Её осведомленность точно выйдет ему боком. Но чем больше он об этом думал, тем паршивее становилось на душе. Все-таки она единственная девушка, которая приняла его таким, какой он есть на самом деле, и Хэйден ей за это, как минимум, благодарен.
— Тогда я спущусь вниз и разогрею остатки обеда на ужин, — прервала давящую тишину Николетта, за что мужчина был ей очень благодарен.
Девушка уже хотела развернуться, как оборотень взял её за руку. Два удивленных и несколько испуганных глаза: один — зеленый, другой — голубой — уставились на него.
— Ты же понимаешь, что об увиденном этой ночью нельзя никому ничего рассказывать?
— Д-да, конечно, — согласно кивнула Николетта, проглатывая комок, застрявший в горле, — иначе нас отправят на опыты?
"От нас просто избавятся, малышка", — подумал Хэйден, но не произнес этого вслух, не желая пугать её еще больше.
— Даже если и нет — обычным людям не следует этого знать, — покачал головой брюнет, отпуская её руку.
— Хорошо, я все равно никому не собиралась об этом говорить.
Она, вообще, не любила болтать о других, тем более раскрывать чужие тайны. Теперь и своих у неё было достаточно.
Вместе они спустились вниз, в кухню. Оулдридж решила разогреть ему спагетти с фрикадельками: поставила сковородку на плиту, разожгла огонь. Райнхард занял свое место за кухонным столом, по-хозяйски закинув ногу на ногу. Оборотень наблюдал за девушкой со спины, краем глаза с опаской поглядывая на луну за окном. Полнолуние еще не прошло, и вероятность превращения была высока, но он был уверен, что в следующий раз сумеет с собой совладать. Он должен.
— Шла босиком? — вдруг спросил он, подмечая то, что её ноги были до щиколоток в грязи.
— Да. Туфли натерли, — со стеснением девушка мельком глянула себе под ноги.
— А я говорил тебе надеть более удобную обувь.
— Кроссовки? Под платье? — со смешком бросила Николь. Конечно, у неё не было вкуса, но чтобы настолько…
— Кому какое дело, если тебе удобно.
В принципе она частично поддерживала его позицию, но, как девушка, с платьем Николетта хотела надеть именно туфли, пусть они и не были также удобны, как кроссовки.
— Наверное, мне сейчас стоить уйти, — вдруг выдал оборотень.
Это насторожило девушку: она стала нервно помешивать подогреваемую на сковородке еду.
— Прогуляться, пока еще полнолуние, — пояснил Хэйден.
— На улице все еще дождь, — констатировала не совсем приятный факт Николетта. За окном все еще отдаленно слышались раскаты грома.
— О тебе я беспокоюсь больше, чем о дожде…
Его забота тронула её сердце, но она не хотела, чтобы Райнхард из-за неё чувствовал себя некомфортно. Теперь Ника и сама может за себя постоять.
— Не стоит за меня переживать. Теперь я и сама могу о себе позаботиться, — с неким вызовом произнесла рыжеволосая.
Её самоуверенный ответ его позабавил. Он не ожидал в ней столь скорого изменения. Неужели она поверила в себя, лишь обретя силу?
— Научилась использовать силу и возгордилась? Какая плохая девочка… — иронично подметил Хэйден, едва не заливаясь от смеха, но вовремя сдержавшись.
Ника нахмурилась, слегка надула губы, но тем не менее молча выложила разогретые спагетти ему на тарелку. Райнхард неожиданно привстал со стула, тыкнул пальцем между её бровей и под её удивленным взглядом приземлился обратно на свое место.
— Не хмурься, тебе не идет.
26 Глава
Николетта подала ему вилку и молча села за стол, есть ей не хотелось, но и отпускать Райнхарда куда-то одного — тоже, учитывая то, какие неприятности он мог натворить в своей волчьей форме. Мужчина взял вилку в руки, как-то не очень умело подхватил ею спагетти с фрикаделькой и отправил это в рот.
— Я думаю, что какое-то время мне лучше не высовываться, — сказал Хэйден, накалывая очередную порцию макарон на вилку.
— И мне тоже?
— Желательно, — пожал плечами оборотень. Теперь он не мог её удерживать и решать что-то за неё.
