не шарахнуть по столу магическим ударом. Конечно, столешницу бы не сломала, но полировку точно бы подпортила.
— Вот видите, господин Рауф, — довольный тем, что студентка одумалась, вздохнул ректор.
— Но мне не за что извиняться, — пояснила я.
— Чего? — поперхнулся ректор.
— Господин Рауф, разве тем вечером вы не помогали мне с начертательной геометрией? — вперила я ледяной взгляд в чертежника. Наставницы дружно повернули к Эдону головы, и тот нервно затеребил уголок галстука.
— Ну… — промычал он.
— К слову, господин Ленар был свидетелем тому, как мы кропотливо чертили перпендикулярные линии.
Кристоф наконец потрудился посмотреть в мою сторону. Он едва сдерживал издевательский смех!
— Правильные треугольники, — поправил он. — Вы изучали правила построения треугольников.
— Как видите, я действительно ничего не смыслю в начертательной геометрии, — выкрутилась я.
Пунцовый от конфуза Эдон Рауф с опаской поглядывал на женщин.
— Кажется, что-то такое припоминаю… — промычал он, но тут же громко высказался: — Но после того, как я потратил на вас личное время и взялся за дополнительное занятие, как вы посмели забрасывать меня любовными посланиями?
— Они не мои, — пожала я плечами. — Хотите, я выведу несколько строк и сличим почерк?
Думала, что наставницы не поддадутся на провокацию, но мне действительно выдали перо, баночку с красными чернилами и листок бумаги с гербовым водяным знаком. Сесть, правда, не предложили. Пришлось согнуться над столом бубликом и осторожно написать свое имя.
— Смотрите, — передала я листик ведьме Ру. Записка прошлась по рукам судей.
— Кажется, один хвостик вот тут очень похож, — высказалась наставница отделения искусств, но нарвалась на яростный взгляд декана Орди и мгновенно пошла на попятную: — Хотя без очков я что-то плохо вижу.
— Что ж, похоже, вопрос снят. Приглашайте другую девицу, которая к господину Рауфу ночью в кровать забралась. — Кажется, ректор даже вздохнул с облегчением. Согласна, только чокнутый пожелал бы лично объясняться с моим благодетелем Таннером ди Элроем, владельцем известных мануфактур, где производили корма для домашних драконов.
— Я знаю, что госпожа Вермонт часто пишет артефакторным пером, меняющим почерк, — вдруг вымолвил Ленар. — Думаю, что будет справедливо, если мы устроим дополнительную проверку. Вы ведь не против, София?
Мы встретились глазами. Подлец! Форменный подлец! Стоило его поймать, скрутить и насильно накормить теми самыми конфетами, провалявшимися под кроватью полтора года… чтобы смерть не была легкой.
— Госпожа Вермонт? — изогнул он бровь.
— Господин Ленар? — копируя его тон, отозвалась я.
— Доставайте перо. — Кристоф намекнул на маленькую сумочку, привязанную к поясу платья, в каких студентки носили личные вещи.
— Конечно, — сухо вымолвила я и достала артефакторное перо с золотым наконечником. Единственная ценность, оставшаяся от огромной магической сокровищницы некогда богатого рода. Если бы отец догадывался, какие пошлости примется ваять старшая дочь с помощью родового артефакта, то предпочел бы утопить магическое перо в ручье, протекавшем на границе поместья Вермонт.
Мне вновь передали листок, и я еще раз написала собственное имя ровным мужским почерком.
— Что ж, действительно, письмо не ваше, — внимательно разглядывая надпись, вымолвил Ленар. — Думаю, теперь все обвинения сняты.
— Госпожа Вермонт, отдайте перо, — приказала ведьма Ру. — Вам известно, что в институте запрещены магические артефакты.
Я почувствовала, как задергалось нижнее веко. Чтобы мое сокровище попало в чужие руки? Бабка Вермонт точно перевернется в гробу, потом самовоскресится и перекусает всех деканш!
