— Мне как раз не очень, — не обращая внимания на гостью, прохожу вглубь комнаты, скидывая на ходу несвежую рубаху. — Своих девок хватает, чтоб ещё за чужими приглядывать.
Одна Лада любому последнюю душу вытрясет быстрей, чем моргнуть успеешь. Вот уж за кем глаз да глаз. А мне некогда всё. Может, потому и выросло, что выросло. Пороть надо было, да всё некому.
Эту вот тоже надо было, видно. Пороть.
"Пороть - это я люблю" — довольно шелестит из своего тёмного чулана левый. Вроде загнал назад, а всё не уляжется гад, как буйный постоялец после попойки.
Берусь за ремень, намереваясь сменить брюки на спортивные штаны. Пока скручиваю, чтобы убрать на полку, представляю, как мягкая кожа со шлепком расчерчивает упругие ягодицы Серафимы ярко-розовыми разводами, а она, конечно, шипит, извиваясь, пытается ускользнуть, но кто ж её пустит-то.
— Чужих, значит? — глубокий её голос возмущённо вибрирует хищным рокотом, предвестником скорой бури. Хорошо знаю этот тон у женщин: когда ты сказал что-то не то и вот он, последний шанс одуматься.
Пожимаю плечами:
— Руны моей на твоей руке нет. Значит, и головная боль не моя.
— Так я пойду, раз не твоя, — Девчонка зло фыркнула, будто чем недовольна, и размашистым шагом направилась к двери. Недостаточно быстро, чтобы успеть до того, как встаю у неё на пути. Глупая своевольная птица.
— Я же сказал, пока Яда не вернётся, ночевать будешь тут.
— Койку тебе греть? — от возмущения её маленькая грудь вздымается, как кузнечные меха. Глаза светятся гневом, а полные губы отчего-то дрожат, как будто обижена. Чем, спрашивается, недовольна? Разместили с комфортом. Ну, ограничили слегка передвижение, так в её же интересах, между прочим. Сейчас пойдёт подружку свою горемычную искать, а найдёт бед на хрупкий зад.
— Мне не надо, я не мерзлявый. Сам кого хочешь согрею.
— Отойди, сказала. Я здесь не ночую, — глупая девчонка в самом деле пытается сдвинуть меня с места. Не справившись, фыркая и пыхтя, пробует обойти то с одной, то с другой стороны. Не для того столько веков мои предки Калинов Мост сторожат, чтоб пигалица мимо, вот так легко, прошла. Такие смешные её натужные попытки, что вопреки напряжёнке всего творившегося в "Костях" смеюсь в голос, а она только сильней пыхтит и злится.
— Я всё равно сбегу! Не будешь же ты меня всю ночь сторожить! — осознав, наконец, бесполезность своих усилий, Серафима замирает, сложив на груди руки.
— Похож на дурака? — легко подхватив её за талию, перебрасываю через плечо и несу в спальню, придерживая под колени. Сири, матерясь, лупит кулаками по спине, обещая мне разве что не в огне гореть живьём, вызывая этим новый приступ смеха. Бросаю её на кровать, как куль с мукой, а она тут же пытается соскочить. Приходится придавить коленом, пока шарю рукой в тумбочке в поисках верёвки.
Даже привязанная за запястья к спинке кровати, Серафима дёргается и осыпает меня первосортной бранью.
— Будешь сквернословить, намылю тебе рот.
— Пусти, мудила!
— Чтоб потом всю ночь тебя псом сторожить? Без того дел по горло. Спокойной ночи, Серафима. Веди себя хорошо, а то вернусь с кляпом.
Когда выхожу из комнаты, щелчком пальцев погасив свет, в спину летит новая порция проклятий.
Меня такими не напугаешь, глупая. Моего проклятия страшнее ещё поискать.
— … или не надо?
— Что прости? — сморгнув, с удивлением осознаю, что Фефелка и Емельян всё ещё чего-то ждут.
— Пропуск, говорю, ему на Навью сторону надо?
В домике для персонала тоже два входа: обычный и навий.
— После испытательного сам нарисую. Ян, после смены меня найди, поговорим по твоему вопросу уже с опорой на факты.
Глава 21
Василиса
Поручив меня на попечение бармена, со странным, каким-то скандинавским именем - Ульрих, Тимофей быстрым шагом направился вглубь танцпола, где на другом конце зиял чёрным провалом зиял ещё один коридор.
