— Ошибаешься. Верю.
— Я заставлю тебя корчиться от боли. Я покажу тебе…
— Ты можешь убить меня. И это всё, что ты можешь сделать. Я уже говорил, тебе не удастся подчинить меня своей воле. И ты не сможешь разорвать ту нить, что существует между нами.
Гнев принцессы перешёл все границы. Бездонные зрачки её глаз стали темнее темноты, и Майлз вдруг вспомнил, что она не просто вампирша и не просто орудие убийства, а явление Судного дня, предназначенное уничтожить мир.
Она наклонилась к нему, пугая клыками:
— Я заставлю тебя мучиться. Гляди, как я буду истязать тебя.
Он видел именно это намерение в её глазах: уничтожить… разорвать его на куски… и… как капли дождя падают в ледяную воду, её губы сами потянулись к нему с поцелуем. Майлз отчаянно вцепился в неё и… ответил на поцелуй.
Они будто растворились друг в друге. И затем он почувствовал, что её тело дрожит в его объятиях. Они оба совсем потеряли голову. Точно так же, как и в первую встречу, их сознание слилось в одно. Майлза тоже охватил озноб. Ему казалось, что он парит в прекрасном хрустальном мире, где существуют лишь они двое, окутанные белым сиянием, и больше ничто не имеет значения. Он погружался в глубь её сознания и в то же время видел её перед собой. Она больше не была похожа ни на явление Судного дня, ни на вампиршу.
Принцесса смотрела на него большими глазами испуганного ребёнка, переполненными неизведанным приливом чувств.
Она вздохнула, и он услышал, как она подумала:
“Я не хочу этого…”
“Неправда”, — прервал он её негодующе.
Обычные, существующие между людьми барьеры растаяли. Он точно знал, что она чувствует, и ему не хотелось, чтобы она обманывала его.
“Я не хочу, чтобы это кончалось”, — договорила она.
“О!”
Глаза Майлза наполнились горячими слезами. Он потянулся к ней, и их души обнялись так же, как обнимались их тела. Невидимые крылья выросли за их спиной. Майлз улавливал обрывки её самых тайных мыслей, которые были скрыты даже от неё самой.
“Я так одинока… я всегда была одна… моё предназначение… быть всегда одной…”
“Нет, ты больше не одна. Я не позволю тебе страдать в одиночестве. Мы предназначены друг для друга, разве ты не чувствуешь этого?”
Она так долго ждала любви, что не могла сразу принять её. Он услышал в ответ: моя судьба… и вновь увидел сюжеты из её прошлого. Её мать. Её учителей. Придворных. И даже слуг, которые знали пророчества. Они все были убеждены, что она пришла в мир с одной-единственной целью: её предназначение — конец света.
“Ты можешь изменить судьбу, — телепатически убеждал её Майлз. — Ты справишься. Я не знаю, что случится с миром, но ты не обязана играть ту роль, что тебе навязали. У тебя достаточно сил, чтобы одержать победу!”
Появилось большое грозное изображение её матери — высокой, суровой женщины. Затем появился образ Ханны Редферн с тем же жестоким и обвиняющим взглядом красных глаз. Но Дилоса яростно прогнала все страхи подсознания.
“Я больше не оружие в их руках”.
“Я знаю”, — сказал Майлз.
“С этого мига я сама буду решать, кто я. Я сама выберу свой путь”.
“Да”.
“Я отправлюсь с тобой”.
Майлз заметил и другой сюжет, который уже однажды являлся ему: он увидел себя её глазами. Для неё он был не рабом с пыльными, слипшимися волосами, чумазым лицом и в мешке вместо одежды, а прелестным парнем с волосами цвета солнца и бесконечно глубокими зелёными глазами, которые никогда не лукавили и проникли прямо в её душу. Он растопил лёд в её сердце и освободил её от оков предназначения. Они сидели в объятиях друг друга довольно долго, пока их души парили в заоблачных далях, общаясь между собой. Дилоса вообще не собиралась возвращаться к реальности.
Признаться, и Майлзу тоже хотелось, чтобы это наслаждение длилось вечно.
Он нежно, как никто и никогда не рискнул бы, обнимал эту странную деву, которая, вопреки всякой логике, была его второй половинкой и которой он отныне принадлежал и делил с ней одну душу. Отдалённая смутная тревога всё-таки беспокоила его. Майлз никак не мог отделаться от неё, и наконец он всё вспомнил… …вылетел из сознания Дилосы и вернулся в своё тело. Они были очень сильно связаны, и ментальное разделение оказалось мучительным для обоих. Но не время было обращать на это внимание.
