мы просто не добрались. Оно мерцало золотом набалдашников в пяти шагах от наших нагих тел, но мы не смогли преодолеть и этого расстояния.
Я чувствовала шелковистость меха лопатками, поскольку мою попу обнимали горячие руки короля, прижимающего меня к себе так тесно, что окажись между нами тонкая кисея, вытащить ее, не порвав, не сумели бы.
И не нужна никакая кисея.
Зачем даже невидимая преграда, когда хочется каждой частицей тела чувствовать губы, отвечать на каждое движение руки и самой накручивать на пальцы волосы, проводить ладонями по бугрящимся мышцам и отвечать на ласки нежностью, на поцелуи стонами, а на желание обладать податливостью.
А потом лежать, глубоко дыша, прислушиваясь к отголоскам отбушевавшего оргазма, и смотреть–смотреть в глаза друг другу, неуловимо замечая изменение их цвета, ведь нарастающее желание всегда делает взгляд более глубоким и темным.
Возбуждение неумолимо расширяет зрачки. В них уже видны сполохи огня, и нам не понять, то ли каминное пламя тому виной, то ли страсть, сжигающая нас и заставляющая еще раз окунуться в магму экстаза.
Новый оргазм разбудил во мне женщину. Забыты все невыученные или плохо усвоенные уроки. Евклидово пространство, свернутое в тугой рулон комплексов, удерживаемое пересекающимися прямыми ложного стеснения и страха сексуальной свободы, расправилось и дало возможность дышать, кричать и любить…
Плавиться и делиться жаром…
Брать и отдавать…
Утомлять и уставать…
И спать, спать, спать…
И проснуться с улыбкой на губах.
Провести ладонью по телу и обнаружить, что на тебе пижама, а нога все еще болит.
Черт.
– Киса моя, ты готова? – Кирюсик стоял под дверью и орал на весь подъезд.
– Сейчас! Только тапочек к ноге привяжу.
Дверь открыла, опираясь о косяк.
– Давай ключи! – босс требовательно пошевелил пальцами.
Я по стенке отступила в сторону.
– Только на верхний закрывайте, нижний не работает.
Едва успела повесить сумку на плечо, как Кирюсик нырнул куда–то мне под ноги.
– Ух, Ключева! Я, конечно, люблю девушек в теле, – босс крякнул, поднимая меня на руки, – но тебе пора следить за весом.
Хотела взбрыкнуть, сказать, что пойду сама, но передумала. Пусть тащит. Не одной мне страдать.
– Это куртка тяжелая, – я попыталась объяснить, что худеть не надо. – И сумка тоже. В ней банка с солеными огурцами.
– Трехлитровая?
Стыдливо промолчала. В банке и четыреста грамм нет.
Машину Кирилл Петрович, оказывается, подогнал к самому подъезду. Водрузил меня на сиденье и рукавом вытер вспотевший лоб.
«Посмотрим, как ты меня потащишь в аптеку», – мстительно подумала я и замерла. В балконное окно на меня смотрели сестры. Напряженно вытянутые шеи, поджатые губы.
Я опустила глаза, делая вид, что пристраиваю сумку на коленях.
«Они мне приснились или нет?»
Никаких следов пребывания соседок в квартире я не обнаружила. Чуть ли не с лупой обследовала подушку, на которой вчера спал Лямур, но не нашла ни волоска, ни пятнышка.
Надо бы почитать о побочных эффектах сильного обезболивающего. Вдруг оно вызывает галлюцинации? Что–то такое помнится о судорогах, сердцебиении и бреде.
Не хочу свой чудесный сон называть бредом. Не хочу.
Восхождение в аптеку далось Кирюсику еще труднее. Дышал он тяжело.
Поставив меня у двери, полез за ключами.
– А где баба Зоя?
– Зоя Владимировна за нерадивость была…
– Уволена? – выдохнула я в образовавшуюся паузу – босс не мог попасть ключом в замочную скважину. У него от напряжения дрожали руки.
– Нет. Зачем? Переведена в другую аптеку. Туда, где нет выложенного плиткой крыльца.
Через порог я переступила сама, но тут же была усажена в кресло–каталку, о котором заблаговременно позаботился Кирилл Петрович.
