— Тен Валлерудиан, мне жаль, что я была резка с вами. Она так и не сумела сказать «Извините». Но дракон кивнул, взял ее тарелку.
— Что ты будешь?
— Я не хочу есть, — прозвучало опять резко, и она добавила, — ваш гарем закормил меня сладким. Может, позже.
— Тебе понравилось с ними общаться? — спросил серьезно, ставя тарелку обратно.
— Это было… познавательно, — уклончиво ответила она. — Они много рассказали о ваших обычаях, было очень интересно. Кое-что даже удивило.
— И что же? Он снова жмурился, может, у него со зрением проблемы?
— То, что они свободны в передвижениях и могут уйти, когда захотят. В Эмиратах, это страны южнее Песков, за морем, — он кивнул, показывая, что знает, — женщин сторожат, как сокровища, без разрешения мужа или старшего мужчины в семье они не могут выйти на улицу, обязательно должны покрывать голову и лицо. Им запрещено учиться в школах и работать. Я думала, здесь та же система. Он чуть улыбнулся, словно подсмеиваясь.
— И что тебя заставило так думать? А действительно, что?
— У вас похожая архитектура зданий, мозаики, фонтаны в помещениях. Служанки ходят в платках или повязках, слуги вас боятся, — она вспомнила, как переживал слуга за то, что кровь пришлась не по вкусу и снова почувствовала отвращение. — На улице я женщин не видела, только мужчин. Хотя я могла бы сообразить, ведь владелец сарая спокойно предоставил мне комнату, безо всяких вопросов. Да еще и гарем…
— Архитектура в жарких странах похожа, потому что служит защитой от солнца, — начал объяснять Нории. — Купола и белые стены дают необходимую прохладу, узкие окна не пропускают зной в дом, а фонтаны насыщают сухой воздух влагой. Логично.
— Служанки ходят в платках и повязках по той же причине, что и горничные и официантки в ваших отелях прячут волосы под такие смешные шапочки. Это ги-ги-е-ни-чно. Некоторые слова он выговаривал нараспев, словно по слогам.
— Слугам бояться я запретить не могу, но это суеверия. Поверь, я их не бью и не убиваю.
— Я и не думала, — пробормотала она.
— На улице ты не видела женщин, потому что была ночь, — продолжал он объяснять, словно элементарные истины, но она уже поняла, что сделала неверные выводы. — Хотя, если б ты попала на базар, который не спит в любое время суток, ты бы увидела там торговок. Мужья не запрещают работать, если женщина этого хочет. Но большинство не хотят, мужья их содержат, они воспитывают детей, хозяйничают в доме и вполне счастливы. А что касается гарема… видимо, просто у вас в языке нет более близкого перевода. Это большая ответственность.
— Главы родов Города посылают ко мне старших дочерей или внучек, и я не могу их не принять, — Нории тоже ничего не ел, видимо, не стал, потому что она отказалась. — Иначе это будет оскорблением для них, они будут считать, что чем-то меня прогневили. Мне проще принять и обеспечить им условия, чем убеждать каждого старика, готового довести себя до инфаркта, или отца, готовящегося к самоубийству от позора, что это не потому, что я ими не доволен, а потому, что мне не нужно столько женщин при дворце. Это традиция, а перед традицией мы бессильны. Он сказал «мы», подразумевая «мы, главы государств», и она наклонила голову, соглашаясь.
— Какая удобная для вас традиция, — сказала, тем не менее, холодно.
— Удобная, — согласился он, внимательно глядя на нее. — Я не спорю, удобно иметь женщин под рукой. Но у вас в стране есть бордели, я знаю. Неужели ты считаешь, что это лучше? Ангелина покачала головой, показывая, что нет, не считает.
— Для меня оба эти явления нехороши. И еще, там есть совсем девочки, наверное, лет тринадцати, неужели они тоже… вы их тоже…,- принцесса непривычно для себя запнулась, пытаясь сформулировать это наиболее корректно, но не справилась и замолчала.
Но дракон ее понял, поднял брови, усмехнулся:
— Девушки в Песках созревают быстро, и в тринадцать лет в кочевых семьях, уже, бывает, выходят замуж, но, если тебя это волнует — нет.
Бывает так, что отправляют сразу двух сестер, старшую и младшую, и вернуть обратно одну, не вернув другую невозможно. Как-то у меня жили сразу четыре сестры, младшей исполнилось на тот момент десять лет. Это было еще, — он помрачнел, — до войны. Естественно, я их не трогал. У нас считается, что девушка становится взрослой в пятнадцать лет, и в это время входит в возраст невесты.
Да уж, в свои тридцать возраст невесты она переросла в два раза.
И все равно, пятнадцать — это слишком рано. Ужас. Но она тут же напомнила себе, что обычаи других народов ее учили уважать, ведь и традиции ее страны могут кому-то показаться дикими или извращенными. Потянулась за стаканом, и он тут же перехватил его, наполнил лимонадом.
— А у вас есть чай? — неожиданно для себя Ангелина поняла, что ужасно по нему соскучилась.
— Найдем, — пообещал Нории. — На завтрак будет тебя ждать чай.
Земли, к которой пришла вода вокруг Города, хватало только на зерно и пастбища. Чай они раньше выращивали в предгорьях Северных гор, но сейчас там, как и везде, царил песок. Но если она хочет — будет ей чай.
За окном серым плащом опустились сумерки, запели ночные птицы, зашуршали летучие мыши, застрекотали цикады. Сад шуршал листвой и воздух стал наполняться упоительным запахом ночных цветов.
— Готова? — спросил он. — Только возьми с собой плащ, ночью может быть прохладно.
Город светит белыми стенами, пахнет цветами и специями. Они шагают по широким тротуарам, а за стенами домов идет своя, наверняка волнующая и интересная жизнь. Чувство нереальности окутывает принцессу, и очень остро ощущается, что она за тысячи километров от дома, в другой стране, а будто бы в другом мире. На улицах много людей, они почтительно кланяются Владыке, и он склоняет голову в ответ. Гуляют целыми семействами, с важными отцами, с дедами и бабушками, с озабоченными матерями, следящими за носящимися смуглыми отпрысками. Во дворах, под качающимися деревьями, и на тротуарах выставлены кресла и столики, и старики и мужчины сидят, играют в кости или шахматы, курят кальяны, наполняющие воздух сладким запахом фруктового табака, спорят, смеются, наблюдают за ними, что-то тихо обсуждают. Везде фонтаны, у них брызгается с визгом ребятня, и она в очередной раз думает о том, сколько же силы нужно, чтобы напоить этот край. Проходят мимо храмов Богов, которые похожи и не похожи на святые места Рудлога — шестиугольный или круглый канон отчетливо прослеживается и здесь, но не обходится без очевидного влияния Востока — Божественные Прародители изображены мозаикой, в нишах горят ароматные палочки, а Черный Жрец находится рядом с остальным пантеоном, а не изгнан в угол. Принцесса, повинуясь порыву, заходит в храм, и дракон оставляет ее там одну, потому что есть вещи, которые нужно делать в одиночестве.
