Я дернула руку, но у меня не получилось освободиться от его хватки.
— Так и есть. Ты мне не нравишься.
В его глазах вспыхнула злость.
— Ты лжешь, и твои горящие щеки — неопровержимое этому доказательство.
Я замотала головой, не в силах сдержать душившую меня горечь:
— Ты целовал меня несколько дней назад, а сейчас развлекаешься с Эш? Это считается для тебя нормальным? Менять девушек, как перчатки?
— Нет. — Он продолжал удерживать мою руку. — Я не считаю это нормальным. И я не делаю этого.
— Да-а. Мне не хотелось бы тебя расстраивать, но именно это ты и делаешь. — Точно так же, как и я. Что я творила? У меня не было никаких прав злиться на него, когда я сама делала то же самое. Но я все равно злилась. Боже. Это было верхом абсурда. — Извини… Господи, я веду себя как истеричка. Ты можешь, конечно же, делать все, что тебе заблагорассудится. У меня нет прав…
Дэймон выругался, отпустив мою руку.
— Хорошо. Ты не имеешь ни малейшего представления о том, что происходит между мной и Эш. Мы с ней просто разговаривали. Она разыграла перед тобой спектакль, Кэт.
— Как скажешь. — Я развернулась в сторону дома. — Я не ревную. Мне плевать, если ты и Эш днями и ночами делаете инопланетных детей. Мне плевать. И честно, если бы не наша идиотская связь, тебе бы даже не понравилось меня целовать.
Дэймон неожиданно оказался напротив меня, и я невольно сделала шаг назад.
— Ты думаешь, я не получал удовольствие, когда целовал тебя? Что я не думаю об этом чуть ли не каждую минуту с тех самых пор? И я знаю, что ты думаешь об этом тоже. Просто признай это.
Мое замершее сердце пыталось снова начать биться.
— Какой смысл во всем этом?
— Ты думала, Кэт?
— О, ради всего святого!.. Да, я думала. Думала! Хочешь, чтобы я написала для тебя это? Отправила тебе электронное или бумажное письмо? Возможно, тогда ты, наконец, почувствуешь себя удовлетворенным?
Дэймон вскинул бровь.
— Язвить было совсем не обязательно.
— А тебе не обязательно быть здесь. Тебя ждет Эш.
Он раздраженно качнул головой.
— Ты серьезно думаешь, что я пойду к ней?
— Ну да-а… именно так я и думаю.
— Кэт. — Он покачал головой, в его голосе слышалось мягкое отрицание.
— Это не имеет значения. — Я сделала глубокий вдох. — Можем мы просто об этом забыть? Пожалуйста?
Дэймон провел пальцем поверх брови.
— Я не могу этого забыть. И ты тоже.
Раздосадованная, я устремилась к дому, почти ожидая, что он остановит меня, но, пройдя несколько шагов, я осознала, что Дэймон не собирался этого делать. Мне пришлось побороть в себе непреодолимое желание оглянуться и проверить, стоит ли он все еще на том же месте. Но на сегодняшний день я и так уже опозорила себя в достаточной степени. Только подумать: устроила настоящую истерию из-за Эш и Дэймона; убежала, куда глаза глядят, с вечеринки; и почти обезглавила Саймона. Все это до наступления полуночи.
Потрясающе.
Наступление восемнадцатилетия не являлось чем-то таким уж необыкновенным, как мне представлялось, когда я была ребенком, но некоторые приятные вещи все-таки случились, благодаря чему я провела почти весь день, не вспоминая о событиях прошлой ночи. Сначала позвонил Блейк, и мы с ним мило поболтали некоторое время, а потом — о Боги — я получила в подарок новенький блестящий лэптоп с уже установленными в нем всеми жизненно необходимыми приложениями.
Разумеется, прежде чем приступить к чему бы то еще, я сначала заглянула в свой блог и написала быстрый пост «Я вернулась!». Огромная часть моей жизни снова вернулась на круги своя. Правда, мама очень быстро оторвала меня от любимой игрушки, и я провела весь остаток первой половины дня, преодолевая вместе с ней огромное расстояние до ближайшего итальянского ресторана «Олив Гарден», где мы обедали с Уиллом.
Мистер Майклз оказался на удивление деликатным и внимательным человеком. Честно, я не знала, что и думать. Во время обеда он ни разу не выпустил маминой руки. Это было мило с его стороны, и он производил впечатление импозантного интересного человека, но все равно было как-то странно видеть маму с другим мужчиной. Намного более странно, чем я ожидала. Но надо отдать должное его внимательности — он подарил мне подарочный купон в книжный магазин. И этот жест, разумеется, принес ему немало бонусных очков.
Традиционный торт-мороженое на этот раз был приготовлен по особому рецепту, и Уилл, разумеется, выказал желание заехать к нам домой на чай.
— Смотри, — произнес он в процессе разрезания торта, взяв нож у мамы. — Если ты смочишь лезвие горячей водой, резать будет легче.
Мама просияла, глядя на него так, словно он только что изобрел лекарство от рака. Я слушала их разговор, сидя за столом, и очень старалась не закатывать глаза.
Через пару минут Уилл поставил передо мной блюдце с моей порцией угощения.
— Спасибо, — кивнула я.
Он улыбнулся:
— На здоровье. Кстати, я рад, что ты полностью восстановилась после инфекции. Никому не хочется болеть на свой день рождения.
— А вот и наши порции, — улыбаясь, произнесла мама, и они сели за стол рядом со мной.
Мама, разумеется, не отрывала от мистера Майклза глаз до тех самых пор, пока не пришло время собираться на работу. Когда она поднялась наверх, Уилл остался со мной на кухне и продолжил неторопливо доедать свой торт. Как и следовало ожидать, напряженное молчание между нами за несколько минут приобрело эпический размах.
— Тебе нравится, как проходит твой день рождения? — наконец спросил он, вертя вилку длинными пальцами.
Я проглотила последний кусочек хрустящей серединки — единственной частью в таком торте, которую я ела.
— Да, все достаточно мило.
Уилл поднял бокал, наклонив его в мою сторону.
— Предлагаю выпить за то, чтобы впереди нас ожидало еще много таких торжественных мероприятий, — произнес он. Я взяла свой стакан и чокнулась с ним. Уилл улыбнулся, отчего вокруг его глаз заплясали лучистые морщинки. — Я планирую быть здесь, чтобы разделить все предстоящие торжественные моменты с тобой и твоей мамой.
Не зная, как относиться к тому, что он собирался принимать активное участие в нашей жизни, я опустила стакан и закусила губу. Мне очень хотелось порадоваться за маму, но, с другой стороны, мне казалось, что я предавала отца.
Уилл откашлялся и, склонив голову набок, внимательно за мной наблюдал. Он был полон воодушевления, от чего его глаза просветлели и теперь казались такими же серыми, как мои.
— Я знаю, что тебе, скорее всего, все это не очень нравится. Келли рассказывала, как близка ты была с отцом. Я могу понять, что у тебя нет особого желания видеть меня в своей семье.
