких кожаных чунях, которые практически не снимала с ног с тех самых пор, как мне их сшил Хаэль.

Через несколько минут я поняла, что не ошиблась. Ко мне приближалась черная точка, медленно увеличиваясь в размерах. Неужели всадник?

Я вскочила на ноги, держа в руке забытую книгу, до слез вглядываясь вдаль. Кого послал отец? Наверняка, кого-то из братьев.

Рассмотреть мешало солнце, но я поняла, что лошадь мне незнакома. Почему он весь в черном?

— Лохем, это ты? — крикнула я, в этот же миг осознавая свою ошибку. Всадник, приблизившись на расстояние броска, выдернул из ножен кинжал и метнул его в меня.

У меня была лишь доля секунды, и я неосознанно загородилась книгой, выставив руки впереди себя.

Колдун поставил лошадь на дыбы, дико хохоча.

— О, Тьма! Какой маскарад! Я шел по кровной нити, до последнего думая, что ошибаюсь. Мужской костюм кочевников! Где ты пряталась все это время, маленькая княгиня? — он остановил лошадь и спешился.

Я выдернула застрявший кинжал, — На этом ноже моя кровь?

Он оскалился, — Вспомнила его?

— И кровь князя?

Колдун издевательски рассмеялся, — И кровь твоей подружки, — мужчина достал скрученный кнут и взмахнул им, щелкая по земле почти у самых моих ног.

— В этой проклятой пустыне нет ни одной тени! — мужчина сделал еще один шаг ко мне, протягивая руку за кинжалом,

— Отдай мне его. Он мне очень нужен

В моём сердце вспыхнула ярость.

— Мне тоже, — и зафиксировала руку перед замахом, вспоминая все уроки Рама, понимая, что второго шанса не будет.

— Смешная! — Колдун замахнулся, — Этот нож не может ослушаться своего хозяина! — и стегнул кнутом со всей силы, рассчитывая удар так, чтобы сбить меня с ног.

Уже понимая, что не успеваю, я резко выбросила вперед руку, посылая в сердце колдуна вместе с ножом всю свою ненависть, страх и боль, накопленные за долгие месяцы.

Боль обожгла щиколотку, и я упала, захлестнутая петлей кнута, ударившись головой о камень.

Лохем подгонял коня. Время близилось к полудню, солнце пекло нещадно. Несмотря на то, что была зима, — за месяц не пролилось ни капли дождя. Казалось, что небо, обрушив летом потоп, закрыло доступ воды на землю.

Хорошо, что Дарин сунул ему два бурдюка с водой. Во время