— Извините, госпожа Ру, но не могу, — с милой улыбкой соврала я, и у наставницы вытянулось лицо. — Знаете, моя бабуля при жизни очень ценила семейные реликвии, особенно любила это перо, и наложила проклятье. Когда артефакт берет кто-нибудь чужой, сразу схватывает бородавочную болезнь.
Ру Итар тихо кашлянула и немедленно отказалась от конфискации:
— Что ж, сделаем исключение из правил. Просто… уберите эту вещь из замка.
— Благодарю за понимание, — кротко улыбнулась я. — С вашего позволения, господин ректор, я могу идти?
— Конечно, София, — с облегчением согласился он.
Когда я вышла из кабинета в приемную, то Милдрет прошептала:
— Так и знала, что ты никогда не посмотришь на это плюющее недоразумение! Он себя в зеркало хотя бы видел? Бевис Броз недобритый.
Наверное, мне стоило злиться на Кристофа Ленара за десять минут унижения, но я испытывала настоящее восхищение. Какая каверза! Можно аплодировать стоя. Передал записку Эдону Рауфу, до смерти боявшемуся вылететь со службы за роман со студенткой! Знал же, что я с легкостью выкручусь, но как изящно подставил подножку. Я ни секунды не сомневалась, почему законник с мягкой усмешкой на устах щелкнул меня по носу. Он тонко намекнул, что вычислил, кто именно пустил слух о писателе эротики в замке, полном впечатлительных благородных девиц.
Завалы в комнате я разобрала ближе к ночи, когда на небе вызрела полная оранжевая луна и ее неожиданно можно было разглядеть из окна. На поверку оказалось, что не все вещи пережили нападение взбешенной папенькиной дочки. Половина флаконов с косметическими растирками, лежавшими в деревянной шкатулке, разбились, остальные покрылись липкой пленкой, и запах изнутри шел преотвратительный. Я даже отшатнулась, а глаза заслезились. Очень хотелось оставить шкатулку в новой комнате Ди, чтобы она оценила непередаваемый букет зловония.
Когда наконец студентки разошлись по спальням, я сбежала из общежития в библиотеку. Замок спал. В коридорах гуляли холодные сквозняки, и стояла такая тишина, что любой шелест или шаг эхом отражался от стен. Дверь в читальный зал раскрылась натужно, со скрипом. Я прошмыгнула в стылое темное помещение. От прикосновения щипцов в стеклянной лампе тускло засветился магический камень. Особенно отчищать нагар, чтобы свет был ярче, не имело смысла, я заскочила в библиотеку, чтобы забрать сундучок с рукописью, и задерживаться не собиралась. Однако чем ближе я подходила к разделу магической литературы, тем четче слышала шепотки. За книжными шкафами горел огонек, и у меня замерло сердце.
— Кто-то идет! — прошептала девица, и свет мгновенно погасили.
Нарочно, чтобы озарить разом весь проход, я подняла лампу над головой и вышла из-за стеллажа. Четыре девушки резко оглянулись, заслоняя спинами столик с раскрытыми фолиантами. С екнувшим сердцем я немедленно покосилась на полки, почти уверенная, что они обнаружили мой тайник, вскрыли замок, а теперь наслаждались рукописью, но верхняя полка оказалась нетронутой. Лестница, помогавшая забираться на верхотуру, была отодвинута к соседнему стеллажу.
— София! — облегченно вздохнула Нестейша, единственная знакомая мне из компании полуночниц. — Ты что тут делаешь?
— Позаниматься хотела, — соврала я, — но услышала голоса и решила проверить. А вы?
— Учимся колдовать, — торжественно объявила писательница, видимо, после работы над романом о Магической Академии ощутившая зов дара. Ничего смешного! Когда Несс вдруг начала ваять разноплановые истории, то объявила, будто «творить» ее заставлял писательский зов. Я как
