— Нормально. Буду ждать.
Элоиза уже поднялась и хотела идти, как вдруг вспомнила еще один вопрос, который несколько дней не давал ей покоя.
— Доменика, скажи… а если вдруг посторонний человек случайно взялся за мой медальон с камнем, и ему ничего не было, это что? Медальон испортился?
Доменика посмотрела на нее с ощутимым интересом, Элоиза прямо кожей чувствовала этот интерес.
— Медальон не при чем, дело в человеке. Что это был за человек?
— Ну как… просто человек, мой коллега. Не совсем посторонний, конечно, но всё равно. А что, могут быть варианты?
— Да не особенно, — усмехнулась Доменика. — Тот единственный вариант, что этот человек совсем не посторонний, ты, конечно, не рассматривала?
Элоиза зависла на пороге, не отводя взгляда от Доменики и приоткрыв рот. Через минуту опомнилась, перевела дух, попрощалась вежливо и закрыла за собой дверь.
4.17 С тем, кто не посторонний
* 41 *
Элоиза добралась до палаццо д’Эпиналь уже в одиннадцатом часу. В городе она попала в пробку, тащилась еле-еле и была на это до сих пор зла. В гараже перевела дух, достала телефон и набрала номер не постороннего человека.
— Добрый вечер, монсеньор. Вы просили сообщить, когда я освобожусь. Вот, я в гараже.
— Добрый вечер, госпожа де Шатийон. Вы ужинали?
— Признаться, нет.
— Отлично, то есть прискорбно, конечно, но это дело поправимое. Я тоже пока ещё не собрался, поэтому предлагаю совершить налет на кухню, запастись едой и поужинать за приятной беседой. Встретимся на кухне?
— Хорошо, я подойду, — согласилась она и отключилась.
Зашла к себе, положила сумку, сменила обувь на помягче. И отправилась в сторону кухни.
Конечно, на кухне никакой жизни уже не наблюдалось, зато холодильник в заветной комнате был полон. Видимо, Марни как раз занимался отбором еды для их ужина, когда она вошла, потому что он увидел её, закрыл дверцу холодильника и подошел к ней.
— Рад вас видеть, Элоиза.
— Взаимно, монсеньор, — кивнула она.
— Взгляните, я тут достал некоторую еду, вас устраивает?
— Да меня всё устраивает, — махнула она рукой. — Вы несъедобным не питаетесь.
— Спасибо за доверие, — рассмеялся он. — А вы почему такая взъерошенная? Вам тоже не угодили родственники?
— Нет, с моими родственниками всё в порядке. В пробку попала на обратном пути, да и только.
— Вас может вывести из обычного состояния неколебимого спокойствия пробка? Что ж, пополним коллекцию фактов о вас.
Элоиза нахмурилась.
— Пойдемте уже?
— Всё-всё, молчу. Куда идем, кстати? Ко мне, к вам, в «сигму»?
Она хотела было уже позвать его к себе, но потом вспомнила, что в гостиной разгром после визита Анны.
— В «сигму».
— На волшебный диван? С удовольствием!
Он сложил в корзинку еду, блюдо с десертом и бутылку вина, и они отправились наверх. Там вместо большого стола Себастьен подкатил к дивану низкий маленький столик, на нем расставили тарелки и бокалы, разложили приборы, расположились на диване и уставились друг на друга. И разом рассмеялись.
Потом Себастьен передал ей бокал.
— У нас есть какой-то повод? — подняла бровь она.
— Конечно! Мы ставим точку в истории о привидении из семьи Массари. Марко спокойно выздоравливает, Бруно доволен тем, как идет процесс.
— Это хорошо. Кстати, мне сегодня рассказали, что рыцарь Дамиан не приходил на могилу жены после того, как мы его познакомили с Марией-Эстеллой.
— И да будет им хорошо вместе, — заключил Себастьен. — А вы говорите — повода нет! Вы снова оказались лучше всех.
— Вы слишком хорошего мнения обо мне, — пожала она плечами.
— Ничего подобного, — возразил он. — Вот скажите, как бы нам пришлось действовать, если бы вы не разглядели эту самую Марию-Эстеллу? Когда бы мы обнаружили в зимнем саду Марко, который метался и крушил всё подряд?
