Четыре мира. Оковы души - BMS Fenix

твоем месте я бы не делал поспешных выводов. Если бы все испытания были такими уж интересными и простыми, мы бы не утилизировали столько душ ежедневно. Ты вернешься сюда не растением, не животным, а уже человеком, – Солману посмотрел на нее скептически. – Более того, ты не сможешь слышать души флоры и фауны. И возможно, даже станешь их врагом. А жизнь в человеческом мире совсем не сладкая. Послушай, послушай людей.

Мако послушалась и сосредоточилась только на мыслях людей, стараясь не слышать голоса других существ.

На нее, словно ураганом, обрушился поток вибраций человеческих душ. В основном, они или жаловались на что-то: судьбу, близких, врагов, себя. Или просили о чем-то: помощи, наказании, любви, здоровье. Но больше всего они просили о материальном богатстве.

На улице уже стемнело. Небо было ясным, поэтому на нем хорошо вырисовывался звездный рисунок, в центре которого находилась огромная желтая луна. Животные и птицы давно спали, укрывшись в своих домиках. Вокруг стояла тишина, прерываемая лишь трещанием сверчков.

Лунная дорожка, поблескивая на поверхности воды, вела прямо к деревянной лавочке, на которой сидели Мако и Солману.

– Глава, а вы когда-нибудь любили? – поддавшись романтической обстановке вокруг, спросила Мако.

– Любил, – коротко ответил Солману, который тоже не смог устоять от опьяняющей атмосферы этого вечера.

Болтушка, которая задала вопрос не подумав, что она будет делать, услышав такой ответ, во все глаза уставилась на Главу.

– Кого? Когда? Где же она сейчас? Почему вы не вместе? – любопытство съедало ее изнутри.

– Это грустная история давно минувших лет. Но твоего маленького хорошенького носика это не касается, – повернувшись к Мако, Солману щелкнул ее по носу.

– Ну и пожалуйста, не очень-то и хотелось знать, – соврала она, скрестив на груди руки. У кого же спросить? Может, Менфи знает? Он всегда в курсе всех сплетен.

– Врунишка, – ласково сказал Солману. – Это была красивая история любви с некрасивым концом. Мы оба были слишком молоды. Она выбрала для себя путь развития, отказавшись от наших чувств. Но она ошиблась. Ее душа была еще не готова к прохождению через Великую мембрану в Высший мир, потому что она так и не смогла до конца избавиться от чувств ко мне. И сейчас до сих пор проходит круги перерождений в Низшем мире, не в силах выбраться из них из-за глубокого сожаления. Выбор. Иногда он оказывается неверным. Думаешь, почему так сложно стать божеством? Лишь единицы могут отказаться от всех чувств, особенно от эгоистичной любви.

“Так у Главы было разбито сердце?” – удивленно подумала Мако. Такого она совсем не ожидала. Видимо, это та самая Радо. Но говорили, что это он ее бросил, и она с горя ушла в Низший мир. А оказывается, все совсем наоборот. Вот и верь после этого сплетням.

– И вы ничем не можете ей помочь? – Мако участливо посмотрела на Солману.

– Нет, это был ее выбор. Нельзя навязывать свою волю другим душам. К тому же, нам категорически запрещено вмешиваться в судьбы смертных, – с грустью он вспомнил, как стоял несколько сотен лет на коленях на площади перед Великим Архивом, давал обещания, угрожал. Но Лима так и не дал своего разрешения на изменение ее судьбы.

– Поэтому вы больше не хотите влюбляться? Половина девушек нашего мира хотела бы иметь с вами отношения, – ой, вот что она делает? Язык как будто жил отдельной жизнью, сговорившись с луной.

– А ты входишь в их число? – Солману приподнял подбородок Мако. В лунном свете ее влажные глаза сверкали изумрудным огнем. Все же слишком много романтики вокруг. Понятно, почему в Низшем мире люди так просто влюбляются друг в друга.

Сердце Мако начало бешено колотиться. Чего она испугалась? Того, что Наставник узнает и опять накажет ее? Или того, что она ошиблась с чувствами к нему, и на самом деле у нее чувства к Главе? Чего она боялась больше? Чего она хотела больше?

Она убрала руку Солману и отодвинулась подальше. По крайней мере, она точно не хотела злить Наставника.

– Глава, я…

– Я же говорил тебе, что, когда мы одни, можешь называть меня Солману. Чего ты боишься? Что Каро обо всем узнает? Или боишься, что я обижу тебя? – его синие глаза пытались найти ответы в ее зеленых.

Солману резко схватил ее за талию и придвинул к себе. Его губы были такими горячими, а руки такими мягкими. Поэтому, не в силах его оттолкнуть, она ответила на его поцелуй. Луна, она одна во всем виновата…

Он положил ее на спину на лавочку, навалившись сверху. Левая рука начала гладить ее тело поверх платья. Она почувствовала напряжение его плоти. И от этого по телу побежали приятные мурашки. Нет, так далеко она не готова была зайти. Она с силой оттолкнула Солману и вскочила с лавочки. Губы распухли от поцелуя, белые щеки были залиты красной краской, оттеняя сверкающие зеленые глаза, волосы пушистым водопадом струились вдоль тела.

– Глава, я хотела вам еще утром сказать. Я люблю другого человека. Я не могу быть с вами. Пожалуйста, прекратите, – несмотря на бешеное сердцебиение, она старалась говорить как можно более спокойно.

– Тогда почему твои губы и тело говорят мне об обратном? – Солману встал с лавочки и поправил на себе одежду.

– Не знаю, что вы там себе напридумывали, но я не могу и не хочу быть с вами, – она сама себе верит?

– Так, не можешь или не хочешь? – Солману напряженно посмотрел ей прямо в глаза. Почему за столько тысяч лет ему понравилась девушка, которая принадлежала именно Каро? Это всего лишь азарт или все же настоящее чувство?

– Я принадлежу Наставнику. Он никогда не допустит наших отношений! – воскликнула Мако, сама от себя не ожидая.

– Ты любишь его или боишься?

– Он вся моя жизнь. Если бы не он, я бы до сих пор жила в теле кошки. Я никогда не предам его. Наши судьбы тесно связаны, – уж в этом она была уверена наверняка.

– Если я помогу тебе избавиться от ошейника и его контроля, ты будешь со мной? – Солману подошел чуть ближе к ней.

– Я… – она не знала. Не знала, что сказать, запутавшись в паутине своих чувств к этим двум властным мужчинам. С раннего детства Мако считала Наставника главным мужчиной в своей жизни. Он был для нее учителем, отцом, другом, а сейчас стал любовником. Никогда не могла допустить и мысли о том, чтобы оставить его. Но могла ли она перепутать свои чувства к нему?