— Отакар, — позвал его обеспокоенный голос Констанции, — Вацлав! У него опять припадок.
Король не успел прийти в себя, как высший уже оказался возле трясущегося Вацлава. Мари сидела рядом и диктовала действия. Высший быстро перевернул парня на бок и не отпускал. Крепко завязанный воротник быстро расстегнулся под ловкими движениями Альвиана. Уловив испуганный взгляд Отакара, Мари поспешила его успокоить.
— Всё хорошо. Это сейчас прекратится, и он будет в норме.
Прошло меньше минуты, растянувшиеся на долгие часы для присутствующих. Судороги Вацлава прекратились, осталась только мелкая дрожь. Констанция подошла к своему сыну и стала заботливо убирать платком стекающую изо рта жидкость. Глаза Вацлава бегали от одного лица к другому, не останавливаясь даже на секунду. Альвиан предложил взять Вацлава на свою лошадь, чтобы в случае подобного припадка он не упал со своего скакуна, как в этот раз.
Высший посадил Вацлава на лошадь, как только тот пришёл в себя. Тело не слушалось королевского сына и ощущалось, как намокшая тряпка. Вацлав заснул на груди мужчины в железной маске. Отакар и Констанция часто посматривали за сыном, боясь повторной судороги. В последнее время такое состояние стало учащаться. И это не могло не настораживать.
— Это эпилепсия, — Мари ехала по правую руку от Альвиана, — Ты сможешь его вылечить?
— Мне нужно знать из-за чего эта болезнь появляется и что нужно устранить, чтобы вылечить его, — Альвиан говорил тихо, чтобы не разбудить Вацлава.
— Я расскажу тебе. Только ты должен вернуть себе энергию перед этим. Не хочу, чтобы и с тобой что-то случилось.
Альвиан улыбнулся. Что с ним может случиться, когда в его руках такая сила?
***
По возвращении в Прагу, Мари, как и обещала, рассказала Альвиану причины эпилепсии. С помощью этой информации высший мог вылечить недуг королевского сына. Когда он находился в состоянии медитации, к нему начали ломиться с другой стороны двери. Это было так неожиданно, что беловолосый мужчина еле успел поставить ноги на землю, предотвратив неудачное падение. Голова заболела. В последние дни он только и делал, что медитировал и лечил Вацлава. Это оказалось куда сложнее, чем он думал. Ему приходилось долго изучать юношу изнутри, чтобы отыскать очаг. Если с лёгкими Владислава было всё понятно и видно невооружённым глазом, то мозг был для высшего более сложным органом.
Альвиан открыл дверь. За ним стоял мужчина средних лет. От волнения его руки тряслись, а возле висков скопилась небольшая испарина. Беловолосый мужчина успел уловить его мысли:
«Послание! Послание от Константина».
Отакар вместе с Мари ждали Альвиана в тронном зале. Девушка, заметив высшего, легко улыбнулась ему. Они не виделись с того момента, как приехали в замок и поговорили о болезни Вацлава. И сейчас её образ был успокоительным для мужчины. Но громкий и обеспокоенный голос короля вырвал Альвиана из сладких мечтаний о спокойствии.
— Константин прислал нам вести. Фридрих ведёт переговоры с Аль-Камилем, но ему слабо удаётся отстоять свои требования. Все, в том числе и египетский султан, прекрасно осведомлены о том, что Фридрих пошёл против Папы.
— Аль-Камиль не хочет уступать, — ответил Альвиан, который слышал мысли Константина всё это время, — Он поверил в свои силы. Но и Фридрих идёт против церковного Папы, что нехорошо.
— Нужно с этим как-то разобраться, Бедржих. Мари, если ты уже пришла в себя, то попрошу тебя использовать свои знания. Выберите нужное решение и…отправляйтесь в Яффу. Они сейчас там.
Альвиан посмотрел на Мари. Он вновь ощутил неприятную колющую волну, которая настигала его каждый раз, когда девушка чего-то пугалась. Высшая действительно испытала страх от того, что ей вновь придётся лезть в эту капсулу. Лолита сказала, что нужно будет делать так всегда, когда ей понадобится информация. Отакар увидел волнение девушки и изменился в лице, но ничего не сказал ей. Он посмотрел на Альвиана и кивнул в сторону двери. Высший взял беловолосую девушку за руку и вывел из зала.
