— И еще одно. На туфлях убитой Эллани Ши Рести мной обнаружены следы магии. С ними и с девушкой проводились магические ритуалы. При этом непохоже, что убитая танцевала именно в этой обуви.
— Похоже, будто она танцевала босая до кровавых мозолей, — проворчал Медоед.
— Именно. Иначе туфли были бы стоптаны и окровавлены. Ритуал, когда жертва танцует, мне неизвестен, да и вообще неясно: один то был обряд или два разных. На туфли и на девушку. Прошу агента Гартон проверить связь.
— Схожу, — коротко и кротко согласилась Ода.
Всем было известно, что агент Гартон избегает смотреть на покойников.
— Я буду с тобой, — сказала Рести.
— И я схожу, — сказала капитан Тидо.
Она прямо охотничью стойку сделала на эту еще не выясненную связь.
Совещание закончилось. Все разошлись по своим делам. Только Малыш Талангер еще какое-то время сидел в конференц-зале с угрюмым выражением лица, но потом встал и пошел в прозекторскую вслед за женщинами. Мало ли что они там без мужского присмотра наколдуют?!
ГЛАВА 22, в которой занятые люди танцуют
Позавтракав тем, что нашлось в холодильнике у Лидии (там оказалось не так чтобы много еды, и было решено купить что-то на ужин, чтобы не чувствовать себя нахлебницей), Антония Бреннер собралась в студию. Вчерашний легкий плащ-пыльник она накинула на плечи, длинную юбку как могла разгладила влажными руками, не найдя утюга. Возможно, он где-то и был, но не нашелся! Свежевымытые волосы оказалось нечем посушить и уложить, поэтому Тони просто растрепала их пальцами — высохнут на летнем ветерке. Прихватила легкую цветастую косынку, сумку — и сборы были закончены. На часах — половина восьмого, хоть пешком до студии Бато Кея иди!
Наблюдателя Тони заметила сразу. Сложно не увидеть на своем пути, допустим, ходячий гардероб или книжный шкаф. А здоровяк с широченным разворотом плеч и неповоротливой шеей был похож на шкаф. Хотя насчет книжного Тони, наверно, погорячилась — у наблюдателя было такое лицо, будто он в жизни ни одной книжки не прочитал.
Если это и был тот самый «Малыш», о котором говорила Лидия, то назвали его так, видимо, в насмешку. Он шел, якобы прогуливаясь, и даже сделал вид, что опаздывает на трамвай, в котором собралась ехать Тони. Замешкался на ступеньке заднего входа. Антония взяла да и выскочила из передней двери, и что ж вы думаете? Здоровяк будто бы тоже передумал ехать. И все так же неторопливо пошел за Тони по шумному утреннему проспекту. Вовсю щебетали воробьи, грохотали по рельсам трамваи, гудели автомобили — и все эти звуки, при кажущемся разнообразии, объединялись в одну летнюю мелодию. Пожалуй, чересчур шумную, веселую и беспорядочную, но зато весьма жизнерадостную!
Тони свернула к продуктовому магазинчику и, зайдя внутрь, убедилась, что Малыш остался снаружи. Вон он, прислонился к фонарному столбу с видом праздного прохожего, и закурил сигарету! С таким отсутствующим видом — сразу понятно, что наблюдает, а не скучает просто так. Тони метнулась за полки с пакетами крупы и муки и с радостью увидела, что за ними открыта дверь на склад. Где-то в его глубине переговаривались две женщины, наверное, приемщицы товара или упаковщицы.
Антония не стала привлекать их внимания, а нашла темный уголок и там принялась за переделку своего скромного гардероба. Для начала собрала растрепанные волосы в пучок и увязала цветастой косынкой, затем извлекла из сумки косметику и густо намазала веки синими тенями, а губы — розовой помадой. Сняла пыльник, затем блузку. Последнюю сложила и сунула в сумку, а юбку подтянула до подмышек и подпоясала ремнем от плаща. Импровизированное платье глупо таращилось на груди над поясом, и стало казаться, будто у Тони огромная грудь. На спине тоже наверняка был пузырь, но Тони перехлестнула ремешок сумки наискось, через плечо, и повертелась так и сяк. Жаль, что нет зеркала, но что ж поделаешь? Плащ она перекинула через сумочку, сложив его подкладкой вверх. Изменив таким образом внешность, девушка выскользнула обратно в торговый зал, взяла на прилавке небольшую шоколадку и кусочек бисквита и расплатилась. Продавщица окинула ее удивленным взглядом, но ничего не сказала. Мало ли что нынче носят? Даже и юбки вот так стали надевать, вот модницы какие!
