к другой, нежно массируя их.
Мое тело сверхчувствительно, и моя киска пульсирует от каждого прикосновения, когда он посасывает каждый сосок. Я тяну его за волосы, и он стонет, наслаждаясь моей грудью.
Во мне нарастает желание, и потребность превращается в боль. Я прижимаюсь к нему, толкая бедра вверх, и он отвечает тем же.
Мои леггинсы промокли. С меня стекает жидкость, пачкая одеяла под нами. Я снова толкаюсь в него, доводя себя до быстрого оргазма только от трения.
— Черт возьми, — стонет он, когда я кончаю под ним. — Ты такая чувствительная. — Он произносит это с благоговением, когда его руки стягивают с меня леггинсы. — Такая влажная.
Я едва могу говорить. С моих губ срываются стоны, тихие всхлипы потребности, и он отрывается от меня. Я скулю, но он быстро опускается на колени в конце дивана, притягивая мои бедра к себе.
Мои бедра сжимаются вокруг его головы, и я засовываю его рот туда, где мне это нужно.
Он поглощает меня с самозабвением, слизывая мои соки и постанывая в мою киску. Его язык играет с моей щелью, толкаясь между складочек и нежно трахая меня.
Этого недостаточно. Я прижимаюсь бедрами к его лицу и тяну его за волосы, прижимая его к себе, пока он посасывает мой клитор.
— Альфа, пожалуйста, — умоляю я, и два его пальца легко проникают в меня.
— Да, — выдыхаю я. — Растяни меня. Приготовь меня для твоего узла.
Он отрывает рот, чтобы укусить внутреннюю сторону моего бедра, ругаясь. — Я собираюсь уничтожить тебя, Омега. — Он обещает. — Убедись, что ты знаешь, кому ты принадлежишь.
Я так брежу, так возбужден, что взрываюсь. Поток моей спермы вырывается из моего влагалища, и вскоре я заливаю диван и его лицо своими выделениями.
Эта схватка более мощная, чем предыдущая.
— Громче, Омега, — рычит он. — Я хочу, чтобы весь гребаный мир знал, кому ты принадлежишь.
Я не могу перестать кончать.
Я содрогаюсь в его руках, когда он поднимает меня. Я обхватываю его ногами и трусь о его рубашку, отчаянно желая большего трения.
Его глаза дикие, когда он прижимает меня к стене. Его расширенные зрачки полны отчаяния и опасности, когда я сопротивляюсь ему.
— Позволь мне прояснить одну вещь, — рычит он, и мое тело дрожит от его тона. — Еще раз попытаешься спрятаться от меня, и я, блядь, приковаю тебя к кровати, пока все, что ты будешь помнить, это мой член в твоем теле. Ты меня понимаешь?
Его рука сжимает мое горло, но это как раз то давление, которое нужно.
Это восхитительно.
Я больше не боюсь его.
— Ты принадлежишь мне, — он грубо прижимается своими губами к моим, скорее в наказание, чем в поцелуе, прежде чем резко отстраниться. — И я никогда не позволю тебе уйти. Ты не сможешь сбежать, Ребекка. Никогда.
Его слова пронизаны гневом, но глаза мягки. За ними стоит обожание, первобытная потребность, и я произношу эти слова, прежде чем успеваю остановить себя.
— Я люблю тебя, — выдыхаю я, снова притягивая его для поцелуя. Он стонет мне в рот, издавая болезненный звук, пока трется своей эрекцией в одежде о мое ноющее лоно.
— Я полюбил тебя еще до того, как узнал, — стонет он. И с этими словами он разворачивает меня, унося в спальню.
Нашу спальню.
У меня перехватывает дыхание, когда я вижу, что он натворил.
Кровать, которая и раньше была красивой, великолепна. Она огромная, с красивой рамой из темного дерева. Шелковистые простыни кремового цвета покрывают матрас, а сверху сложены большие пуховые подушки.
Это подходит для короля и королевы.
— Это все для тебя, Омега, — шепчет он мне на ухо, укладывая мое обнаженное тело на простыни. — Все, что ты захочешь, твое.
Но есть только одна вещь, которую я хочу прямо сейчас, когда погружаюсь в чудесные простыни.
— Я хочу твой член, — выдыхаю я. — Я хочу твой узел.
Он рычит, и его рубашка исчезает прежде, чем я успеваю моргнуть. Его штаны и боксеры следующие, и он стоит передо мной, греческий бог со скульптурным телом.
— Раздвинь ноги, Омега, — командует он, и я нетерпеливо подчиняюсь. Он забирается на меня сверху, и головка его члена оказывается у моего входа.
— Скажи это, — приказывает он. — Я хочу услышать это от тебя.
— Трахни меня, Альфа, — выдыхаю я. — Пожалуйста, трахни меня.
Растяжка еще лучше, чем в прошлый раз. Он медленно заполняет меня, и я поднимаю ноги выше его плеч, чтобы он мог войти в меня глубже. Он достигает дна внутри меня, его яйца прижимаются к моей заднице, и моя киска сжимается на нем.
Он рычит. — Так чертовски хорошо, Омега, — шипит он. Он прижимается своими бедрами к моим, и я задыхаюсь от полноты.
Это почти перебор.
Это идеально.
— Еще, — кричу я. — Пожалуйста, Альфа. Мне это нужно.
Затем он набрасывается на меня.
Это жестоко, неистово и собственнически. Кровать скрипит, когда он рычит на меня, используя мою киску для своего удовольствия. Комната наполняется звуками соприкосновения наших тел, в воздухе витает тяжелый аромат слизи.
Он добивается от меня очередного оргазма своими толчками. Моя спина выгибается, и я вскрикиваю, когда наслаждаюсь, сжимая его член.
— Свяжи меня, — кричу я, когда его рот присасывается к моей шее. — Твой узел, Альфа, пожалуйста…
Но вместо этого он опускает зубы на место соединения моей шеи и плеча.
ГЛАВА 32
КАЛУМ
Она гребаный ангел.
Ее волосы разметались по подушке, когда я вхожу в нее, ее киска восхитительно сильно сжимает меня. Ее крики удовольствия — музыка для моих ушей, и мой член набухает, когда она окунает меня в свою слизь.
Я больше не могу ждать.
Ее глаза остекленели, когда я поднес губы к тому месту, о котором мечтал.
Железа не видна невооруженным глазом, но кожа там нежная и тонкая, в отличие от любой другой части тела.
Ее кожа легко ломается под моими зубами, и я чувствую вкус крови.
Она прижимается ко мне, задыхаясь, и ее тело напрягается.
Тогда все, что я чувствую, — это Ребекка.
Мой узел набухает, но я едва замечаю это, мой разум сосредоточен на ней. Перед глазами все белеет, в ушах стоит пронзительный звон, по телу пробегает озноб.
Она — все и везде. Я чувствую ее эмоции, биение ее сердца, глубину ее дыхания.
Это полнота. Каждый момент в моей жизни вел к этому, когда я мог, наконец, слить свою душу с ее.
Я вкачиваю в нее свою сперму, порцию за порцией, и она кричит.
Я стону у нее на плече, любя ее так сильно, как только могу.
Ее аромат окутывает меня, сладчайшие ноты посылают волны удовольствия по всему моему телу.
Я заявляю на нее права снова и снова, пока не забуду, кто я