— Наверное, мне стоит вернуться обратно в Германию, пока происшествия здесь не забудутся, — он намекал на стычку с Кайлом.
За тот случай Николь частично винила себя, ведь, если бы она послушалась Райнхарда и осталась дома, Кайл её бы не поцеловал и брюнету не пришлось бы его ударить. Девушка немного брезгливо поморщила губы при мысли о том поцелуе, которого она не хотела.
— Я скажу, что ты меня защищал от Кайла, который меня насильно… — тут она вовремя замолчала.
Упавшая из его руки вилка со звоном стукнулась об тарелку.
— Который что?! — грубо спросил подскочивший со стула брюнет.
Рыжеволосая последовала его примеру, нервно вставая из-за стола и уставившись глазами в пол. Ей было неприятно говорить Райнхарду о случившемся тогда. Значит ли тот случай то, что она ему изменила?
— Ты тогда так посмотрел на Элис, — в свою очередь бросила Ника.
— Как эта сучка к этому причастна?! — вспылил оборотень, подбираясь к ней ближе. Девушка была вынуждена попятиться назад.
— Эта "сучка" — моя подруга, а ты на неё пялился, будто… — он почти прижал её к кухонному столу.
— Будто что?! — грозно прорычал тот ей прямо в лицо.
Она решила промолчать, потому что в ум лезли только самые неприличные слова, произносить которые было бы ужасно грубо.
— Ну же… раз начала говорить — говори, — подтолкнул её мужчина.
— Будто хочешь её трахнуть! — неожиданно для них обоих выдала Николетта. Немного придя в себя, она тут же покраснела от стыда.
Хэйден нервно облизнулся, слегка повел бровями, почти придавливая её своим телом к столу. Руки он расположил по бокам, перекрывая собой её пути к отступлению.
— Так же, как я смотрю на тебя сейчас? — довольно хрипло спросил голубоглазый.
— Н-нет… не так, — ответила Николь, в смущении оглядываясь на стол, на котором они с ним в прошлый раз сделали то самое. — Ты смотришь на меня, будто…
Оборотень с интересом стал дожидаться её ответа.
— Будто что?
— Будто хочешь съесть.
— Да, пожалуй, ты права, — с вызовом мужчина наклонился к её лицу, убрал волосы с шеи и, слегка прикусывая её кожу, прошептал, — съем тебя прямо сейчас со сливками и клубникой, можно даже без всего этого…
В смущении она медленно сползла по ножке стола на пол. Её щеки и шея пылали, а внизу живота все затрепетало. Он опустился вниз за ней следом, присел на коленки, изредка поглядывая на вырез её платья. Как же сейчас он хотел сорвать с неё всю эту одежду и отодрать. Ему не важно было место: кровать, стол бы это был или даже пол. Но Хэйден медлил, чувствуя, как девушка и сама постепенно возбуждается. Он был готов поклясться, что сейчас её трусики намокли. Когда она была возбуждена — пахла невероятно сладко.
— Так ты уже намокла? — немного подразнил её мужчина.
Она и сама чувствовала, какими влажными стали её трусики, отчего крепче сжала бедра, чтобы он ненароком не смог их увидеть.
— Так что сделал тот тип? Скажи мне это сейчас…
— Зачем? — спрашивает Николетта пересохшим от возбуждения языком.
— Я сделаю это лучше, — прояснил ситуацию Хэйден, немного повышая голос.
— Он поцеловал меня, — с осторожностью выдавила из себя Ника.
Оборотень ответил ей смешком:
— Всего-то?
Николь удивленно посмотрела на него.
— Но для меня это важно.
— Во Франции все целуются в качестве приветствия, это ничего не значит.
— А для меня значит! Я не хочу, чтобы меня целовал кто-то, кроме тебя, — буркнула Николетта, явно задетая его реакцией. Означает ли это, что ему все равно, кто её целует и когда?
— Почему я?
— Потому что мой первый поцелуй был с тобой и мы пара.
— Так твой первый поцелуй был со мной? Интересно… — выдал оборотень, хищно облизываясь и улыбаясь при этом. Он был безумно горд, оттого что ему достался такой нетронутый цветочек.
— Раз уж я обещал сделать это лучше… — протянул мужчина, аккуратно обхватывая руками её лицо и с не присущей ему нежностью оставляя след от поцелуя на её губах.
