Тяжелая бровь смяла детский лоб горестными складочками. Глазёнки часто заморгали, унимая подлую резь в глазах, объявляющую, что слёзы где-то на подходе.
– Ко мне невозможно прикоснуться, – поспешила я на помощь сыну. – Разве ты не видишь? У меня больше нет человеческого тела. Но, ты можешь попробовать, – предложила богиня, протянув руку в попытке коснуться детской щеки.
Рука, естественно вошла в неё на две фаланги пальцев. Вейтел скосил глаза. Оценил результат, осознал тщетность моих усилий и разом успокоился. Даже осмелел настолько, что повторил эксперимент, потянувшись к материнской щеке.
– Птицы одного полёта тусуются сообща, – проворчала Джен, намекая, что два рыбака одного поля ягоды.
– Людям, живущим в стеклянном доме глупо бросаться камнями, – внезапно заученно процитировал мой ангелочек по-английски.
Дескать – говоря по-русски – чья бы корова мычала, а твоя бы заткнулась.
– Ты подерзи мне ещё! – явно привычно без воодушевления огрызнулась Джен.
У этих двоих с взаимопониманием проблем не было – налицо проблемы с мозгами.
– Это концертный номер? – уточнила я. – Или ты натаскиваешь его по английскому?
– И по русскому, – небрежно призналась Джен.
– Предаёшь Орден?
– Оттуда инициативу и спустили, – подошла к нам свекровушка.
Вейтел прильнул к ней одним плечом, словно нуждаясь в постоянной проверенной опоре. Я ожидала приступа нутряной ревности, однако той не последовало: то ли самолично такая умная, то ли Сли опять же бдит.
– Вообще-то, – продолжила Джен, – идея обучать Вейтела по нашей орденской программе принадлежит Шарли. А тут без языков никуда.
– Подаётся-то хоть под надлежащим соусом? – нейтральным голосом осведомилась я.
Интересно же знать: посвящён мой сын в вопросы нашего появления в этом мире или нет?
– Естественно, – усмехнулась свекровушка и добавила по-русски: – Бережёного Бог бережёт.
– Вы о чём? – по-русски же поинтересовался наш сын, вовсю грея уши.
– Любопытство сгубило кота, – ласково потрепала его по макушке Джен.
– Сама говорила, что полузнание хуже невежества, – проворчал Вейтел.
И намекнул мне взглядом, что пора бы занять его сторону, раз уж он тут кое-кому сын.
– Зачем ты его пичкаешь пословицами? – подкусила я Джен, проигнорировав претензии нахального малолетки. – Готовишь к дебатам в парламенте?
– Учу сокращать долгие нудные разъяснения. И заодно вежливо оскорблять, отшивая всяких там…, – она неопределённо помахала рукой в воздухе.
При этом, как мне показалось, обрисовала некую высокую башню, весьма напоминавшую родную Цитадель.
– Шарли желает поселить его у себя под боком? – неприятно кольнуло меня.
– Ну, эта идея не кажется мне такой уж дикой. Сама знаешь: четверо сыновей наших крепостных наседок предпочли остаться в Ордене. Заняться наукой. Наверно, нам просто повезло, что все они родились с мозгами. Но и образование сыграло свою роль. К примеру, сын Мэри-Лу…
– Мэри-Лу не просто инфекционист. Она и сама любитель поэкспериментировать с наукой. Не знаю, кто был отцом Дуайта, но вырос он под мамкиной юбкой, – напомнила я. – В большой мир выползал только по великим праздникам. Да и то под конвоем опекунов. У парня просто не было нормального выбора. Вот он и занялся тем, что торчало у него под носом с самого рождения. С остальными та же история. А посмотри на это произведение искусства, – я не смогла удержаться, чтобы не погладить ребятёнка по головке.
Произведение гордо вздёрнуло подбородок, отчего моя рука провалилась в его макушку.
– Вылитый отец, – согласилась Джен. – Такой же брыкливый и бодучий.
– Я тоже стану великим воином! – пригрозил наш сынок, с подозрением ощупывая лица родительниц. – И ни в какой Орден не поеду. Ты дала слово!
– Дала, – поиграла бровью Джен. – И не отказываюсь. Потому что мне и самой это невыгодно. С какой стати я должна отдать посторонним тёткам своего сына? Ты у меня, когда научишься шевелить сначала мозгами, а уже потом языком? Дурак никогда не станет воином. А уж великим и подавно.
