пожалеть запускать в неисследованное космическое пространство. Надежда у меня была только на семью, в первую очередь на отца с его властью и уникальными связями в самых верхах. Они с мамой точно будут готовы перевернуть вселенную, чтобы найти единственную дочь.
– А у тебя есть любимая девушка? – сама не знаю, зачем я об этом спросила.
Вроде бы для поддержания разговора. Но в то же время меня по-настоящему заинтересовал этот вопрос.
– Была, – резко бросил, почти огрызнулся, Накейн. – Ее сожрал скальный скорпион.
– И ты не защитил возлюбленную?! – я в необъяснимом запале набросилась на парня с обвинениями. Начисто потеряла самоконтроль. Эмоции просто на дыбы взвились, как необъезженные сороконожки. – Не спас от чудовища! Какой же ты после этого герой?
– Я не мог сидеть возле нее как нянька! – обиженно рявкнул Накейн. – Говорил ей… Раз десять повторял, чтобы не ходила одна в горы за яйцами перламутровых слизней. Предупреждал ее… Твердил, что в этом году скорпионы расплодились как никогда прежде. А в середине лета у них еще и начинается брачный сезон. Билирна меня не послушалась. Дались ей эти редкие яйца. Хотела их продать на базаре. Обещала взять с собой копье, которое не раз ее выручало. Но и этого не сделала. Решила, что легкого меча будет достаточно. А я, как бы того ни хотел, не мог с ней пойти, чтобы провожать и защищать.
– Причина у тебя нашлась очень веская. В этом я даже не сомневаюсь. Интересно услышать твое оправдание.
– Мне не в чем оправдываться. Я был на обязательных для всех мужчин нашего народа военных сборах. Тренировался вместе с другими защитниками предгорных деревень. Мы готовились к нашествию дикарей.
– Разве не все данкорцы – дикари? – удивилась я.
– Представь себе, нет! Дикие кочевники живут грабежом и убийствами. От их набегов страдают мирные народы Данкора. Ваша федерация лишь на словах обещала нам помочь. На деле вам плевать на то, что гибнут целые народы. Где прописанная в ваших законах защита граждан? У каждой общины свои уникальные обычаи, которые исчезают вместе с ней. Где забота о сохранении культурного наследия? Зачем вам думать о таких мелочах? Это ведь не дамская сумочка за миллион ландриков.
– Я об этом не знала. Впервые услышала от тебя.
– От рук опустошителей-кочевников погибли мой отец и старший брат, – Накейн раздраженно тряхнул головой, оглянувшись. – Меня прямо-таки в нервную дрожь бросает, когда ты называешь меня дикарем. Но я терплю. Не хочу слушать вопли и смотреть на истерики.
– Больше не буду так тебя называть, – тяжело проговорила я поникшим голосом. – Обещаю.
– Говори, что хочешь. Мне уже все равно. Близких это не вернет. Но теперь ты знаешь правду о том, как мы живем. Вернее, выживаем…
– Мы выберемся с этой планеты, и я встречусь с госпожой президентом. Попрошу ее обратить внимание на проблемы Данкора.
– Наверное, я должен тебя поблагодарить. Ты ведь этого ждешь? Но заранее не стану. Примета нехорошая. Мы еще никуда отсюда не улетели. Так что…
– Я лучше помолчу, – смирилась с неизбежным. – Нытье оказалось не лучшей моей идеей. Давай дальше идти молча. Будем слушать противные звуки болота.
Накейн кивнул в знак согласия и больше ко мне не оборачивался, глядя только себе под ноги. Я тоже старалась не засматриваться по сторонам. Мне казалось, что с каждым новым днем, вечером, ночью или утром, прожитыми на этой странной планете, жизнь удивительным образом начинает укорачиваться. И это были не самые приятные размышления.
Эвалейла
Мы шли и шли, а болото все не кончалось. В каждом маленьком кусте мне виделась опасность. Не сбавляя шаг, стараясь не отставать, я шла, чуть не прижимаясь к рюкзаку за спиной Накейна. Послушно выполняла его просьбу держаться к нему поближе.
– Что-то не так? – спросил он, когда я, дернув за ремешок рюкзака, остановилась, чтобы перевести дух.
Накейн обернулся, чтобы посмотреть на меня.
– Нужна маленькая передышка, – я умоляюще заглянула ему в глаза. – А еще я хочу тебя спросить. Всего один вопрос… Почему ты мне раньше не говорил обо всем этом? Мог бы сразу после того, как я впервые назвала тебя дикарем, рассказать, как погибли твои отец и брат.
– Я не хотел, чтобы ты волновалась еще сильнее, – Накейн дружелюбно улыбнулся. – Ты и так была напугана едва ли не до обморока. По-твоему, я должен был сделать еще хуже?
Он говорил со мной так, словно не случилось нашей очередной ссоры, которая могла привести… Даже не могу сказать, к чему. К тому, что мы бы перестали разговаривать друг с другом? Но и все время молчать, находясь рядом, было бы невыносимо. Для меня – точно.
– Ты прав. Нельзя было тогда усугублять ситуацию. Я бы могла не пережить…
– Вот именно.
– Да, нам нужно держаться вместе и стараться поддерживать друг друга. Но мне нравится слышать, что не хочешь меня расстраивать, – я почувствовала себя приятно удивленной. – Ты должен был злиться и обижаться на меня.
Накейн рассмеялся.
– Все эти чувства не для воина. Обиды и злость, – он подошел ближе и слегка обнял меня за талию. – К тому же нам они ничем не помогут в спасении. Я хочу, чтобы тебе было спокойно рядом со мной. Тогда у нас на двоих будет меньше проблем и неприятностей.
Я улыбнулась.
Мы прошли еще немного. Болото заканчивалось. Хлюпать под ногами стало меньше, и вскоре мы вошли в заросли высоких кустов, не терпящих долгого застоя воды у своих корней. Внезапно я услышала очень странный крик, который донесся из-за деревьев. Он был похож на зов о помощи. Я подумала, так может кричать разумное существо, а не зверь или птица.
– Бади, проверь, кто там, – приказал Накейн.
Дрон слетал на разведку и быстро вернулся.
– В обозначенном вами направлении и примерном радиусе распространения подозрительного звукового сигнала не обнаружено органических форм жизни или неорганических предметов, которые могли бы представлять для вас опасность, – протараторил Бади. – Разнотипные объекты, присутствие которых мной зафиксировано и запомнено, являются обычными для конкретной среды обитания. Признаков наличия разумной жизни не выявлено.
Слушая его, я пожалела
