Следуя рекомендациям Мэйтина, я пошла сразу в столовую. Во-первых, пообедать. Во-вторых, надеялась найти там Норвуда. Занятия на всех курсах заканчивались приблизительно в одно и то же время, и шансы встретить оборотня были достаточно велики… в любой другой день. Минут двадцать побродив по огромному залу, я вспомнила, что Рысь освобожден до пятницы и по официальной версии готовится к докладу, а в реальности мог находиться где угодно, но не в библиотеке.
Отругав себя за забывчивость, я утешилась сырным супом и запеченной форелью под клюквенным соусом. Столик в вип-зоне был одним из немногих преимуществ моего присутствия в этом мире, и я не собиралась отказывать себе в удовольствии вкусно поесть, прежде чем вернуться к пицце и замороженным пельменям.
Но все хорошее когда-нибудь заканчивается. Как и фисташковое мороженое, которое я заказала на десерт.
Пора было приниматься за дело.
Сначала — к куратору.
За неимением собственного кабинета мистер Вульф устроился в пустой аудитории и, разложив перед собой карточки с выполненными заданиями, проверял ответы, сверяясь со справочником. Глядя на то, как он, взяв очередную работу, с сомнением хмурит брови, листает книгу и расслабленно вздыхает, убедившись в своей правоте, трудно было сдержать улыбку. Саймон Вульф, действительно, был очень молод и, возможно, не так давно сидел в этой же аудитории в качестве студента.
— Мисс Аштон? — заметив меня, он захлопнул справочник и сунул его под стол. — Вы ко мне?
— Да. У меня… — приблизившись, я протянула ему заявление. — Вот. Я взяла образец на кафедре, должно быть правильно.
— Вы…
— Хочу перевестись. Милорд Райхон ведь оставил вам предписание на этот счет.
— Сразу да, но после он его отозвал.
Вот черт! Не думала, что Оливер вспомнит обо мне после исчезновения Мартина. Какой у нас, однако, ответственный ректор — теперь все планы наперекосяк!
— Но я ведь все равно могу просить о переводе? — спросила с надеждой.
— Конечно, но… Можно поинтересоваться, почему вы хотите уйти с факультета боевой магии на… — куратор заглянул в заявление и удивленно моргнул. — Целительский?
— Целительский, — подтвердила я. — Милорд Райхон сказал, что у меня есть способности к этому виду магии, и, мне кажется, целительство — более подходящая для женщины специализация.
Если Саймон Вульф и хотел спросить, каким местом я думала, выбирая факультет при поступлении, то сдержался.
— Мои родители тоже так считают, — продолжила я. — Они не одобряли мой первоначальный выбор, ведь боевая магия вряд ли пригодится мне в будущем.
— Моя мать тоже не обрадовалась, когда я поступил на боевой, — смущенно пожал плечами куратор. — Тоже говорила, что я не найду приличной работы после окончания академии. Но я стал преподавателем. Достойная и уважаемая профессия.
— Ваша мать, наверное, очень вами гордится теперь.
— Пока — не очень, — еще больше смутился молодой человек.
— Я преподавателем не стану, — вернулась я к тому, зачем пришла. — Вряд ли у меня получится учить других. А навыки целителя всегда пригодятся.
— Понимаю, — кивнул мистер Вульф. — Вы — молодец. Мало кто решился бы на перевод на третьем курсе. А некоторые… некоторые вообще уходят из академии.
— Из-за того, что тут происходит? — спросила я осторожно.
— Да. Переводятся в Глисетский университет или в высшую школу Найтлопа. Уровень образования там ниже, сами понимаете, зато спокойнее.
— И многие уходят? Из наших кто-нибудь…
— Нет! — не дав мне закончить вопрос, выпалил куратор гордо. — Из наших — никто. Даже после сегодняшнего происшествия. Вы же уже знаете о Мартине?
Я качнула головой в знак согласия.
— Вы не поэтому… — он подозрительно поглядел на меня, потом — на заявление и снова на меня.
— Не поэтому, — заверила я.
Саймон Вульф довольно улыбнулся, словно мой ответ совпал с тем, что он вычитал в справочнике, пожелал мне удачи на новом месте, подписал заявление и, прижав к бумаге большой палец, оставил магическую отметку-печать, которую я сейчас не видела, как ни всматривалась.
— Подпишите у декана нашего факультета, а затем — у декана целителей. Вы же согласовали перевод?
— Конечно, — соврала я, мысленно отвесив себе пинка за то, что не подумала о том, что на целительском меня вряд ли ждут с распростертыми объятьями.
Но вопрос можно было решить в обход деканатов.
К четырем часам, когда бледное зимнее солнце уже опустилось к горизонту, я была в главном корпусе. День получился еще более насыщенным, чем вчера, и мне подумалось, что если тенденция сохранится, через неделю у меня не останется времени ни на сон, ни на еду.
— Мисс Аштон? — удивился мне секретарь. — Вас разве вызывали?
— Нет. Милорд ректор у себя?
— Да, но он занят, — с неприятной улыбочкой сообщил прилизанный тип. — Если хотите, чтобы вас приняли, запишитесь. В будущую среду после полудня у милорда найдется для вас десять минут.
— Я не могу ждать так долго, — сказала я спокойно. — Будьте добры, сообщите милорду Райхону, что пришла Элизабет Аштон и хочет поговорить с ним о происшествии на полигоне.
Секретаря перекосило, но игнорировать упоминание полигона он не посмел. Тихо, как мышь, проскользнул в едва приоткрытую дверь ректорского кабинета и практически тут же вышел.
— Вас примут, — бросил сухо и с таким выражением лица, словно согласие Оливера на разговор со мной оскорбило его до глубины души.
— Спасибо, — поблагодарила я ровно, поборов соблазн сказать что-нибудь едкое или хотя бы одарить его уничижительным, полным превосходства взглядом, так хорошо удававшимся потомственной аристократке Элизабет.
Прошла в кабинет и плотно прикрыла за собой дверь.
— Присаживайтесь, мисс Аштон, — сидевший за столом ректор, отодвинув документы, от изучения которых его отвлек мой визит, указал мне на кресло для посетителей. — Я верно понял, у вас есть информация о сегодняшнем происшествии?
— Да, — я опустила глаза, чтобы не смотреть в серьезное и в этой серьезности еще более красивое и мужественное лицо. Отвлекало.
— Почему вы не поделились ею с инспектором?
— Мне бы не хотелось, чтобы кто-либо знал… Но и скрывать это долго не получится, — я глубоко вдохнула, словно собиралась с духом, и выпалила: — Сегодня на полигоне пострадал не только Мартин Кинкин.
— Кто же еще?
— Я.
— В каком смысле? — в голосе ректора слышалось плохо скрываемый скепсис: Элси давно исчерпала лимит его доверия.
— Во время тренировки что-то случилось, — я почувствовала, что краснею по- настоящему. — Что-то, из-за чего я… Я не могу использовать магию!
