и пагубного самолюбия своего родного мира, чтобы это моральное отравление было неизлечимым. Возможно, именно здесь, вдали от ослепляющих разум огней ландрийских городов, на лоне девственной природы, я мог бы в ней пробуждать одно за другим самые теплые и светлые чувства. Помог бы ей стать совсем другой личностью. Вылепил бы как старательный скульптор из невзрачного комка глины нечто изящное, прекрасное, нежное.
Но мне для чего все это надо? Я не дрон-исследователь, запрограммированный проводить всякие-разные опыты. И кто я для нее? Необразованный дикарь из пустынной глуши? Вряд ли ее отношение ко мне могло измениться со временем. Превратиться внезапно, как в детской сказке, из пренебрежительного в уважительное.
Напрашивалось единственное разумное объяснение моим странным желаниям – случайная спутница по опасному приключению мне в некотором роде дорога. Я стал к ней неравнодушен? Эвалейла мне понравилась? Сколько бы ни думал над этим каверзным вопросом, правильный ответ в мою голову не приходил.
Как бы то ни было, я сам только что: сдуру или от большого ума, точно сказать не могу, построил между нами надежные барьеры. Обратный путь для меня навсегда закрыт. Может, оно и к лучшему. Скорее бы нам удалось спастись, убраться с необитаемой планеты. А дальше… Что вообще можно ожидать от этого загадочного «потом»? Будет ли оно? Никто не знал, да и ровным счетом нельзя было сказать, что нас хоть что-то роднило. Расставание все равно неизбежно. Ничего тут не поделать. Наши миры слишком разные и далекие друг от друга. Им не столкнуться, не объединиться в одно нерушимое целое.
Я просто должен следовать голосу совести. Заботиться о своей случайной спутнице как о младшем и более слабом товарище, нуждающемся в помощи и защите. Ничего большего. Никаких чувств из разряда тех, что мужчина испытывает к приглянувшейся ему женщине. Все это лишнее здесь, в незнакомых диких лесах. И тем более, оно будет лишним в космическом пространстве, на борту того спасательного корабля, который, я надеюсь, в скором времени заберет нас отсюда.
Эвалейла
Ранка на ноге некоторое время давала о себе знать, но потом все болезненные ощущения прошли. Я старалась не показывать усталость. Механически шла вперед, не отставая от своего защитника.
– Ну что, все в порядке? – спросил он меня.
– Пока да, но я не знаю, как долго смогу продержаться. Почему ты спросил? Хотел проверить действие своего народного средства?
– Да, я рад, что местная трава не подвела. Оказалась не хуже данкорской голубянки чернокончиковой. А еще я заметил, что ты устала. Потерпи немного. Пройдем болото и сделаем привал.
– Там, впереди, болото? – не обрадовалась я таким новостям.
Только привыкла к удобным ботинкам со сделанными его руками мягкими стельками. Не хватает еще их насквозь промочить.
– Да, я чувствую запах гнилой травы, – Накейн принюхался, раздвинув кусты. – Нам нужно поторопиться. Начинают сгущаться сумерки, а нет ничего хуже, чем бродить по губительным топям впотьмах. Но и оставаться здесь мы не можем. Тут слишком сыро, негде расположиться на ночлег. Я-то переживу, а ты с непривычки можешь простудиться. Потому дружно собираемся с силами и продолжаем идти вперед, не сбавляя шага.
Я посмотрела на него с удивлением. В его голосе слышались нотки заботы и беспокойства. Мог ли Накейн обмануть меня, сказав, что защищает и спасает от хищников только ради вознаграждения? Он правда надеется получить много денег за мое возвращение домой? Или просто сказал мне назло первое, что пришло ему на ум? Хотел, чтобы я отвязалась от него, перестала ныть, больше не старалась обратить на себя его внимание. А о чем думала я сама, когда не вполне осознанно искала новой возможности заглянуть в светло-серые глаза? Внимательные и привлекательные.
Кем я начала считать этого, надо признать, симпатичного парня? Тем, кто в наши дни живет лишь на страницах древних сказочных книг, сохранившихся с давно забытых времен. Тем, о ком мечтает любая несмышленая девчонка, юная и беззаботная, до того как столкнется с реалиями жизни? Отважным бескорыстным героем, способным любить тебя лишь за то, что ты существуешь во вселенной. Согласным заботиться о тебе, хранить верность и дарить приятные яркие моменты просто так, без брачного контракта, заранее оговоренных условий, списков имущества и назначенной роли в управлении общим бизнесом.
Как странно, что я, привыкшая всегда и во всем искать собственную выгоду, неожиданно для себя самой вернулась к позабытой детской мечте. Невольно начала сравнивать Накейна с Лакшеральдом и другими моими поклонниками. И мне показалось, он выигрывает на их фоне. С ним рядом я чувствовала себя комфортно и легко. Не приходилось напрягать мозг, продумывая каждое слово, прежде чем оно будет сказано. Не нужно было строить в уме сложные многогранные схемы. Стараться увильнуть от нежелательной темы, или пытаться заставить собеседника случайно сболтнуть нечто важное и секретное, или стремиться подвести его к принятию выгодного для меня решения.
Это ведь просто ненормально, разве не так? Чем такое можно объяснить? На чужой необитаемой планете, в полном опасностей диком лесу я иногда чувствовала себя увереннее, чем на светском приеме в президентском дворце. Но лишь тогда, когда рядом со мной было надежное широкое плечо Накейна, которое он всегда был готов мне подставить.
Данкорский охотник часто повторял, что не может бросить девушку в беде. Совесть ему не позволит. Совесть – почти забытое в нашем мире слово. Его мало кто употребляет. Если только адвокаты в своих лживых речах, взывая к присяжным и стараясь их разжалобить. А он говорил серьезно. Или мне так показалось? Я думала, что научилась за сотни световых миль чуять фальшь. Не могла же я ошибиться…
– Нам нужно вооружиться длинными прочными палками, чтобы прощупывать почву перед собой, – поставив рюкзак и сумку на протоптанную зверями тропинку, которая выделялась более низкой травой, Накейн стал выбирать подходящие нижние ветки на засохшем дереве.
Потревоженные зверьки, рыжие с большими голубыми глазами, высунулись из дупла и разразились возмущенными криками. Самый смелый из них кинул в меня орех. Я успела увернуться от крошечного “снаряда”.
– Смотрю, ты начинаешь привыкать к жизни в дикой природе, – потрунил надо мной Накейн.
Он подал мне обструганную ножом от острых сучков