— Дилоса! — заговорил он торопливо. — Быстрее! Мы должны действовать. У нас беда.
Она медленно и неохотно расставалась с ним.
— Всё будет в порядке.
— Нет! Не будет. Ты ведь ничего не знаешь.
Она вздохнула почти раздражительно:
— Не переживай из-за Ханны…
— …и Сильвиона. Дилоса! Я слышал, о чём они говорили, когда сидел в шкафу. Ты не знаешь их коварных планов.
— Ерунда! Пусть себе планируют. Я разберусь с ними. — Выпрямившись, она посмотрела на руку.
— Нет, ты не сможешь. — Майлза знобило от волнения. — В том-то и беда. Сильвион тебя заколдовал. Ты больше не владеешь своей Силой.
Глава 17
Дилоса не верила своим ушам.
— Ты мне не веришь?
— Вполне возможно, что Сильвион попытался… — сказала она. — Но вряд ли он настолько силён.
— Он раздобыл специальные обереги и снадобья. И теперь никто, кроме него, не сможет снять заклинания.
Дилоса нахмурила брови, всё ещё сомневаясь, и тогда Майлз добавил:
— А почему бы тебе не попробовать?
Дилоса сильно дёрнула повязку, и она на удивление легко соскочила. Майлз зажмурил глаза. Вытянув руку в сторону стены, она выхватила кинжал из-за пояса. Ну конечно, он совсем забыл, что “должна пролиться кровь”. Он больно прикусил губу, чтобы не вскрикнуть, когда она резанула себя по запястью. Хлынула алая кровь.
— Не бойся, будет совсем маленький пожар, — сказала Дилоса, примеряясь, куда бы лучше ударить.
Однако ничего не случилось. Она помрачнела, в её красных глазах бушевала гроза. Майлз видел, как она собиралась, концентрируя энергию, её вытянутые пальцы свело судорогой. И опять ничего не случилось. Майлз тяжело вздохнул. Ведьмовские чары невидимы. Повязка была просто предлогом.
Дилоса смотрела на свою руку, как на чужую.
— Мы в опасности. — Майлз старался, чтобы слова не прозвучали как назидательное: “Ну я ведь говорил!” — Знаешь, они тут о многом болтали, пока тебя не было. Ханне надо заставить тебя уничтожить человечество. А в Ночном Мире случился раскол, и все колдуны вышли из него.
Принцесса вдруг стала пугающе спокойной.
— Значит, война. Открытая война между колдунами и вампиршами.
Майлз заговорил, возбуждённо жестикулируя и стараясь вывести её из оцепенения:
— Дилоса! Послушай, Дилоса, колдуны направили в долину своего посла для переговоров с тобой. Они хотят перетянуть тебя на свою сторону. Ханна сказала, что у них уже есть одна Неукротимая Сила. Понимаешь?
— Да, — всё так же отстранённо сказала Дилоса, смотря куда-то вдаль. — Один из четверых ничего не решает. Даже двое или трое — тоже недостаточно.
— О чём ты? — спросил Майлз и, не дожидаясь ответа, затараторил: — Я его знаю, того парня, который пришёл беседовать с тобой. Это с ним я был тогда в горах, когда ты спасла нас от Берны. Его зовут Арадий. Он — Ведьмовской Юнец, Колдун-Провидец. Дилоса, они ищут его и хотят убить, чтобы не позволить ему встретиться с тобой. Он мой друг. Дилоса!
— Очень плохо.
— Мы должны остановить их.
— Мы не сможем.
— О чём ты? — заволновался Майлз.
— Майлз, послушай меня, — заговорила она, чеканя каждое слово и не позволяя ему возражать. — Мы не сможем остановить их. Они сильнее.
А он подумал о том, что она впервые произнесла вслух его имя — Майлз! — и у него закружилась голова. Он сжал голову руками и сосредоточился на её словах.
— Это не просто заклинания, они навели на меня порчу. Кроме того, мой дворец тоже в их власти. — Дилоса горько усмехнулась. — Ты не жил тут и не можешь всего понять. Большинству придворных уже сотни лет. Им не нравится, что ими правит не по годам развитый ребёнок со сверхъестественной силой. И как только сюда прибыла Ханна, они все переметнулись к ней.
