щёлки для глаз и всматриваться. А затем хмыкнул.
— Прекрати трястись! — Сказал он напоследок, заглянув прямо в глаза, затем оттолкнул в сторону и сошёл со своего места. Стал перемещаться по пещере тяжёлой, старческой походкой, хромая, и дыша с хрипотцой.
— Де… де… де… о… о… н… н… — Выдавил из себя Макс.
Старик замер и обернулся.
— Не волнуйся, он здесь, и ему ничего не угрожает. — Сказал он, вытянул руку и едва шевельнул ладонью.
Вдруг рядом с Максим прямо из тьмы вышагнул Дамир. Поначалу он ходил по пещере ничего и никого не замечая, но затем взгляд его остановился на Максе. Дамир застыл, всхлипнул и кинулся обниматься.
— Макс! Макс! Макс! Я думал… я думал… чёрт, что я только не передумал! Ааа, хвала всему святому, ты жив и… — Но Макс не ответил, и Дамир, проследив за его взглядом, уставился в ту же сторону.
— Оооуууааау!
Перед ним был натурально голый старик.
Глаза Дамира округлились, а рот широко раскрылся, и он будто встал на дыбы, заслонил собою Макса, выставил руку и закричал:
— Ты кто такой вообще?!
— Паника ни к чему. Я не причиню вам вреда.
— Но это не объясняет, почему голый старикан сидит… — Дамир огляделся… — В пещере!
Старик сделал шаг.
— Не подходи к нам!
— Ты прав! Но многого поведать я не сумею, помню лишь своё имя, Дементий.
— Да сдалось мне твоё имя! В гробу я видал такие знакомства! — Воскликнул Дамир.
А Дементий призадумался, глядя куда-то, словно что-то вспоминая.
Брат затряс Макса и стал разглядывать с головы до ног.
— Макс, ты цел?!
Но Макс был погружён в себя, что-то шептал и глядел сквозь.
— Я видел… я видел… я видел…
Дамир затряс его.
— Что ты видел, Макс?! Посмотри, это же просто на голову двинутый извращенец! Хотя, если подумать, они все такие. Но вот теперь точно пора сваливать, набрались впечатлений на всю жизнь! Надеюсь, тёплая еда и здоровый сон помогут нам это развидеть!
— Но я такое видел… ты не поверишь!
— И буду прав! Макс! Мы под землёй, здесь кислорода нуль! Вот мы и ловим глюки. На свежем воздухе эту хворь как рукой снимет!
— Хворь… — Отозвался старик. — Да, признаю, это выглядит безумно, и я ничего не помню, но предчувствую скорую беду и знаю, эта встреча не случайна. Я вспомнил сон, в нём видел ваши лица я. И час погибели, что день ото дня становится всё ближе. А ещё безумного демона и его спутницу — земную хворь, что мы должны низвергнуть…
Дамир прыснул.
— Знаешь, это как-то чересчур для одного вечера. Но позволь задать всего один вопрос перед тем, как мы драпанём. Хогвартс или Средиземье? — Спросил он.
И старик призадумался.
— Не понимаю!
— Поверь, мы в точно таком же положении! Так что давай не будем грузить друг другу мозги и разойдёмся на этой славной непонятной ноте, ок?
— Что ж, я не могу принудить вас к чему-либо. Мои принципы запрещают это. Но я должен был вас предупредить. — Старик приложил ладонь к внезапно появившейся стене, и рука по локоть ушла в грунт.
Слой земли, что был над головой, вдруг обрушился прямо под ноги, но не остался лежать кучей, а под мановения руки Дементия перерос в лестницу, ступенька за ступенькой, а когда последняя соприкоснулась с поверхностью, Дементий указал рукой на разинутую пасть пещеры, сквозь которую проглядывало серое небо.
У Дамира чуть не отвалилась челюсть. Он захлопал ресницами, протёр глаза, но уже через секунду притворился, что всё так и должно быть. Подтолкнул Макса вперёд и стал подниматься следом.
Когда Макс выбрался на поверхность, всё было подозрительно серым. Серое небо, в котором не увидишь солнца, серая трава, и даже воздух казался прозрачно-серым.
— Чёрт, чёрт, чёрт! — Дамир схватился за голову. — Какого хрена?! Это ж надо так вляпаться! Родичи нас точно убьют. Это сколько ж мы провалялись в этой яме?! — Сказал он.
Макс не знал, что ответить, а только оглядывался, и в голове возникало всё больше вопросов.
Из пещеры выбрался Дементий, и пропасть закрылась.
— Я предупреждал вас! Не могу судить о том, сколько прошло времени, но думаю, гораздо больше, чем может показаться на первый взгляд.
Дамир рассмеялся.
— Ну что за бредни, старик?! Мы провели там несколько часов, свалились в эту яму ближе к ночи, а сейчас… сейчас… — Дамир огляделся. — Кстати, а сколько сейчас? Да пофигу, отец с тебя три шкуры спустит, уж будь уверен, это я тебе…
— Дамир! — Окликнул Макс брата и указал на траву. Она была не просто серой, но местами чёрной и облезлой.
Братья сели на корточки и провели руками по сухой, безжизненной трухе. Макс поднял голову, чтобы спросить у Дементия, но потерял дар речи, а затем речи лишился и Дамир.
Дементий, продолжая стоять на месте, будто и сам начал сереть, да не просто сереть, на его морщинистой коже стали появляться тёмные черви вен. Они извивались и расползались по всей его плоти, и весь он точно начал расти, шириться и здороветь. Морщины разглаживались, кожа молодилась, становилась гладкой и упругой, тело наполнялось жизнью, обрастая стальными мышцами. Мускулистая грудь вздымалась в чистом и ровном дыхании, а большие руки разминали массивную шею, мощные плечи и ворошили серебряные волосы. За тонкой жировой прослойкой выпирали кубики пресса. Дементий сжал пудовые кулаки и немного прошёлся на своих воистину исполинских ногах. Сделал глубокий вдох. То была красота и грация тяжёлой и сокрушительной, внушающей величие, поступи самого Аполлона, воплощённые в мужчине лет сорока на вид. Дементий рассмеялся грудным смехом, когда заметил изумление и шок на лицах ребят.
— Друзья мои, я вновь обрёл свою форму! — Он блаженно выдохнул.
И Макс наконец-то пришёл в себя.
— Дементий, если ты знаешь или вспомнил хоть что-нибудь, прошу, расскажи нам!
— Макс! Не выдумывай! Она могла просто выгореть из-за любителей лесных костров. Или у нас просто мозги ещё не прочистились… Или… Даже не знаю… Может у нас вообще кислородное опьянение?! Вот! Идём домой и точка! Там и вызовем врача, пусть обследует.
— Сдаётся мне, выдумщик у нас это ты, Дамир. — Усмехнулся Дементий. — Неужто вся трава могла сгореть? А что тогда произошло с воздухом? Веришь ли ты собственным словам, если да, спорить не буду, но если ты пытаешься обмануть и себя и Максима, чтобы немного успокоиться, то это много хуже. Что-то приключилось в этом месте, что-то серьёзное. Прежде чем рубить сгоряча стоит призадуматься, разобраться.
— А ты бы вообще помалкивал! —
