Он был совершенен и прекрасен. Его предсмертные мысли овладели ей. Он любил ее. Как если бы, она заслуживала этого. Как если бы, она сделала что-нибудь стоящее в своей жизни.
Побуждение закончить убийство было сильным, даже слишком сильным, но она оторвала свой рот от него. Двумя быстрыми движениями языка она остановила кровотечение и замерла, задыхающаяся, смущенная, ее голова и сердце переполненным.
Я должна спасти его.
У нее не было плана. Правда, и надежды не было вообще. Вероятнее всего, через пять минут, она будет уже мертва. Но если есть, хоть малейший шанс на то, что она и его сможет утащить, она должна попытаться. И если она потерпит неудачу, ну в общем, если повезет он не очнется раньше, чем солнце убьет его.
Решившись, она спрыгнула со стола, и схватила шестифутовую цепь.
Михаил был с ней. Не его сознание, но его сущность, непоглощенная и нерешительная. Как капля красителя, упавшая в чистую воду, это окрасило все, что она делала. Его предостережение умерило ее безрассудство. Самостоятельно, она помчалась бы внутрь здания. Вместо этого, она проползла через дверь, как ассасин, спустилась на несколько ступенек и вошла в длинный коридор, ее чувства покалывали. В конце коридора находились охранники, она могла слышать, как они разговаривали. Телевизор работал в комнате, справа от нее и в ней кричали люди. Она узнала звук спортивных соревнований. Используя, свои тонкие чувства, она помедлила секунду, исследуя помещение, и обнаружила одного вампира в комнате слева от нее. Тихо. Возможно, спит.
Она скользнула в эту комнату, надеясь найти там Хэлверсона, и наткнулась прямо на дуло винтовки. Удар в лоб, заставил ее отскочить к ближайшей стене. Анна Хэлверсон развернула винтовку для смертельного выстрела.
Алия крутанула цепь и поймала ногу Анны, благодаря то ли везению, то ли удаче, потому, что она не могла видеть прямо перед собой. Она почувствовала, что цепь зацепилась и она резко дернулась. Анна упала навзничь, и Алия очутилась на ней.
Не в состоянии убрать образ солнца, изжигающего плоть Михаила, Алия не тратила время зря. Она задушила Анну цепью и забрала ее оружие. В комнате имелась и другая ценность: газовый факел. С цепью вокруг шеи, оружием через спину и факелом в руке, она поползла назад в зал и начала поджигать помещение. Поскольку дым распространялся, мужчины вышли, узнать в чем дело. Их было больше, чем предположил Михаил. Она разбиралась с ними один за другим, сначала с винтовкой, затем с цепью, а после голыми руками.
— Хэлверсон! — крикнула она, отступая к лестнице, надеясь выманить его на крышу.
Ганнер напал неизвестно откуда, вытесняя ее от двери. Облако черного дыма клубилось возле них, затеняя утреннее небо. Он был храбрый, но всего лишь мальчишка. В нескольких шагах от себя она вывернула его руку за спину.
— Сука! — закричал он, в его голосе сквозил страх. — Я убью тебя за это.
— Глупый ребенок. Таких мальчишек как ты я съедаю на завтрак. Отправляйся и сообщи свои людям, что здесь произошло. Передай им вести себя спокойно и не нарушать покой, или я приеду в гребаные Северные Леса и разукрашу их в красный цвет. И поверьте мне, начну я с тебя.
Она подтолкнула его к смежной крыше, приблизительно на восемьдесят футов ниже. Молодые вампиры хорошо прыгают по крышам. Обычно.
— Ганнер!
Она повернулась, увидев, что Хэльверсон бежит к ней с пожарным топором.
Михаил понял, что находится не на небесах. Черный дым вздымался вокруг него в задыхающихся облаках, обжигая глаза. Ужасное зловоние заполнило его ноздри, чудовищной смесью из горящей пластмассы и плоти. Он убил слишком много людей в своей жизни, чтобы отправиться на небеса. Не убей, была основная заповедь, в конце концов.
Человек кричал, стонал, но его крик был угрожающе короткий. После этого он не смог услышать ничего более кроме адского рева. А затем, из фонтана пылающих тлеющих угольков, возникла Aлия — или какая-то дьявольская богиня, которая была похожа на Aлию. Она была обнажена, ее кожа, отливала черным. Пепел выбелил ей волосы. Ее лицо было искажено жаждой крови. Ее глаза горели красным. В одной руке она несла боевой топор. В другой дубинку.
Нет, не дубинку. Отрубленную руку.
— Я собираюсь вытащить тебя отсюда, — сказала она.
Ночь. Дом. Кровать. Повреждений нет. Окно открыто.
Прежде, чем открыть глаза, Алия огласила весь список. Если бы это было днем, то она была бы вялой и холодной. Она была теплой. По качеству постельного белья, она поняла, что лежит на своем покрывале. Комната благоухала ароматом жасмина, цветущего за окном.
А затем она почувствовала его. В себе, его кровь, поселившуюся в ее теле. И физически близко. Совсем рядом. Наблюдающего за ней спящей.
О, Господи. Что я наделала?
Она попыталась защитить свой разум от него, возводя мгновенные баррикады и знаки, запрещающие вторжение. Этого было мало. Он был там. Именно там. Читал ее. Отлично понимая, что она проснулась.
Она открыла глаза.
И заволновалась еще больше.
Он был похож на Ангела Правосудия[7], спустившегося, чтобы осудить ее. Свежий и невозмутимый, одетый в черную рубашку и брюки, он сидел на стуле у ее кровати, с босыми ногами, положив руки на колени. С полной уверенностью он встретил ее пристальный взгляд. Он победил. Они были связаны.
Она осторожно приподнялась. Ее кожа чувствовала себя довольно некомфортно. Она мельком взглянула и поняла, что ее тело было покрыто высохшей кровью. И как она чувствовала, лицо тоже. Она потерла виски, и дождь из коричневых хлопьев посыпался на покрывало.
— Кровь наших врагов.
Голос Михаила звучал внутри нее, его глаза сияли в одобрением.
Нет. Нет. Нет. Уйди из моей головы. Ее голова не место, где он может находиться. Она прижала покрывало к груди, поскольку воспоминания о сражении нахлынули, затопляя ее. Черные воспоминания. Красные воспоминания. Она боролась и убивала прежде, но никогда как в тот раз. Никогда словно кровожадный джин. Ничто не препятствовало ее пути в тот ужасный рассвет. Они падали перед ней словно ягнята.
Даже Хэлверсон. Она бросила его на землю, и обескровила, пока он отбивался. Она наслаждалась этим. Позже она расчленила его. Также наслаждаясь этим.
Каким-то образом, на протяжении всего этого безумия, она сумела вместить его сущность и сохранить ее подальше от других мертвых принцев внутри нее. Так же осторожно, как она ощупывала бы рану, она исследовала этого нового обитателя. Как она вообще могла иметь доступ к его воспоминаниям?
А так же, как она сумела, почти, оторвать голову его жены от ее плеч?
