— Вернусь, выпишу всем премию, — сообщил Кандирд и снова поцеловал руку невесты.
— Так что она сказала про детей? — сеньорита понимала, что королеве не хочется обсуждать неудавшегося агента, но продолжала настаивать, отлично зная, что взгляд на одно и то же явление с разных сторон обычно дает более верное представление.
— Очень кратко сказала, что они подозрительные и наглые.
— Нет… они не наглые, — какая‑то часть загадки вдруг встала на место и Илли ненадолго смолкла, проверяя это предположение, — они пока просто недостаточно хорошо научились прятать свое прошлое и жить настоящим. Вот теперь я поняла, что так злило Ромиллу. Эти дети ходят с прямой спиной. В них чувствуется врожденное благородство. Пресветлые духи… как я сразу не поняла? Они никогда не жили в бедной лачуге и не побирались по дорогам. Им никто не подавал, особенно селяне придорожных деревень, которые видят сотни попрошаек. А эти дети не умеют ни просить, ни кланяться. Потому они такие голодные… никак не могут насытиться. Извините, мне нужно срочно их успокоить.
— Я с тобой, — вскочила Лира, — ты права.
— Я тоже пойду, радость моя, — решительно поднялся с места Кандирд, — хоть рассмотрю их получше.
— Нет… — задумавшись на пару секунд, виновато взглянула на любимого Илли, — давай сделаем по–другому. Ты придешь немного позже, примерно через полчаса, я позвоню. А то они сейчас и так напуганы, видели, как ты скрутил человека, который им делал только добро, и почему‑то не пожелал о них рассказывать. Кстати, Канд, предупреди, пожалуйста, людей Бенгальда, чтоб актеров заперли по разным комнатам и не допрашивали без меня.
— Хорошо, — безрадостно согласился принц, — но на их допросах я хочу присутствовать.
— Ладно, — кротко кивнула Илли, рассудив, что там видно будет, и встала со стула, — тогда мы идем сначала к детям, а потом в гардеробную.
— Я провожу, — Канд не желал упускать ни минутки, которую мог побыть рядом с любимой.
К знакомой двери во владения Бенгальда они прошли под десятками любопытных взглядов как сквозь рой стрел и едва оказались в пустующем кабинете прокурора, Лира облегченно вздохнула и решительно объявила сестре:
— Все‑таки ты очень правильно решила, идти в лес. И я, конечно, тоже. Когда на тебя ТАК смотрят, личина эльфа лучше паранджи.
— Что такое — "паранджи"? — приостановился направившийся к двери принц.
— Это у нас у некоторых народов такие ревнивые мужчины, что не разрешают своим женам выходить на улицу с открытым лицом. Вот женщины и носят паранджу, — такой балахон, как мы используем для перехода, только с сеточкой на лице, — охотно пояснила Лира.
— Интересная идея, — подумав, согласился Кандирд и вышел.
— Если он будет интересоваться устройством паранджи подробнее, можешь меня не благодарить, — хихикнула Лира и, посерьезнев, спросила, — как ты думаешь, мама сильно расстроилась, что мы решили пойти к эльфам?
— Не думаю… но в конце концов, она знает только то, что ей сказали старшие, мать и бабушка. И знаешь Лира, я тут задумалась, почему бы нам с тобой не попытаться ее отыскать? Бабушку? Но про эльфов они тоже слышали от своих бабушек… и я начинаю подозревать, что тут сработало сарафанное радио. Ведь нет никаких документов и никаких точных сведений, отчего они тогда так рассорились. А я была в пресветлом лесу и видела верховного анлера. И даже ругалась с ним… но он не показался мне жестоким или спесивым. Может, это у них болезнь молодости, а потом они умнеют? Не знаю, но не верю, что анлер причинит мне зло или не выпустит назад. А тебе обязательно нужно посмотреть на водопад… я второй раз, наверное, не решусь, а то останусь там.
— Эх, нам бы папу с собой взять, — мечтательно вздохнула Лира, — у него опыт больше. Но мать точно не пойдет, а он от нее никуда.
— Кто‑то из анлеров обязательно прибудет сюда на юбилей, — рассудила Иллира, — вот и поговорят… мы познакомим.
— Проходите, — В открывшуюся из коридора дверь дриады увидели Тила и детей, принятых на работу Иллирой.
— Тил, попроси Сарту принести нам чай и пирожные, — попросила Илли и, заметив в глазах сыщика тень легкого изумления, сделала жест, что здесь все свои, — Вирет, Луиса, идите сюда, садитесь.
Однако дети, едва войдя в кабинет, застыли у двери с самыми мрачными и неприступными физиономиями.
— Если вы будете там стоять, — дипломатично сообщила Лира, — то не узнаете, о чем мы хотели поговорить.
— Где мы? — хмуро спросил Вирет, не двигаясь с места.
— Пока не сядете на стулья, разговора не будет, — Лира была настроена очень решительно, — неужели не видите, что это не тюрьма и не подвал? Так с чего жметесь у двери, как нашкодившие жулики? Или вам и в самом деле есть чего бояться?!
— Нету, — безнадежно скривился мальчишка, — но вы же не поверите!
— Мы вам уже поверили, — твердо сообщила Илли, — потому вы здесь как гости, а не как пленники.
— Гости могут уйти, когда захотят, — подала голос Луиса.
— Вы тоже уйдете, если захотите, но только после того, как мы поговорим.
— Мы все равно ничего не скажем про Эйта, — неуступчиво фыркнул Вирет.
— А я про него и не спрашиваю. Он сам про себя все расскажет, — невесело вздохнула Илли, — меня волнует, что делать с вами. Не забывайте, что вы еще числитесь у меня в работниках.
— Вы же сказали, что отпустите нас?
— Я сказала — если вы захотите уходить. У людей желания имеют свойство меняться. Ну, хватит упрямится, от того, что вы сядете на стулья и съедите по пирожному, предателями точно не станете.
Дети сопели и хмуро переглядывались до тех пор, пока не явилась Сарта с полным подносом румяных пирогов, аппетитных пирожных и всевозможного печенья. Расставила по столику, с доброй улыбкой оглянулась на детей:
— А вы что там стоите?
Первой не выдержала Луиса, подняла на брата умоляющий взгляд и он сдался, сунул руки в карманы и с независимым видом прошел к столику. Но уже через пять минут, забыв про все, вместе с сестрой жадно уминал пирожки и пирожные, едва запивая молоком.
— Знаешь, Вирет, почему я сразу предложила вам работу? — понаблюдав за детьми, тихо спросила Илли, — потому что я увидела в вас себя. Я ведь сирота, мои родители погибли, когда я была младше Луисы. И потому не могу пройти мимо таких, какой тогда была я. И сначала я поверила тому, что рассказал мне про вас Гарстен, а ему актеры. А потом я вдруг увидела, как Луиса спускается по лестнице. Выпрямив спину, не глядя под ноги… этому учат с детства только знатных сеньорит, позже очень трудно научиться ходить с таким достоинством и изяществом. Именно это и злило Ромиллу, то что вы ходите как сеньоры. Наверное, крестьяне вам не давали никакой работы… и не подавали милостыню. Они тоже очень хорошо умеют отличать детей знатных сеньоров от бедных попрошаек. И наверняка считали, что вы сбежали из дома, а за помощь вам последует наказание. Возможно, некоторые селяне вас даже запирали в надежде на вознаграждение… и вы начали избегать деревень и сел. И теперь меня волнует только один вопрос, что случилось с вашими родителями и могу ли я чем‑то им помочь?
