— Джекоб связал меня и запер в чулане, а сам стал собирать вещи. Я лежала у двери и подсматривала за ним в щель. Он ушёл из дома, забрав с собой тело женщины и оставив горящую в куче тряпья свечу. Ногами я выбила задвижку и… осталась жива, — Ольга залпом допила вино и выдохнула: — Эшли, я должна была сгореть заживо.
Слушательница втянула голову в плечи, молчала и не двигалась. На руках, лежащих на столе и сжатых в кулаки, побелели костяшки. Расширенные глаза и часто вздымающаяся грудь выдавали сильное волнение. Подбородок её задрожал, глаза наполнились слезами:
— Как же вам повезло, — глянула она на приоткрытую дверь в чулан и поёжилась. — А кучер? Он вернулся, когда понял, что дом не сгорел?
— От соседки я узнала, что он с покойницей в скором времени собирался отплыть в Америку. Кто-то видел его в тот день на пристани при посадке на корабль. Эшли, он сбежал с награбленным. А я солгала соседке, что миссис Фармер срочно уехала в гости к дочери.
— Значит, у покойницы есть дочь, — задумчиво сказала женщина.
— Они в ссоре уже более двух лет. Она живёт в другом городе. Кто знает, возможно, ей придёт в голову помириться с матерью и завтра она приедет. Поэтому отсюда нужно уйти.
— И дочь никогда не узнает, чем занималась её мать, — в голосе Эшли проскочили нотки разочарования.
— Она знает и даже участвовала в других преступлениях, пока они что-то не поделили, и она не уехала в Глостер. Это было их семейное дело, — грустно усмехнулась Ольга и пояснила: — Коммерция, бизнес.
— А тот, кучер… Он останется безнаказанным? — Эшли схватила её за руку и горячо заговорила: — Надо пойти в полицию и обо всём рассказать. Пусть его поймают. Пусть он вернёт ваши деньги. Я пойду с вами и буду всячески поддерживать.
— Я не могу пойти в полицию. Об этом не может быть и речи.
— Из-за мужа? Потому что вы взяли деньги? Те шесть тысяч фунтов… — женщина смотрела в лицо Ольги и её глаза возбуждённо блестели. — Вам следует помириться с ним.
Ольга подлила вина Эшли и наполнила свой лафитник. Подняла его и посмотрела сквозь рубиновую жидкость на огонь свечи.
Язычок пламени танцевал на кончике фитиля, опадал и взвивался вновь. Волновался, вырывал из темноты и бросал на стену два вытянутых изломанных женских силуэта.
Свет и тень.
Жизнь и смерть.
Они идут рядом, бок о бок, играя человеческими судьбами, играя с нами в прятки.
— Я не вернусь к нему, — незаслуженная обида уже не жгла, как прежде. Боль угасала, тлела — обугленная, затоптанная.
— Если не хотите — не говорите, — тихо сказала Эшли. — Я всё понимаю.
Ольга снова стояла перед выбором, рассказывать дальше или остановиться.
— Ужаснее всего, что эти деньги чужие, — продолжила она.
Эшли качнулась на стуле:
— Вы их… украли?
— Можно сказать и так, — Ольга едва сдерживалась от желания тут же оправдаться и предстать в более выгодном свете. — Хорошо, я расскажу и об этом… Накануне нашей ссоры моему мужу пришло письмо без подписи. В нём было написано, что я ему не верна, и по наводке он нашёл второе подброшенное письмо с доказательством якобы моей измены. По его решению мне надлежало уехать из Лондона в какую-то глушь и там два года ждать развода.
— А разве нельзя было по почерку найти отправителя? — Эшли пригубила вино. — Показали бы письма почтальону. Мой Коллум знал почерк всех жителей в округе.
— У меня нет писем, — последовала Ольга её примеру, отпивая из лафитника. — К тому же муж сразу поверил в мою измену и даже не выслушал меня. Хотя я попробовала найти виновника всех моих бед, но ничего не вышло.
— У вас есть дети? — замерла Эшли в ожидании ответа, а Ольга не спешила отвечать.
— Я дважды теряла… — «Трижды», — поправила себя мысленно, — на ранних сроках. Здесь тоже всё непросто. Есть подозрение, что меня опаивали настоем коры лавра, чтобы…
— Я знаю, для чего он нужен. Кто-то хотел вам навредить?
— Не исключено, — кивнула Ольга.
