мы застонали с Дианой. У нас от его рефератов уже на пальцах мозоли! Но лучше молчать.
– Вы что-то сказали?
«Ага, выразили восторг», – хочется мне огрызнуться, но себе дороже. Я только сильнее сцепляю зубы.
– Нет, – дружно выразили недовольство в голосе по поводу предстоящей работы.
– Благодарность наша не знает границ, – шепчу я, не забывая, что с его слухом он меня обязательно услышит. Я успела захлопнуть за собой дверь, пока еще что-нибудь не посыпалось на мою бесстрашную голову.
В приемной нас встречала секретарша в очках с причудливой роговицей и толстыми стеклами. Здесь уже сидит Лина. Несложно догадаться, для чего нас вызвали.
– Подождите, сейчас ректор освободится и войдете, – приказным тоном отчеканила секретарь.
Что заметила: чаще начальство бывает добрее, чем его окружение. Служащие зачастую примеряют на себя роль директора, в данном случае ректора.
Не прошло и нескольких минут, как дверь открылась и из кабинета вышли Касан с Жако. Подмигнув, парни улыбнулись нам, наши лица стали расплываться в ответных улыбках. Но когда я поймала на себе взгляд «огнедышащего дракона», я тут же прекратила улыбаться.
– Освободите помещение, нечего здесь толпиться! – гаркнула она на ребят.
– Не переживай, красавица, все будет хорошо. Увидимся, – бросает Касан, и они с Жако двинулись дальше по коридору. Секретарь недовольно фыркнула, словно злобная лошадь.
– Зайдите уже, устроили тут дружеские посиделки. Все бы вам, вертихвосткам, парням глазки строить, а у меня еще много работы!
– Да мы Вам, вроде, и не мешаем: ручку из рук не вырываем, на бумажках ваших не рисуем, что Вы так нервничаете? – Лина молчать на несправедливые высказывания не будет, она еще первый наш день в академии не забыла.
А вот и реакция последовала: секретарь раскраснелась, бисеринки пота выступили над губой. Не ожидала она отпора. Пока она задыхалась от возмущения, подбирая слова, чтобы поставить нас на место, мы скрылись в кабинете ректора, где нас ждали двое мужчин. Один был настолько высок, что я уперлась ему носом в живот. Наверное, он решил нас пригласить в кабинет – а мы уже здесь, уносим ноги от злобной секретарши.
Мужчина любезно поддержал меня за локоть, чтобы я не свалилась к его ногам, и аккуратно отодвинул от двери, предоставив возможность подругам пройти. Только отойдя метра на полтора я смогла поднять на этого исполина взгляд.
Среднего возраста представительный мужчина. Интересной наружности – в молодости, думаю, отбиваться от дам приходилось, да и сейчас найдутся любительницы зрелой мужественной красоты. Модные усы и бородка выбриты аккуратным контуром, не превышают нескольких миллиметров. Если в коротко стриженой голове кое-где проступала седина, то растительность на лице остается иссиня-черной. Лукавый взгляд ярко-голубых глаз задерживается на каждой из нас. Узкие улыбчивые губы, крупный нос с горбинкой, наверняка сломанный в драке, широкие брови и мужественный овал лица. Прямо покоритель дамских сердец. Переведя взгляд на подруг, понимаю, что они тоже внимательно его рассматривают. Не знаю, что в нем такого, но взгляд отвести непросто.
В кресле за столом сидит ректор Чешель. Лично мы не знакомы, но видим его ежедневно, когда он делает обход своего учебного царства. Под его добрым взглядом распускаются в саду ромашки, а от сурового взгляда никнут все студенты. Сейчас я чувствую себя той самой ромашкой: он улыбается отеческой улыбкой. Среднего роста пухлый мужчина, когда-то со светло-русой шевелюрой, от которой остались только «воспоминания» на затылке. Теперь его голова сияет, словно и не лысина, а натертое пчелиным воском полено. Пышные усы закрывают верхнюю губу. Живот не позволяет вплотную приблизиться к креслу. Избыточный вес, однако, не мешает ректору оставаться шустрым: мелкими шажками он не ходил, а бегал по длинным коридорам академии и по витиеватым тропкам своего сада. Сколько километров за день он наматывает, по нескольку раз обходя территорию академии, остается загадкой.
Кабинет как кабинет, подумала бы я, но огромное количество комнатных цветов делает его особенным. Если вместо письменного стола, шкафа и кресла здесь поставить кресло-качалку с пледом и чашечку чая с конфетами на маленький столик, получится своеобразный зимний сад. Будучи еще профессором, ректор Чешель преподавал науку о растениях и многое знает о растительных ядах и противоядиях. Считается грамотным целителем, но, оставив практику, углубился в науку. До сих пор считается неплохим селекционером: вывел многие растения, имеет много заслуженных наград, признание, известность. Но ни одна из его грамот в кабинете не висит.
– Девочки, заходите, знакомьтесь – это профессор Оран, он будет вести у вас спецкурс магического противодействия. Об этом подробнее, конечно, он расскажет вам сам во время лекции. Сейчас речь не об этом. Я очень рад, что вы вчера отделались только испугом и смогли вернуться в родные пенаты живыми и здоровыми. После вчерашнего происшествия профессор Оран любезно согласился просканировать вашу ауру, выяснить, есть ли на вас магические жучки, потому что с их помощью могут навести порчу или устроить несчастный случай.
Вот это новость. Был бы поблизости стул, я бы присела. Если они ищут эти жучки на нас, на парнях их, вероятнее всего, не нашли.
– Ну что, тигрица, иди сюда, будешь первой, – со смешинками в глазах, стараясь сдержать улыбку, подзывает Лину профессор Оран. – Дадим время успокоиться твоим подругам, что-то они слишком разволновались.
Лина подходит, оставив между ними расстояние, которое он сразу же сократил. Приставил руки в область солнечного сплетения, но не касаясь тела, зашептал что-то на непонятном языке. Из его рук появился маленький голубой шар. Он переливался, словно стеклянная паутинка. Прозрачные нити, словно живые, отделялись от шара, ползли в разные стороны, обвивали подругу, не дотрагиваясь до нее. Лина, словно находилась под куполом. Профессор продолжал шептать заклинание. «Паутинка» разрасталась, полностью окутывая Лину в кокон. Она стояла в голубом сияющем «яйце». Оран ладонью водил вокруг образовавшейся материи, которая, словно живая, тянулась к своему хозяину. Никогда прежде не видела я такого. Вот оно – волшебство! Захотелось подойти, прикоснуться…
Мы не успели ничего осознать. Резкий взмах рукой профессора – и все исчезло.
– Она чиста, – объявил он.
Второй отправляюсь я. Мне уже не страшно. Но когда