— Когда-нибудь я привыкну к боли, — сразу же пояснила своё состояние Мари, — Я немного волнуюсь.
— Я буду рядом и сделаю так, чтобы боль тебе не угрожала. Мы должны помогать не только людям, но и друг другу.
Мари кивнула, но состояние страха не спало. Ей сразу вспомнилась тётушка Бланш с сдвинутой в бок челюстью и разбитыми вдребезги костяшками пальцев. Очнувшись ото сна в капсуле, Мари чувствовала себя примерно также. Шок от боли был настолько сильным, что она уже не помнила, как оказалась в кровати. Но после этого нельзя было сомневаться в своих действиях. Она должна сделать это.
Оказавшись возле капсулы, рост высших вернулся в норму. Мари посмотрела на окружающие их предметы интерьера и ощутила лёгкое головокружение. Альвиан стоял возле двери и молчал, ожидая решительности от девушки. Высшая наконец-то вдохнула свежий воздух и шагнула вперёд, уже чувствуя, как в её позвоночник вторгается металлический крепёж. Но это была только фантомная боль. Как только стеклянные дверцы закрылись, Мари сразу же потеряла сознание.
Вокруг дул лёгкий тёплый ветер, которого не было в Праге в это время года. Солёный запах окутал девушку, и она поняла, что можно открывать глаза. Перед ней был жёлтый каменный город, окружённый голубой морской водой. Но никаких звуков, кроме гуляющего ветра и бьющихся друг о друга волн, не было. Мари еле слышными шагами пошла вдоль узких улиц, которые поднимались вверх. Удивительное спокойствие таилось на протяжении всей прогулки. Лишь в конце своего путешествия высшая увидела большую площадь, где стоял светлый, в цвет города, шатёр. В нём египетский султан собирался принимать Фридриха II и второго гостя. Он не хотел открывать двери своего богатого дворца для христиан. Город очнулся ото сна. Возле входа в сооружение возник мужчина, по цвету волос которого, Мари сразу узнала Альвиана. Девушка поспешила за ним.
Внутри сидел широкий, по большей части из-за огромного количества разноцветной одежды на нём, мужчина в тюрбане, из которого торчали красивые перья павлина. Из-под его одежды выглядывали несколько сабель. Аль-Камиль важно осматривал пришедшего незнакомца и не скрыл своего удивления.
— Добро пожаловать, дорогой гость, — с искренней улыбкой спросил египетский султан на арабском и указал на свободную подушку, — Как мне называть вас?
Сидевший рядом Фридрих II смотрел с неменьшим удивлением на железную маску. В отличие от Аль-Камиля, одежда императора уступала по изящности и пестроте, но на свою голову он неумело намотал несколько видов тканей, чтобы спрятать её от жаркого солнца. Константин, которого Мари заметила только сейчас, стоял в дальнем углу шатра с воинами Аль-Камиля. Альвиан медленно опустился на место возле Фридриха.
— Родители назвали меня Фридрихом, но закрепилось за мной имя Бедржих. Можете называть, как вам будет удобно, повелитель, — ответил высший на том же языке, склонив голову.
Аль-Камиль кинул быстрый взгляд на императора Римской Империи, но потом сразу обратился ко второму гостю:
— Хорошо, Фридрих. Я очень рад, что наконец-то встретил тебя. До меня уже дошли слухи, что Леднице вновь присоединилась к Чехии. Чувствует моё сердце, что ты этому помог.
— Не буду скромничать, но я повлиял на решение своего брата.
— Удивительно, ведь Владислав очень упрямый мальчик, — засмеялся Аль-Камиль, а за ним и Фридрих II, — Угощайся. Ты ведь приехал с такой дали.
Альвиан посмотрел на богатый, не только сверкающей золотой посудой, но и многообразной едой, стол. Вся еда выглядела, как искусственная. Но пробивавшийся даже через его второе железное лицо запах, говорил об обратном. Высший сразу же вспомнил своего отца Рейдка, которого он уже так давно не видел. Он бы сейчас с радостью увиделся с ним, но… Вряд ли отец узнает своего ТАКОГО сына.
— Спасибо, я не голоден, — грустно ответил Альвиан, отходя от своих мыслей.
— Тогда я готов вас слушать, — уже серьёзно, без улыбки сказал Аль-Камиль, — Ты хотел, чтобы Фридрих приехал, и вот, он здесь. Можешь начинать.
