— Извини, — спокойно произнес он. Хотя, честно говоря, извиняться стоило ей, потому что донести можно было и не так наглядно. — Но тебе все равно придется согласиться. И ты согласишься, рано или поздно.
— А если не соглашусь? — спросила резко. — Заставите?
— Разве тебя заставишь? — усмехнулся он.
— Тогда как? — самообладание вернулось полностью, и только лежащий у окна мешочек и поблескивающая у самых ног лужа напоминали о недавней вспышке гнева.
— Убеждением, конечно, — Нории откинулся на подушки, вытянул ноги, и она вдруг увидела, что он выглядит уставшим. — Ты же не маленький ребенок, можешь принимать разумные решения.
— Мое разумное решение, — отчеканила она, — вернуться в свой мир.
А вот остаться и стать женой чужого человека, в чужом мне мире, который, кстати, выглядит вполне процветающим и сытым, будет как раз неразумно. Что бы вы делали, если б вас в нынешней ситуации похитили и вынуждали оставаться в другой стране, жениться на той, которой бы взбрело в голову, что вы можете спасти ее народ? Что бы вы выбрали — свою землю, свой народ, своих родных — или чужих? Как бы вы вели себя, если б возникла бы угроза, что вы никогда не вернетесь домой? Он слушал ее и молчал, ждал, пока она выговорится.
— Я бы всеми силами старался вернуться, — проговорил он своим низким рокочущим голосом. Она подняла брови, посмотрела выразительно. — Но это ничего не меняет, Ангелина. Мне жаль, но ты нужна мне. Она помолчала. Зачем спорить?
— Я хочу показать тебе кое-что, — продолжил дракон. — Но для этого придется полетать. Согласишься? Принцесса подумала и кивнула. С высоты будет легче сориентироваться, куда направляться в случае побега. Раз уж ее аргументы не слышат, придется действовать, как запланировала.
Она, памятуя о том, как было холодно на высоте, захватила плащ, выбрала одежду потеплее. Нории провел ее в тот же двор, в который они прилетели четырьмя днями ранее, перекинулся, подставил крыло, и она уже привычно взошла по нему на горячую драконью спину, укуталась, схватилась за гребень. И полетела. И, несмотря ни на что, ощущения были упоительные. Но все-таки она отметила, в какой стороне виднеются горы, хотя даже с высоты они были похожи на синеватую неровную полосу на горизонте.
А Нории, размеренно махая крыльями, думал о пронзившем все тело жарком потоке, который буквально рванулся во все стороны от разгневанной принцессы, и почти полностью снял его усталость от бессонной ночи, и боль в мышцах от ночных полетов. Совершенно необузданный огонь, с которым она, как видно, не умеет управляться.
Даже удивительно, как при такой бушующей внутри энергии она ухитряется сохранять такое хладнокровие.
Они летели часа два, под поднимающимся южным солнцем, над бесконечными барханами, и, наконец, стали спускаться. Прямо посреди пустыни. Хотя нет, Ани разглядела какие-то белые пятна, когда они пошли на спуск. Какие-то постройки прямо посреди песка? Часть стены, ворота, кажется?
Сбежала по крылу, снимая плащ и все еще не понимая, когда сзади раздался голос перекинувшегося обратно дракона:
— Это Тафия, Город-у-реки. Смотри, принцесса. Смотри. Он был обнажен, и она отвела взгляд, снова посмотрела вперед. Ворота были наглухо заперты, но нанесенный песок почти скрыл стены, и она взошла по нему, проваливаясь и остановилась. Огромный город был высушен, заполнен песком и мертв. Кое-где были видны крыши домов, шпили и купола храмов, все серовато-грязные, иссеченные ветрами. Вдали виден был большой купол, видимо, там был дворец. Было так тихо, что она слышала дыхание стоявшего позади Нории.
— Тафия стояла на реке Неру, которая впадала в Южное море. Здесь ходили корабли, множество кораблей, а в порту было не протолкнуться от народа. Здесь был основан первый в мире университет, в котором учились и твои предки тоже. Здесь можно было услышать речь всех народов мира, и в окрестностях этого города жило больше всего драконов, помогающих местным Владыкам поить силой землю. Я видел это всего четыре луны назад, принцесса. Четыре луны назад для меня эта земля была живой и влажной, до горизонта стояли леса и пастбища, и везде была вода. Люди не голодали и не умирали от солнца. А наш род не был практически уничтожен. А теперь все, ранее живущие здесь, мертвы и город тоже давно погребен под песком. И нет реки, и нет порта, и нет драконов. И это все сделал Седрик, чьей кровью ты являешься. А ты можешь спасти нас.
Теперь ты понимаешь, почему я не могу тебя отпустить? Ангелина молча отвернулась и пошла вниз со стены. Молча шел за ней дракон, остановился, перекинулся, подставил крыло.
Они снова куда-то летели, и солнце уже жарко припекало, и вдруг захотелось есть — они так и не позавтракали, да и ужин вчера она пропустила. Снова опустились, у пятна зелени, обернувшегося небольшим оазисом с чахлыми пальмочками на серой земле, жухлой травой и мутным пересыхающим озерцом. У оазиса кипела жизнь — стояли шатры, ревели животные, занимались своими делами люди — тут кто-то штопал одежду, там чистили песком посуду. Неприятно пахло пережаренным мясом, горклым маслом, навозом, животными и потом.
— Пойдем, — сказал Нории и зашагал вперед. Идти не хотелось, потому что она понимала, зачем он ее сюда принес, и представляла, что увидит. Но пошла, глядя на красные волосы, касающиеся широкой спины, на качающийся вплетенный ключ, на ягодицы, ровные бедра и ноги. Он был высоким и очень гармонично сложенным, очень ярким и контрастным на фоне окружающей серости и желтизны, со своей светлой, почти алебастровой кожей и красными волосами. И она в очередной раз подумала, что он выглядит, как существо с другого мира. Ну или как волшебный дракон-оборотень.
Им навстречу уже степенно шагали седобородые старцы в странных головных уборах, подошли, совсем не удивляясь голому дракону и закутанной, несмотря на жару, в плащ женщине. Поклонились, сложив руки на животах, заговорили, активно жестикулируя. Нории слушал их, склонив голову и что-то отвечая, а она осматривалась вокруг. Худые, черные от солнца, уставшие люди, мужчины и женщины, осторожно выглядывающая из-за родителей и деревьев любопытная ребятня. Дети были ужасно худыми, еще немного, и можно было бы назвать их истощенными. Почти все были босыми, одежда была выцветшей и такой же тусклой, как все вокруг.
— Они приглашают нас к себе, — сказал Нории и пошел вперед, не глядя, идет ли принцесса за ним. А куда ей было деваться? В шатре было душно, женщины спешно стелили ковры, выставляли на них еду, сладости, воду. С улицы мужчины притащили казан с пловом, и гостей усадили в подушки, седой глава кочевников о чем-то говорил высоким срывающимся голосом, кланяясь то дракону, то ей, Ангелине.