– Я не дурак! – моментально набычился Вейтел. – Я сын самой Кишагнин.
– Не всем детям богов это помогло, – хмыкнула Джен. – И среди них хватало идиотов.
– Вы долго ещё будете болтать? – долетел до нас недовольный голос Мероны.
Мы как-то позабыли о ней в пылу знакомства. Ведьма стояла на пороге дома с поварёшкой, намекая, что в сотый раз за полчаса разогревает обед. Рах всё так же торчала на её плече с видом надзирателя. И недовольно ворчала на всех подряд, включая собственный транспорт под задницей.
– Присоединишься? – автоматически пригласила Джен, подтолкнув сынка к дому увесистым тычком в спину.
– Непременно. Мы ещё не закончили.
За обедом счастливый потомок аэт Варкаров и узнал, какой восхитительный подвиг ему корячится в ближайшее время. Однако – отдаю должное свекровушке – его не сдуло со стула. И не понесло по дому восторженно вопить да махать руками. Сияя взором, Вейтел солидно кивнул и продолжил хлебать похлёбку – весьма, кстати, аккуратно, демонстрируя отменную дрессировку.
Я вспомнила о брошенной на крыше поклаже и скоренько смоталась за ней: туда прямиком сквозь потолок, а обратно в двери, как и подобает леди.
– Знакомые безделушки, – опознала Джен. – А почему зелёных четыре?
– Венеры для Мероны, и для нартий. Это для связи со мной. А Марс только для Мероны – Тармени подстрахует, если что. Ты помнишь: для каждого свой ремешок.
– Упакуем, – пообещала свекровушка, демонстративно поиграв двумя кожаными мешочками на шее. – Мерона, у тебя есть, из чего пошить такие же? Амулеты нашей Благодатной и Тармени лучше держать отдельно.
– Так это у меня амулет Тармени? – аж задохнулся юный почитатель Повелевающего битвами, вцепившись в свои побрякушки. – А ты не говорила! Отец рассказывал, что самолично его видал.
– Я его каждый день вижу, – отмахнулась богиня Кишагнин.
Но завершить едкое высказывание – во имя борьбы за ум ребёнка со всякими дутыми авторитетами – не успела.
– Не думаю, что это обстоятельство нанесло тебе хоть какой-то ощутимый вред, – величественно изрёк упомянутый проходимец, являясь на обед без приглашения.
Да ещё в нелепом обмундировании средневекового рыцаря с перекошенной рожей.
– Повелитель народов! – выдохнул мой воспитанный ребёнок.
Вылетел из-за стола и рыцарски бухнулся на одно колено. Рядом тотчас приземлилась Мерона. Восторга в глазах коленопреклоненцев хватило бы на целый стадион футбольных фанатов после десятого забитого всухую мяча.
– Ну-ну, мой мальчик, – растерянно проблеял Тармени.
И тут же – растяпа – деформировался в привычную бесформенную бородатую развалину. Её единственную он умел поддерживать без дополнительных затрат ресурсов воображения. И даже слегка поработал над лицом, хотя бровь упорно не желала возвращаться на место, блуждая по морщинистому лбу.
Копошащаяся в углу Рах переливчато хихикнула. Бог с деланным безразличием обернулся к насмешнице и чем-то её припугнул. Я не расслышала, но сдуло лайсака ударом реактивного сопла.
– Встаньте, – помогла я наставнику. – Тармени этого не любит. Мерона, твоё сногсшибательное декольте ему безразлично. Не старайся.
Ведьма, поднимаясь, фыркнула. Но промолчала, прикусив отменными зубками превосходную колкость, готовую сорваться в адрес старой подруги. Смотри-ка: перед ней не Ксейя, а Ольга, но чует же как-то родную начинку – натуральная ведьма! А я ещё насмешничала над этим – суетливая верхоглядка.
– Есть такой грех, – согласился Тармени и поманил пальцем застывшего с открытым ртом Вейтела: – Твой сын впечатляет параметрами своего…
Скажи «экстерьера» – мелькнуло в голове – и я тебя придушу!
– Интеллекта, – закончил Тармени и подмигнул осторожно подползающему отроку: – Три языка. История, география, физика.
– Чистописание, – не выдержала я.
– Я криво пишу, – со вздохом покаялся Вейтел.
Он добрался-таки до Повелевающего битвами и восхищённо любовался его раздувающейся вширь мордой:
