домом Трапери и объявляю о помолвке.
Фурт Дарамел, который исполнял на этом представлении роль духовного лидера, провозгласил:
— Свидетельствую о том, что между фамилиями достигнуто добрачное соглашение. Свадьба этой прекрасной пары состоится в первый день осени. И я очень надеюсь, что лето перед этим все же будет. Даниэль и Верея, скрепите соглашение поцелуем.
Поцелуем? Он совсем об этом забыл. Но делать нечего, привлек девушку к себе, наклонился к ее лицу, успев увидеть, как расширились ее глаза. А она, кажется, совсем не рада происходящему.
Ее губы были мягкими и теплыми, едва уловимо пахли малиной. Даниэль поймал себя на мысли, что целовать их приятно. Невеста же, кажется, оцепенела, по крайней мере, на поцелуй ответить и не подумала.
Дарамел настаивает на том, чтобы Даниэль сумел ее к себе расположить, для достоверности. А он уже успел подпортить отношения. Намеренно. Лучший способ подогреть интерес женщины — показать ей, что ее чары на тебя не действуют. Процесс уже запущен, но пока придется приложить некоторые усилия, чтобы им поверили.
Трапери притянул Верею к себе еще плотнее, закрыл глаза, стараясь вжиться в новую роль. И почувствовал, как забилось ее сердце. Или это его? Они так близко, уже и не разобрать. Девичьи губы слегка дрогнули, она уступала его напору. Первый барьер пошатнулся.
Отстранившись, Даниэль увидел, как вздымается ее грудь, теперь уже точно не от страха.
Ободряюще улыбнувшись невесте, он взял ее за руку и повел принимать поздравления гостей и родственников.
Зеркало показывало растерянную физиономию, бледную и с лихорадочными пятнами. Мою физиономию. Алым островком выделялись горящие губы.
Ректор холодный по–прежнему, но поцелуй с ним получился неожиданно горячим. Страстным почти. От воспоминаний меня снова бросило в жар.
Впервые я посмотрела на него как на мужчину, и очень привлекательного. Длинные черные волосы убраны в хвост и элегантно перехвачены лентой. На гладко выбритой щеке — легкая ямочка, когда он улыбается. На правом виске — небольшая, аккуратная родинка. Все эти детали отчетливо врезались в память, когда Трапери наклонился, чтобы меня поцеловать.
Когда прижал к себе, я ощутила его тепло. Он больше не был для меня статуей, высеченной изо льда. Мне хотелось запустить руки в его волосы, едва справилась с собой, чтобы этого не сделать. Поэтому меня трясло, когда он отстранился. И ведь он наверняка это заметил.
Как несерьезно, Верея. Это лишь ничего не значащий, формальный поцелуй, скрепляющий наши обязательства.
Обязательства. Теперь меня ждет свадьба с нелюбимым. Не приходится рассчитывать на долгую помолвку, сроки названы. И в новый учебный сезон я должна войти женой ректора.
После торжественного ужина я и мои родители уехали домой. С Трапери мы даже и взглядами не встречались. Но вот дальше придется, как он сказал — «взаимодействовать».
На учебу я вернулась через день, и привлекла всеобщее внимание. Где бы ни появилась, разговоры смолкали, сменяясь едва различимым, но вполне понятным шушуканьем.
Вечером я с радостью окунулась в общество Ксандры и Линкса, только эти двое меня не напрягали. И еще спасал личный реклаксант — магическая ракушка с голосом Данча. Я достала ее из верхнего ящичка тумбочки, нежно погладила. Из перламутрового «пирожка» полились лучше на свете звуки. Прекрасная музыка и любимый голос.
— Тебе звук не мешает? — спросила я Ксандру из приличия. — Или я могу мини–ракушки в уши вставить.
— Не, пусть будет. Мне он тоже нравится.
Подруга пытливо на меня посмотрела и я поняла, что она рассчитывает на беседу под приятные треки.
— Нет, не видела я его сегодня, — ответила на незаданный вопрос.
— Тебя обсуждали даже в туалете, — просветила Ксандра.
— Уверена, там беседы были наиболее волнующими.
— Не кусайся! — подруга села на кровать рядом со мной, покачивая головой в такт музыке. Линкс тут же попытался втиснуться между нами и скоро уже громко сопел мне в локоть.
Из музыкальной ракушки раздавалось проникновенное:
Пусть не вместе мы, ну что ж,
Напиши, как ты живешь…
— Вот бы, и правда ему написать! — вздохнула я.
— А почему нет? — подхватилась неугомонная соседка. — Один раз живем. Тебе вот замуж выходить без особого интереса. Так хоть напоследок сделай что–нибудь приятное для себя!
И правда. Почему бы не порадовать себя хоть как–то? Напишу ему. Анонимно. Как личному дневнику. Да, я такой тоже виду, но когда есть адресат, мысли ложатся на лист немного иначе.
— Пенелопа! Прибавь громкости! — велела я ракушке.
Взяла пачку бумаги и несколько перьев. Как чувствовала, что парочку сломаю в процессе выражения чувств.
Замерла на несколько минут над столом, а потом… потом слова полились потоком линий и завитушек.
Линкс запрыгнул на столешницу, внимательно глядя, как бегает перо по бумаге. Несколько раз пытался осторожно поймать его лапкой. Но я посмотрела так строго, что даже он понял — лучше не соваться, когда девушка пишет своему кумиру.
Нет, я не описывала своей ситуации. Вдруг меня каким–то образом рассекретят? Да и хотелось вынести лишь светлое, возвышенное, что есть во мне. Ведь я представила, что этот текст увидят самые прекрасные глаза на свете, и донесут до лучшей во всей вселенной души.
«Возможно, мы пересечемся с вами когда–нибудь. И даже если я буду несвободна физически, сердце мое будет по–прежнему принадлежать вам. Я слышу ваш голос и сейчас, и всегда. Он ободряет меня, дает силы выжить и принять неизбежное…»
Я написала это и много всего другого. На три листа. И еще шесть смяла, затем на клочки порвала, да в корзину бросила. Потому что это личное было совсем.
Когда закончила, на дворе было темно, Ксандра дремала, не разобрав постель. Линкс устроился у нее на голове.
Свернула листки в трубочку, перевязала тесемкой. Нашла подходящую тубу для писем, у меня даже подарочная была, с цветочками. Получилось красиво. Осталось адрес надписать и запечатать. После этого можно будет отправлять. Только куда? Надо адрес резиденции Данча найти, с утра зайду в справочную кампуса. Вдруг да удастся раздобыть?
С этой мыслью я и проснулась. Погода была средней паршивости. Неужели весна не наступит? По календарю должна в самую лучшую раннюю пору вступать. Солнце, птички. А нет этого ничего. Поскорее бы нашли Ключ Металла!
В «Бюро справок» забежала на первой же перемене. Строгая мадам Карюн глянула на меня поверх очков и вынесла приговор без надежды на обжалование:
— Адреса публичных персон являются засекреченной
