Сойер.
Мне нужно позвонить Сойеру.
— Ты можешь пойти со мной добровольно, Ева, или я могу заставить тебя, — говорит он ровным голосом, слова медленные. — Тебе решать. В любом случае… ты пойдешь со мной.
Помедлив мгновение, я думаю, смогу ли я добраться до своей спальни и телефона до того, как Каллен доберется до меня. Сейчас он в двадцати футах от меня, но он быстрее меня. И мои ноги босые, что только замедлит меня. Конечно, Каллен не привык к своим сухопутным ногам, не то, что я. Так что, возможно, по скорости мы равны.
Не знаю, но рискнуть стоит.
Не говоря ни слова, я делаю глубокий вдох и оборачиваюсь, заставляя себя двигаться вперед. Мне кажется, что я двигаюсь в замедленной съемке, когда бегу по коридору. Я слышу, как Том лает и снова рычит, а затем слышу, как он скулит, когда Каллен ругается на него. В наступившей тишине я вдруг беспокоюсь, что Каллен причинил Тому боль, потому что он больше не лает.
«Беги, Ева!» — говорю я себе.
Сзади раздается тяжелый стук шагов Каллена. Может, еще мгновение, и я вбегаю в спальню и кричу на телефон, чтобы он позвонил Сойеру.
Я слышу гудки, и чувствую, как Каллен хватает меня за волосы, тянет меня назад и прижимает к своей твердой груди. Я борюсь с ним, брыкаюсь руками и ногами, но его хватка подобна железу.
— Отпусти меня! — кричу я, пока он тащит меня в коридор. Я протягиваю руку и хватаюсь за дверной проем, чувствуя, как мои ногти вонзаются в дерево.
Каллен оттягивает мое туловище изо всех сил, пытаясь убрать мою хватку с дверного косяка, но я крепко держусь — мои руки, кажется, вот — вот будут вырваны из суставов.
— Привет, Ева, — говорит Сойер в телефоне, отвечая на мой звонок.
— Сойер! — кричу я, уже из коридора, продолжая бороться с Калленом, который ударяет кулаком по моей руке, и я тут же отпускаю дверь. — Мне нужна помощь, Сойер! — кричу я, моя рука излучает боль, и Каллен отцепляет другую руку, прижимает меня к себе и выталкивает в коридор.
— Ты дома? — кричит Сойер в трубку.
— Да! — снова кричу я, прежде чем Каллен зажимает мне рот рукой.
Я не слышу ответа Сойера, но я уверена, что он слышит, как я борюсь, когда я пинаю стену, пытаясь вырваться из хватки Каллена, и продолжаю кричать в его руку, хотя мой голос приглушен. Когда мы проходим мимо фотографий в коридоре, я тянусь к одной и швыряю ее, пытаясь попасть ему в лицо. Рамка разбивается о стену позади нас, не попадая в цель. Каллен едко смеется.
Я вижу Тома, и он лежит грудой в углу гостиной. Я могу только надеяться, что Каллен не убил его, но пока я смотрю, грудь Тома вздымается и опускается от его дыхания. Он все еще жив… слава богу.
Каллен все еще держит меня за рот и тянет в гостиную. В панике я кусаю его пальцы так сильно, что ощущаю вкус крови. Он тут же отпускает меня, а затем бьет меня по лицу так сильно, что я теряю равновесие и падаю на землю. Мне требуется минута, чтобы прогнать звезды перед глазами и перевести дыхание.
— Я не хочу причинять тебе боль, Ева, — говорит Каллен, когда я смотрю на него снизу вверх, согнувшись на четвереньках, пытаясь прогнать головокружение.
— Ты мог бы… обмануть меня, — выдавливаю я.
— Ты не оставила мне выбора, — говорит он, осматривая свою руку и вытирая кровь о штаны. — Ты должна понять, что я могу легко одолеть тебя, так что перестань драться со мной. Ты должна принять свою судьбу.
— Ты — не моя судьба! — возражаю я. Именно тогда я понимаю, что я совершенно голая — должно быть, полотенце упало, когда он вытащил меня из спальни.
Каллен смотрит на меня, и его глаза пугают меня, потому что я вижу его интерес, его возбуждение. Но он должен понимать, что время имеет решающее значение, потому что он подходит к одному из окон и, потянувшись к занавеске, срывает ее со стержня. Затем он возвращается ко мне, держа ее, как сеть.