– Вот тебе трон, – торжественно возвестил он, подкатывая меня к кассе, – а вот царство и казна. Властвуй! Вечером вернусь, проверю. Умаялся я с тобой, Ключева.
Уже у порога обернулся.
– А попа у тебя мягкая. Мне такие нравятся.
– Я девочек люблю, – крикнула я боссу вдогонку. Но он услышал.
– Это не делает твою попу жестче, – выдал он, вернувшись, но не полностью – сунул лишь голову в дверь. Прощальный воздушный поцелуй, и Кирюсик, наконец, уехал.
Я не знаю, какой бог правит больными и немощными, но сегодня он явно меня пожалел. Визиты были редки, рецепты не требовали крутить колеса в сторону склада, а новая уборщица Зухра совсем не говорила по–русски.
– Яхши? – спросила она меня, оглядев чисто вымытый пол. Наверное, это означало «хорошо».
– Яхши, – ответила я, удивляясь ее сросшимся на переносице бровям. Вот и все общение.
– Мне приехать?
Я сама позвонила Галке.
– Нет, не надо, – ответила я ей. – Меня тут на руках носят.
– Слушай, я про твой новый сон… – Гала немного помедлила. – Может быть, тебе у самих соседок спросить, приходили они вчера к тебе или нет? Так и скажи: «Здравствуйте! Спасибо за вкусный суп!», а сама посмотри на их реакцию. Если удивятся, значит точно приснились.
– А если нет?
– Попроси еще супа. И того пирожного, что отправило тебя к королю.
– Думаешь, это оно?
– Оно. Или вчерашний шок и сильнодействующее лекарство. Ты на всякий случай еще раз скажи, как оно называется.
– Хочешь почитать аннотацию?
Нет, все–таки Галка отличная подруга. Такая заботливая.
– Нет. Хочу выпить. Два оргазма за ночь… Говори, я записываю…
– Киса моя! Ты готова? Трехлитровый баллон уже опустошила?
Я мстительно сузила глаза.
Кирюсик оделся полегче. Никакого новомодного пальто. Дутая куртка, на голове спортивная шапочка с трилистником.
– У вас штаны как у нашей новой уборщицы, – сказала я, разглядев полосатый принт adidas.
Худшего оскорбления я не смогла бы нанести. Кирюсик, усаживаясь на водительское место, взглядом изобразил громовержца.
– Ты что–то путаешь, Ключева.
– Никак нет. Вы сейчас одеты в излюбленную фирму братков и гастарбайтеров с юга.
– Приглядись внимательно, Ключева. Учись отличать подделку от оригинала.
– А вы, значит, оригинал?
– Все, Ключева. Приехали.
– А на ручки?
– Вон тот бугай поможет, – Кирилл Петрович тут же распахнул дверь и крикнул в спину входящего в подъезд мужчины: – Товарис–ч! Товарис–ч! Можно вас на минутку?
Парень в черной куртке, с надвинутой на глаза шапочкой и обмотанный весь огромным шарфом, не веря, что обращаются к нему, обернулся. Его спортивные штаны тоже были украшены тройной полоской. Скорее всего, они были пошиты какой–нибудь китайской фирмой abibas. Яркий пример местного братка.
– Не поможете девушке с больной ногой доскакать до третьего этажа? У меня что–то спину прихватило, – Кирюсик весь сморщился и натурально так застонал.
Мужчина, больше напоминающий гопника, чем добропорядочного соседа (опять жильцы с четвертого этажа квартиру сдали), вернулся к внедорожнику и молча открыл дверь. Убедившись, что больная нога с привязанным к ней тапочком действительно имеется в наличии, легко вытащил меня из машины, и не торопясь донес до нужной квартиры. Сзади, не переставая стенать и хвататься за спину, громыхал сумкой с пустыми банками Кирюсик.
– Спасибо, товарис–ч! – поблагодарил он и, позвенев ключами, открыл замок.
– Дальше я сама, – сказала я обоим мужчинам.
Как только переступила порог, уселась прямо на пол. Отчего так сильно бьется сердце?
Нога к вечеру совсем разболелась, и я, чтобы не пить лекарство на пустой желудок, допрыгала до кухни, где достала консервную банку.
Разогретая тушенка
