о приключениях в Нулопе. И хохотал, хлопая по постели ладонями.
А еще мы переоделись в обновки. По хорошему нужно было подождать до мыльни, но нам обоим не терпелось. Тем более, я промокла промокла.
Дождь закончился быстро, но солнце так и пряталось за тучами. Я выгнала животинку на пастбище, за огород, где у меня была кроличья яма. Клевер там не рос, а значит нашей Буренушке можно и мокрую траву пожевать.
Заодно проверила своих зайцев. Они чувствовали себя прекрасно. Наверное. Потому что я их так и не увидела, хотя целых полчаса караулила, когда эти мелкие толстопопые хулиганы, поломавшие мои неуклюжие ясли, выглянут из своей свежевыкопанной норы.
Траву теперь приходилось кидать прямо на пол. Нужно плести новую кормушку, иначе не столько съедят, сколько затопчут.
Пчелы из бочки не улетели и теперь деловито жужжали, наполняя пустую бочку густым низким гулом. И это было прекрасно. Значит будут у меня своя пасека и мед. У летка снаружи сидело несколько пчелок, они встряхивали крылышка и ползали с места на место, словно решая, стоит лететь или лучше еще немного подождать, когда распогодится.
Солнце так и не выглянуло, и на улице было зябко. Я, захватив лозу, вернулась в дом. Там темно, но на улице слишком сыро и холодно. Теплой одежды-то у меня нет… Вот пакость! Куда ни кинь, везде клин…
Ясли мы плели вместе с дедом, как в прошлый раз. Вернее, я плела, путаясь в концах, а он советовал:
– А теперь этот бери… нет, не этот… и не этот… Лола! Вот… а, этот. Загибай и суй туда, между двумя другими… не туда! Вот сюда. Теперь это конец сюда суй… вот так. Молодец.
Сначала он, как и прошлый раз подсказывал только словами. Потом стал тыкать пальцем, а потом брал хвостик лозы и сам засовывал куда-нужно. В итоге отобрал у меня рассыпающийся на ходу пучок прутьев… и вручил мне уже готовую кормушку.
– Деда! – ахнула я, – ты же сам сплел!
Он с недоумением уставился на плетеные ясли в моих руках… а потом на свои руки…
– Лола! – поднял на меня взгляд, – да как же так-то?! Я же что теперь снова, – он сглотнул комок в горле, – могу?
– Давай попробуем? – я притащила еще лозы. Плетение деду давалось с трудом, все же руки слушались его недостаточно, а он сам очень волновался. Но тем не менее дело шло. И вскоре у меня была еще одна кормушка…
Мы обнимались целый час. Дед вытирал слезы и всхлипывал, а я утешала его и убеждала, что теперь-то у нас все будет хорошо. Вот теперь-то мы заживем! Эта радость для нашей маленькой семьи была, пожалуй, больше, чем покупка коровы.
На улицу лишний раз выходить не хотелось, мокро, холодно, и до бабки Аги я решила сбегать завтра. Когда потеплеет и высохнет. А пока занялась вышивкой. Тоже дело нужное. Ни одна медянка лишней не будет в нашем нищем хозяйстве.
А деду принесла лозы побольше. Пусть плетет. Раз руки работают, значит их занять нужно.
Первая вечерняя дойка – как праздник. Собиралась я почти торжественно. Дед сверкал глазами и сдержанно покашливал. А я немного нервничала. Ведь раньше рядом был Яволк и мог помочь, если вдруг что-то пошло бы не так. А сейчас все сама.
Корову нужно было напоить. Дед подсказал. Он хотя и сам не вставал, но без его советов мне пришлось бы трудно. Все же, несмотря на всплывающие знания, я была уверена, коровы у меня никогда раньше не было.
Воду я набрала в старое деревянное ведро, насыпала туда горсть муки, как велел дед, размешала. Муку было жалко, но я понимала, без подкормки, на одной траве молока не жди. Помнила. Откуда-то.
Когда я пришла за коровой на зады, увидела на заборе мелких пострелят Аништы. Они расселись на жердочках ограды, словно маленькие воробышки и смотрела, как Буренка жует траву. Не зря я захватила кружку.
– Эх, – вздохнула я как можно громче, поглаживая корову, пока она пила воду, – вот если бы кто-то помог мне отвести корову в сарай, тому я бы не пожалела три кружечки парного молока… оно же такое вкусное… ммм…
– Тетя Лола, – подал голос старший, – а если я отведу, ты нам молоко дашь?
– Ну, не знаю, – почесала я в затылке, – вряд ли ты сможешь. Ты-то вон какой маленький, а корова вон какая большая…
– Я смогу! – Мальчишка спрыгнул с забора, за ним, как две горошины покатились младшие, – я раньше свою корову водил.
– Ну, давай, – улыбнулась я довольно, – веди.
Первым делом, сдоив первые капли молока на землю, я наполнила кружку и протянула старшему.
– Держи, заработал.
Он важно кивнул и протянул кружку самой младшей.
– Пей, – сурово сказал он и добавил наставительно, – парное молоко полезно.
– И вкусно, – пропищала девочка, хватая большую деревянную кружку.
Второй раз кружкой с молоком старший поделился с братом, как я и рассчитывала. А вот с третьей вышел прокол. Мальчишка, взяв молоко, спросил:
– Тетя Лола, можно я тебе кружку потом верну?
– Почему это потом? – удивилась я, – ты не хочешь молока что ли?
– Нет, – мотнул он головой, но я видела, что врал, – я Петельке отнесу, ему нужнее.
Вот пакость, мысленно треснула я себя по затылку. Не подумала я о таком раскладе. Аниште-то я все равно собиралась крынку отнести, но вот что старший про младенца вспомнит, не рассчитывала.
– Ну, ладно, – улыбнулась я, – ты когда домой пойдешь, посмотри кругом. Может увидишь того, кто сможет помочь мне сена корове дать… крикни тогда. Я с ним тоже кружкой молока рассчитаюсь.
– Я помогу! – засиял мальчишка, – тетя Лола!
– Договорились, – важно кивнула я, – пей тогда быстрее, кружку освобождай. Недосуг мне тут под коровой сидеть и ждать…
Четвертую кружку, налитую авансом, довольный помощник унес домой.
Молока получилось полное ведро.
Когда я вышла из сарайки, старший Аништов постреленок сидел на заборе рядом с коровником.
– Тетя Лола, – затараторил он торопливо, – а можно я тебе завтра