Тони вышла из магазина и на всякий случай изменила и походку. Была легкая и быстрая, стала неторопливая и немножко неуверенная. Нервозности Тони было не занимать, но, посмотревшись в витрину, она подумала, что выглядит просто ужасно. Если наблюдатель ее узнает, что он подумает? Что у танцовщицы в голове ку-ку?
Но Малыш только скользнул по ней взглядом, задержавшись им на пузыре на груди, и отвернулся, продолжив наблюдать за выходом из магазина. Тони не стала испытывать судьбу и до самого угла старательно ковыляла так, словно туфли мешали ей жить. Даже сделала вид, что подвернула ногу. И лишь зайдя за угол, стремглав понеслась по улице к студии. Ей казалось, что от слишком короткой юбки одни неприятности, и было страшно, что ветер поднимет подол. Тогда все увидят верх чулок и застежки-клипсы, которыми они крепились к поясу. Вот ужас-то будет!
Обуреваемая этим беспокойством, Тони влетела в студию и не заметила, как один из прохожих на другой стороне улицы загляделся на нее и даже немного задержался, будто запоминая, куда она нырнула.
Она лишь думала, что ловко обвела наблюдателя вокруг пальца, и поделом ему! Нечего посылать следить за нею всяких неповоротливых малышей. Разве можно доверить свою жизнь вот такому обалдую? К тому же ей неприятно было, что кто-то станет следить за нею день-деньской, не пропуская ничего, даже самых интимных вещей. «Я и сама о себе позабочусь, спасибо! — думала девушка. — Уж во всяком случае, маньякам ничего не обломится, если я буду осторожна и ни с кем из незнакомых общаться не стану!»
Тут ей отчего-то вспомнился вчерашний мужчина, предложивший подвезти. Тот, у которого в машине играла музыка. И Тони с гордостью сказала себе, что вот, она же не села к незнакомцу. Ее просто так не похитить, вот! Она умная.
С такими мыслями Тони вбежала в раздевалку и там едва не сбила с ног танцмейстера Бато.
— Где Мэтт? — спросил он, опуская всяческие приветствия и пожелания добрых утр.
— В тюрьме, — не подумав, ответила Антония.
— Дошутишься, — сказал Бато. — Сегодня тебе выступать. От лазных студий в рамках фестиваля плосили по палочке танцолов на отклытую эстладу в палке.
Антония, занятая собственными размышлениями о маньяках, туфлях и судьбе Мэтта, попавшего под арест, не сразу поняла, о чем толкует танцмейстер. Палки какие-то…
— Постойте. Сегодня подготовка к четвертьфиналу, я собиралась весь день провести в студии. Зачем открытая эстрада? Какой парк? Пусть кто-то другой танцует!
— Кто-то длугой уже ласписаны по длугим площадкам, — вздохнул Бато. — В детскую танцевальную школу, в клуб инвалидов, общество железнодоложников и так далее. Я налочно оставил тебе и Мэтту самое плиятное. Так где он?
— Я же говорю — в тюрьме, — хмуро ответила Тони. — Так получилось.
— И до обеда не выйдет?
— Вряд ли, — сказала Тони. — Извините, учитель Бато, я не…
И тут же оборвала сама себя.
— А вы не позволите мне выступать с другим партнером? В любительском конкурсе есть хорошие варианты, молодые люди и…
«И Лидия!» — едва не сорвалось у Тони с языка. Бато Кея слушал, чуть склонив голову набок, похожий на чайку — белая рубашка, смуглая кожа, черные глаза.
— И я могла бы выбрать там кого-нибудь, а вы посмотрите на нас в деле, на этой площадке, — заторопилась Тони, — и решите, могу ли я идти в четверть финала с другим партнером! Ведь один раз возможна замена, всего один?
— Если кто-то прошел очеледной тул, — медленно начал Бато, — до полуфинала… то можно.
Тут на пороге раздевалки вежливо кашлянули. Там стояла Лидия — такая милая в цветастом платье! На Антонию в ее странном наряде и боевой раскраске она смотрела с удивлением и нежностью.