– Там лаундж комнаты для особый гостей, бильярдная, кальяны и выход в навье, – выложил все карты передо мною бармен.
– Оу, – промямлила я, умащиваясь удобнее на высоком стуле, браслеты на запястьях тихо цокнули о столешницу.
– А ты смелая, – кивнул на них здоровяк. – Так открыто носить... На тебя ж половина мужиков к середине вечера будет слюни пускать.
Так себе перспективка, конечно, особенно когда лично я ищу встречи с одним конкретным.
– Почему? – всё же решила уточнить.
– Неинициированная ведьма, – просто пояснил он. – Такие только они и носят. В последнее время не так чтоб редкость в наших краях… до тебя Ядвигу принесло, в итоге, вот, хозяйкой “Костей” стала. Ух, завертелось тут с её появлением! И то, некоторые побоялись подходить, Кир Константинович рядом был, да Горыня с Тимкой. А с тобой кто?
– А я сама по себе, – выпалила бахвалисто, но руки спрятала между колен.
– Да ты не дрейфь, – заметив мой жест, Ульрих улыбнулся. – Главное, не отходи далеко. У нас сегодня уж слишком много гостей нежданных. Или о тебе молва пошла, или о том, что хозяева в отъезде, или всё разом. Так себе ночку ты выбрала для гуляний.
– Не выбирала я. Мне надо человека одного здесь встретить, а он именно сегодня должен прийти.
– Ну-у, – рассмеялся бармен, – человечки это туда, – и ткнул пальцем на потолок, – верхние увеселительные заведения, а здесь, в большинстве своём, навьи. И твой мужик нашенский, уж я то знаю.
Всё так. Изба его не прогнала, и фамильяры странно реагировали, и кукла вот… на самом-то деле не важно, навий он или просто человек, я просто хочу его увидеть и поговорить. Нехорошо всё вышло.
– Не важно, – буркнула себе под нос, – я дождусь. Светослав сказал, что должен появиться.
– Ну раз сказал, значит так и будет. Тебе, может, сделать чего?
– Я не пью алкоголь.
– Молочных коктейлей не держим, – заржал он в ответ. – Но могу принести… – так и не договорив, бармен уставился куда-то мне за плечо. – Это что с тобой случилось, Ритка? Ща народ повалит, а ты тут панду из себя корчить решила!
Обернувшись, увидела заплаканную, с размазанной тушью под глазами девушку. Её красивые рубиновые волосы были в кошмарном состоянии: причёска всколочена, словно кто её за волосы таскал.
– Катерина-то в поселение волчье уже уехала, а девчонки из “Райской птички” тоже всё, не работают, – шмыгнув носом, отчиталась Ритка, попытавшись пятернёй расчесать взлохмаченные космы, – бывшая Кольки моего на разговор вызвала, змея подколодная! И давай за патлы тягать. И вот чо мне теперь делать?!
Мы с барменом быстро переглянулись. Он задумчиво почесал затылок:
– Дак, может Фефелку попросить?
– С Дуба Лукоморского рухнул, что ль? – округлила глаза Ритка. – Чтоб только стрижка мне помочь и смогла.
– Я… – тихо промямлила, а затем прокашлявшись, сказала громче, – я могу попробовать переплести.
Девушка уставилась на меня, как будто только сейчас вообще увидела. Быстрый взгляд скользнул по фигуре, глаза чуть округлились, как только она заприметила браслеты. М-да, прав Ульрих. Если эта так реагирует, то лучше не высовываться. Но тогда, как же мне найти Яна?
– Плести, что ли, умеешь? – недоверчиво протянула она.
– Умею и люблю. Всех однокурсниц заплетала.
– Ну пойдём, тогда, – она кивнула на дверь за спиной Ульриха.
– Если здесь появится… – начала было говорить, но бармен остановил меня жестом,
– Задержу, приторможу, чтоб дождался. Уж понял, кого ты выглядываешь. Иди.
Чудеса в решете, в самом деле! Соскочив со стула, последовала за официанткой.
– А ты кем и кому будешь-то? – затараторила она, бодро цокая каблуками, – С Тимкой нашим приехала, девчонки доложили, – сама и ответила. – Ещё и ведьма, неинициированная. Кощеев бы рвал и метал! Повезло, что его нет в клубе сегодня. А то и тебе, и Тиму влетело бы, по первое число! А ещё ж и новенький у нас сегодня, все в один день прям, ну точно не к добру! Но он го-оряч, конечно! Ну ходячий секс.
