и садится, подтянув ноги под себя и закрыв глаза. — Ну, давай приступим.
Трей открывает ноутбук. — Здесь говорится, что экстрасенсы могут быть ясновидящими, яснослышащими, ясночувствующими или яснознающими. Как ты думаешь, Эмбер, к какому типу ты относишься?
— Ясновидящая. Обычно я вижу, не слышу. Может быть, ясночувствующая — иногда я чувствую эмоции. Особенно его. — Она переводит взгляд на меня.
— Джи, у тебя найдется что-нибудь из вещей Седоны? — спрашивает Трей. — Тут написано, что полицейские экстрасенсы держат в руках предмет, принадлежавший жертве или пропавшему человеку, чтобы запустить интуицию.
Я иду в комнату, где жила Седона, и беру ее футболку из чемодана. Затем передаю ее Эмбер. — Это принадлежит Седоне.
— Не помешает попробовать, я думаю, — бормочет Эмбер, беря футболку и держа ее в обеих руках, закрывает глаза.
— Где сейчас Седона?
Эмбер сидит совершенно неподвижно, пока за ней молча наблюдают три пары глаз. Минуты идут. Она выдыхает с шумом, как будто держала его в руках. — Я не знаю, — говорит она наконец.
— Она все еще в Сан-Карлосе?
Еще одна затянувшаяся пауза, затем она качает головой. — Извините.
— Можешь назвать имя одного из тех, кто ее похитил?
Мой человечек излучает возбуждение, но она снова закрывает глаза. — Ла… Лух… Лобо? — Она открывает глаза. — О, это глупо. По-испански это просто волк.
— Нет, возможно, ты что-то уловила. Это может быть фамилия семьи волков.
— У твоего отца могут быть связи с некоторыми стаями здесь, — негромко говорит Джаред.
Я выдыхаю. Я надеялся найти сестру быстро, не привлекая отца. — Сначала давайте немного покопаемся. Нам нужна зацепка. — Я знаю своего отца. Он приедет со всеми свои волками в стае, может быть, даже из стаи, которая обязана ему услугой. Это будет война. Интуиция подсказывает мне, что Седоне за это придется поплатиться.
Мы должны получить больше информации. — Трей? Узнай, может ли Кайли помочь с поисками?
Одна из оборотней в Тусоне — пантера, спарившаяся с волком, — компьютерный гений. Она может взломать любую систему в мире, чтобы получить информацию.
— Я этим занимаюсь, — говорит Трей.
— Она сейчас в доме? На улице? Она в облике волка или человека? — спрашивает Джаред.
Эмбер морщит лицо и качает головой. — Простите, ребята. Я просто не знаю. — Она выглядит бледной и измученной. Мой волк скулит, ненавидя ее страдания.
— Ладно, — говорю я. — Эмбер, почему бы тебе не отдохнуть? Это был долгий день. Мы попробуем еще раз утром.
— Нет, все в порядке, я могу продолжать. Спроси еще раз.
— Эмбер. — Я начинаю говорить как альфа. Джаред ловит мой взгляд, и я успокаиваюсь. — Хорошо. Еще раз.
— Какой следующий шаг мы должны предпринять, чтобы найти ее? — спрашивает Джаред.
— Хм, интересный вопрос. — Эмбер снова закрывает глаза, когда Трей выходит на улицу, чтобы позвонить Кайли. Я говорю Джареду, чтобы он следовал за ним.
Я сажусь обратно и жду в тишине, шум волн, разбивающихся о пляж за окном, создает своеобразную колыбельную, снимая напряжение в комнате. Эмбер тихонько вздыхает. Она заснула.
Как бы мне сейчас ни было трудно, как бы мне ни хотелось найти Седону, я не в силах разбудить Эмбер. Я осторожно ее поднимаю. Ее веки дрогнули, но она не открыла глаза. Ее губы шевелятся, но я не понимаю, что она говорит.
— Что?
Она нахмуривает брови и качает головой. — Я не знаю.
— Нет, знаешь. Ты знаешь, — заверяю я ее, неся в спальню. Как она могла так долго прожить, и никто не сказал ей, насколько сильным и особенным является ее дар? Дар, а не проклятие, как она считает.
Я откидываю одеяло и кладу ее на кровать. Моя маленькая злючка выглядит такой хрупкой во сне, между ее бровями пролегла морщинка беспокойства. Мой волк уже успокоился, и я не могу удержаться от легкого поцелуя в эту морщинку. Если бы она была моей парой, я бы сделал все возможное, чтобы у нее больше никогда не появлялось повода для беспокойства.
~.~
Эмбер
Проснувшись, я понимаю, что лежу на кровати в спальне, а Гаррет сидит в кресле, подперев подбородок рукой и не сводя с меня глаз.
— Как долго я была в отключке? — хриплю я.
— Час. Голова не болит?
— Нет. Присматриваешь за своей пленницей? — бормочу я, садясь и протирая глаза. Я вытягиваю руки над головой, выгибая спину. Было ли предыдущее обжигающее влечение случайностью?
Не-а. Я подмечаю нечто начинающееся на «Ч», что растет и удлиняется у него под джинсами.
— Ты серьезно относишься к похищению. — Я не должна тыкать медведя… волка… но ничего не могу с собой поделать. Он выглядит так аппетитно со своей темной щетиной и взъерошенными волосами.
— Я мог бы связать тебя снова. — Его голос глубже, чем обычно, его глаза пылают.
Я возбуждаюсь, но стараюсь не подавать виду. Ему не нужно знать, как хорошо он играет в эту игру.
Он втягивает воздух, его глаза становятся серебристыми. — Ты близка к овуляции.
— Что? — Я натягиваю одеяло, радуясь, что все еще полностью одета.
— У тебя цикл совпадает с лунным. Не у многих человеческих женщин так.
Я смотрю на окно, занавески которого обрамляют полную луну.
— Два дня, — отвечает он на мой безмолвный вопрос. Его взгляд цвета олова заставляет меня подтянуть одеяло под подбородок.
«Что же происходит в полнолуние?»
«Я выхожу на охоту.»
— Что это значит для тебя? — спрашиваю я.
— Возможно, мне придется запереть тебя, чтобы ты была в безопасности. — Его сверкающий взгляд кричит о большом плохом волке.
— Ты уже это сделал.
— Я имею в виду запереть тебя от меня.
Вожделение пронзает меня насквозь. Гаррет наклоняется вперед, его руки сжаты в кулаки, татуировки отчетливо видны.
Он — угроза, напомнила я себе. Он похитил тебя. Связал тебя.
Между ног у меня пульсирует. Было бы так легко откинуть одеяло, раздвинуть ноги. Поиграть с собой. Посмотреть, сколько времени ему понадобится, чтобы