— Можно же всё объяснить вашему мужу, — не сдавалась Эшли. — Прошло время, он одумался. Вам обязательно нужно встретиться и поговорить. Нельзя от него скрываться всё время. Он-то вас наверняка любит.
— Если бы любил — не поверил бы клевете и для начала выслушал меня, — закачала она головой.
— А тот человек, чьи деньги…
— Он — исчадие ада. Он отправился к моему мужу и сказал, что мы любовники, и он готов доказать это. Он вынудил подписать меня признание в измене. Это его такая изощрённая месть… моей семье. Баронет много лет терпел унижение от… моего отца.
— Баронет? А вы?.. — Эшли выпрямилась на стуле. Внимательный напряжённый взгляд изучал лицо Ольги.
— Мой муж виконт.
Эшли вскинула брови и прошептала:
— Вы — леди. Да, конечно… Как я сразу не поняла… Вы такая красивая, утончённая. И милосердная. И…
— Я хочу уехать из Лондона, — нахмурилась Ольга. Не хватало ей только восторженных поклонниц. — Хочу, чтобы меня никто никогда не нашёл. Хочу начать жизнь в новом месте, под новым именем. Начать с чистого листа. Для этого мне нужно заработать денег и сменить имя. Если работа уже есть, то со вторым, похоже, будут проблемы.
Она смотрела на тяжёлый медный подсвечник и оплывшую с одного бока свечу.
На немой вопрос Эшли ответила:
— Да, баронет, — начатый рассказ следовало закончить. — Я захотела вернуть подписанное признание и ударила мерзавца по голове чугунной статуэткой. Вытащила документ из его кармана и сбежала. Потом обнаружила, что вместо своего признания схватила закладные листы. Конечно же, собиралась их вернуть, — Ольга растёрла лицо руками. — Теперь я воровка и, кажется, убийца. Вы понимаете, во что я вас втянула?
Женщины молча допили вино.
— Я поеду к баронету и узнаю, что с ним стало. А дом, — Эшли встала, обошла стол и наклонилась к уху Ольги. Зашептала: — Нужно его продать. Когда я убиралась в комнате покойной, то видела купчую на него и другие бумаги.
Ольга отпрянула и впилась взором в расширенные тёмные глаза женщины. Вполголоса возразила:
— Теперь дом принадлежит её дочери.
— Считайте, что вы купили дом у кучера. Кем он там ей приходится? Раз одна банда, то пусть наследница с него и спросит, — она подвинула соседний стул и села рядом с Ольгой: — Выслушайте меня, леди…
— Называйте меня, как прежде, — попросила Ольга.
Эшли раскраснелась и стала очень хорошенькой. Будто сбросила десять лет. А выглядела значительно старше своего возраста. Тихо заговорила:
— Мисс Табби, я знаю одного человека… Думаю, вам смогут помочь. Конечно, вы не вернёте даже четверти украденных денег, но это даст вам возможность уехать. У вас всё получится.
— Честно говоря, я подумала, что вы скажете мне отдать деньги баронету, — улыбнулась она.
— Думаете, он заслуживает вашей милости после того, как с вами поступил? — возмутилась Эшли.
Ольга присмотрелась к ней — в тихом омуте черти водятся.
— Да вы авантюристка! — рассмеялась она и тут же посерьёзнела. — Это может быть очень опасно.
— Ничуть, — пожала плечами женщина. — Вам ничего-то и делать не придётся. Только взять деньги и поскорее съехать отсюда.
Чёрный риэлтор, — задумалась Ольга. Криминальный элемент. Вздохнула: заманчивое предложение и легко осуществимое. Но ничего противозаконного делать не хотелось. Однако брошенные в душу семена сомнения попали на благодатную почву и уже пускали хрупкие ростки. Манила перспектива быстро и без хлопот осуществить мечту — уехать и начать жизнь заново. Голова кружилась от предвкушения приятных и ошеломляющих перемен. Но что-то тревожило. И это не было связано с афёрой.
— Прежде нужно найти комнату, — сказала Ольга. — И не через объявление в газете.
Эшли оживилась:
— Помните, я вам говорила, что одна из моих заказчиц уезжает? Она получила место гувернантки с проживанием. Съёмная комната находится в районе Олдерсгейт-стрит, у сада Томаса Мора. Я была там всего раз, когда Ньют промочил ноги и заболел. Обычно относит и забирает бельё он. Послезавтра я занесу его сама и всё разузнаю.