Элоиза задумалась. А ведь и правда, если не знать, в чем на самом деле причина такого странного поведения приличного в целом молодого человека, то можно причинить ему ещё больший вред. И вариантов исхода целых три, но все неприятные — несчастный случай, самоубийство, психиатрическая лечебница. Может быть, ей и вправду нужно совершенствовать способности и именно здесь она оказалась вовремя и на месте?
— Вы задумались? — он смотрел на нее… так, как никто никогда не смотрел, что уж там.
Наверное, как-то так Валентин смотрит на Полину, когда она ходит с распущенными волосами.
А дядюшка Жан — на тетушку Женевьев.
— Я думаю, от чего зависит наша судьба. От того, что нам, как говорят некоторые, на роду написано, или от того, что мы делаем сами?
— А вам, конечно, ближе второй вариант?
— Честно признаться, да. Мне приятнее думать, что я сама приняла решение поехать на собеседование к Шарлю, когда мне предложили эту вакансию, чем если бы меня вела какая-то слепая судьба. Но с другой стороны… — она запнулась.
— Вы уверены, что судьба существует?
— Да. Я просто не применяла это к себе. И у меня не было никаких предчувствий. Даже коленки не чесались, — хмыкнула она.
— Я наслышан про ваши коленки, — кивнул он.
— У господина Каэтани язык совсем за зубами не держится?
— Что вы, с тех пор, как он сменил род занятий, он и не стремится его там удерживать. Вероятно, компенсация за серьезные и молчаливые детство и юность, — усмехнулся Себастьен. — Впрочем, я помню, что вы сами разрешили ему рассказать мне эту историю, если он захочет.
— Точно, было такое, — согласилась она.
— Ну так что там с судьбой? — он налил в бокалы еще вина.
— Не знаю, мало данных. И еще меня пытаются уверить, что эти материи не поддаются логическому анализу.
— Давайте анализировать вместе? Говорят, что две головы лучше одной, — хитро подмигнул он.
— Не знаю, я не очень понимаю, какие данные я могу предложить вам для анализа, а какие — не могу, — пожала она плечами. — Давайте договоримся так — я подумаю, и мы вернемся к этому разговору.
— Как скоро вам можно будет напомнить? — мгновенно отреагировал он.
— Скажем, после среды.
— Отлично, договорились. Хотите сыра?
— Сыра? — удивилась она.
— Да. Сыра. Или вон тех сладких шариков — они же вам нравятся? — он кивнул на меренги в сливочном креме. — Я вам передам.
— Спасибо, но уже достаточно, наверное, — покачала она головой.
— Эх. И никакой, даже самой завалящей засады, в которую вас можно было бы позвать. Привидение мы изгнали, Лилло уволили, новых драгоценностей у нас с чердака не крали, насколько мне известно. А мне будет очень грустно, если вы весь следующий месяц, или пока не нарисуется очередная непонятная ерунда, опять будете только здороваться со мной и еще писать мне вежливые слова личными сообщениями. У меня язык не поворачивается позвать вас просто пройтись по городу, или съездить куда-нибудь, или еще что, ведь я знаю, что вы вежливо откажете и пойдете дальше. Поэтому я и спрашиваю вас — не хотите ли сыра? Или сладкого?
Она внимательно на него посмотрела.
— Давайте сделаем одну вещь… но сначала я схожу к себе и сразу же вернусь, хорошо?
— Идемте вместе, — с готовностью ответил он.
— Нет, лучше не надо. У меня там хаос на порядок страшнее обычного.
— У вас? Хаос? — еще бы, он же видел главным образом её рабочий кабинет, гостиную, в ней обычно прибрано, и разок спальню, а сейчас после Анны там везде примерно одинаково, то есть как в гардеробной!
— Еще какой, — подтвердила она. — После визита племянницы.
— Я могу подождать вас в прихожей с закрытыми глазами, — усмехнулся он.
— Ну хорошо, только я вас предупреждала.
Они вышли в коридор, там почему-то было темно, и он взял ее за руку. Шли осторожно, практически крались, посветить телефоном под ноги никто не догадался. Однако дошли без приключений, Элоиза отперла дверь и пригласила его войти.
На самом деле все было не так уж и страшно, просто по всем поверхностям валялась постель. Элоиза сгребла ее в кучу и затолкала в кресло.