Я тут же пытаюсь уйти от него, но это сложно, когда я стою на четвереньках, а мозг все еще не оправился от удара, который он нанес мне по лицу. Он легко оборачивает вокруг меня занавеску, поднимая меня на руки, когда я начинаю понимать, что бороться бесполезно. Я не могу победить.
А потом я замечаю блок ножей на кухне.
Могу ли я это сделать? Думаю, да. Могу ли я убить его?
Да. Ответ ясен как божий день.
Единственная проблема… как заставить его пойти на кухню?
— Меня сейчас стошнит, — говорю я и начинаю мотать головой. — Отведи меня к кухонной раковине!
Я даже не уверена, знает ли Каллен, что значит «стошнит», но он смотрит на меня с сомнением, пока я притворяюсь, что мне так плохо. Затем он несет меня на кухню, и, когда мы проходим мимо блока ножей, я протягиваю руку и пытаюсь схватиться за ручку самого большого из них. Каллен шлепает меня по руке, а затем швыряет в противоположную стену.
— Я больше не пытаюсь избавить тебя от боли, — шепчет он язвительным тоном.
Затем он отводит руку назад и вытягивает ее вперед, хлопая ею по моей щеке, в то время как входная дверь чуть не срывается с петель. Сойер стоит в дверях, видит, как рука Каллена касается моей щеки, и на его беспокойном лице появляется гнев.
Глава шестнадцатая
Сойер ничего не говорит. Вместо этого он бросается вперед, приближаясь к Каллену, и что — то держит в руках. Мне требуется секунда, чтобы понять, что это пистолет.
Каллен немедленно отпускает меня и готовится к встрече с Сойером, глядя на другого мужчину с неприкрытой яростью. Физически они схожи. Оба одинаково высокие и широкие. Но это только визуально, и это ничего не значит, потому что я знаю, что сверхчеловеческая сила Каллена легко превзойдет силу Сойера. Не говоря уже о том, что Каллен обучался боевым действиям в качестве солдата до того, как стал королем Корсики. Слава богу, Сойер вооружен, иначе это был бы нечестный бой.
Если Сойер сможет направить пистолет на Каллена, с ним все будет в порядке, потому что, насколько мне известно, Каллен не вооружен.
Конечно, он не вооружен, напоминаю я себе. Он даже не знает, что такое оружие!
Я прислоняюсь к стене, пытаясь отдышаться, так как головокружение грозит захватить меня. Опасаясь, что потеряю сознание, я сползаю по стене, пока не оказываюсь грудой на полу.
Том недалеко от меня, поэтому я преодолеваю разделяющее нас расстояние и нахожу его тяжело дышащим, но все еще живым. Я глажу его лицо и шепчу, что все будет хорошо, хоть и сомневаюсь, что так будет.
Я поднимаю голову и вижу, что двое мужчин передо мной стоят примерно в пяти футах друг от друга.
— Кто ты? — спрашивает Сойер.
— Ты не хочешь нажимать на курок, — спокойно объясняет Каллен, слегка подняв руки в воздух, будто сдается. Но я знаю лучше — Каллен никогда не сдастся. Кроме того, я удивлена, что он вообще знает, что такое пистолет и что у него есть курок. Очевидно, Каллен знает о человеческом обществе больше, чем он раскрывал, по крайней мере, мне.
— Скажи мне, почему, черт возьми, нет, — кипит Сойер.
— Потому что я — законный муж Евы, и она принадлежит мне. Ты лезешь в ситуацию, которая тебя не касается.
— Ева беспокоит меня, — отвечает Сойер, глядя на Каллена и направляя пистолет ему в грудь. Все, что ему нужно сделать, это нажать на курок, и Каллен больше не будет моей проблемой. Эта мысль меня, конечно, привлекает, но в то же время я не хочу, чтобы Сойер оказался втянутым в ситуацию, которая, честно говоря, его не касается. Это мой бардак, и это я должна убирать, а не Сойер. Нечестно и неправильно, что он вообще вмешивается. — Ева никуда с тобой не пойдет, — заканчивает Сойер.
— У нее нет выбора, — несколько безмятежно отвечает Каллен. — Ты не понимаешь, как работает закон океана.
— Океан? — повторяет Сойер, хмурясь, когда на его лице появляется замешательство.
— Я король Корсики.
— Плевать, даже если ты король Египта, — выплевывает Сойер, качая головой.
Каллен смеется.
— Возможно, ты не знаешь, что такое Ева…
