— Да? — сильнонапряженный голос Марти.
— Почему ты…? — начала было я, но рука Влада отрезала мне воздух, призывая к молчанию.
— Мартин, — сказала он добродушно, — ты ничего важного не забыл мне сообщить о Лейле?
Молчание, а затем Марти стал защищаться.
— Я не знаю, о чем вы…
— Ее волосы все в крови, она потекла из ее ушей, а затем она упала в обморок, — оборвал его Влад резким тоном. — Это освежило твою память?
Я не понимала, к чему клонил Влад. Он что думал, что Марти делал что-то с моим обмороком, но зачем? И как?
Мое беспокойство не утихло, когда я услышала тяжелый вздох Марти.
— Я надеялся, что сопротивление ее организма будет достаточно, что с ней будет все хорошо, пока я не вернусь, но… вот, черт.
— Ну, и что это значит? — потребовала я, изо всех сил, поднимаясь на ноги. Руки Влада сжались, прижимая меня к груди.
— Он кормил тебя своей кровью в этих коктейлях, — сказал он уверенно. — Именно поэтому они казались тебе противными на вкус. Я понял это еще на днях, когда запах от его чертовой рубашки напомнил мне об этом, но я был слишком занят.
Я была ошеломлена, мой разум сразу же отверг эту идею. Я видела, как Марти делал их! Морковь, сельдерей, томатный сок, протеиновый порошок, несколько капель витаминов…
Красные витаминки, хранящиеся в безымянной бутылке, он говорил, что получил их от друга, продававшего их на стороне. Я никогда не сомневалась в Марти. Зачем? Я ведь доверяла ему.
— Малыш, — голос Марти прорезался в тишине. — Прости, что не говорил тебе.
Мои зубы сжимались вместе, пока челюсть не заболела.
— Поднеси телефон к моему уху, — сказала я Владу. — Зачем? — спросила я, как только он сделал это. Марти снова вздохнул.
— Когда мы встретились, ты умирала. Ты не знала об этом, но я мог это унюхать. Ты лишь человек, твое тело не могло заживать достаточно быстро, чтобы отменить причинённый вред твоему организму от всей той власти, что внутри тебя. Я думал, если буду давать тебе понемногу моей крови каждую неделю, это компенсирует ущерб, и даже даст некую устойчивость от последствий твоей силы. Я оказался прав на счет первого, но, очевидно, не во втором.
В этот момент я была рада, что Влад не дал мне подняться, поскольку я почувствовала, как мое тело оставили все силы. Я умираю? Могла ли я поверить ему в этом, после его признания, что он лгал мне все четыре года, что мы знали друг друга?
— Почему ты не сказал мне об этом раньше? — по крайней мере, хотя бы мой голос был сильным. В этом мне очень помог мой гнев.
— Я хотел, но боялся, что ты бы отказалась, — это прозвучало так, словно Марти всхлипнул, хоть он и не должен был дышать. — Ты знаешь, что случилось с Верой. Когда мы познакомились, ты напомнила мне о ней, что я просто не мог… я не мог позволить тебе умереть, это было бы слишком.
Я покачала головой, все еще разъяренная, но уже со слезами на глазах. Я хотела бить Марти за этот обман, пока мои руки не устанут, а затем мне хотелось бы обнять его и сказать, что в смерти Веры не было его вины, и чтобы он прекратил себя наказывать за это.
— Я должна идти, — сказала я, делая вдох.
— Я не виню тебя, если теперь ты меня ненавидишь, — сказал грубо Марти.
— Я не ненавижу тебя, тупое ты дерьмо, — отрезала я. — Но я надеру твою задницу, когда снова тебя увижу. Можешь рассчитывать на это.
Он испустил сдавленный смех.
— Я буду с нетерпением ждать этого, малыш.
Влад забрал трубку и, наконец, отпустил меня.
— Мартин, я не доволен, — сказал он прохладно. — В следующий раз скроешь от меня информацию, и будь уверен, я сожгу тебя до смерти.
Марти начал что-то говорить, но Влад повесил трубку. Я сдвинулась в сторону от него, мои эмоции по-прежнему разрывались.
— Я хотела бы убить его за то, что он скрывал это от меня, если бы он не сделал этого из-за страха все испортить, как было с его дочерью, — пробормотала я. — У гномов бывают дети обычного роста, но тебе стоит знать кое-что. У Веры были тонкие и длинные темные волосы, голубые глаза… она была так похожа на меня, ей было двадцать, когда Марти убил ее. Я увидела это в первый раз, когда прикоснулась к нему, поскольку это было его худшим грехом.
Влад ничего не сказал, но его лоб изогнулся в тихом приглашении продолжать дальше.
— В начале девятнадцатого столетия, Марти и Вера работали вместе, как мы с ним сейчас. После шоу, на него напали несколько вампиров, но он не умер. Они обратили его и просто оставили там. Марти стал вампиром, пока Вера плакала над тем, что считала мертвым телом. Думаю, ты знаешь, что произошло потом. Не один новообращенный вампир не может контролировать свой голод.
— Нет, — сказал равномерно Влад, — ни один новообращенный не может. Ты права, ее смерть не была его виной, но я имел в виду то, что сказал. Если он снова утаит от меня информацию, я убью его.
Я уставилась на него. Его взгляд темно медных глаз был совершенно бесстрастным, а слова были сказаны так, словно они не имели никакого значения. Или, быть может, его просто не волновало, как много причинит мне это боли.
— Иногда, я думаю, что ты самый холодный человек из всех тех, кого я когда-либо встречала, — сказала я, вставая на ноги.
— Ты могла умереть.
Когда он заговорил, Влад по-прежнему сидела на мате, пятна моей крови окрасили его серую рубашку и сгубили его элегантный ансамбль из трех частей. Но прежде чем я сделала следующее вдох, он был уже прямо передо мной.
— Когда кто-то угрожает мне или угрожает человеку под моей защитой, я поступаю также. Это уже второй раз, когда я позволил Марти жить из уважения к тебе, но он не получит третьего прощения. Я не могу позволить, чтобы другие стали думать, что им сойдет с рук подобное поведение.
— Потому что тогда ты потеряешь свою страшную репутацию? — спросила я с горькой издевкой.
— Да, и из-за этого пострадает мой народ, — ответил он, наклоняя мой подборок так, что мне пришлось на него посмотреть. — Я не убиваю из порочного чувства удовольствия. Я делаю это, чтобы защитить тех, кто принадлежит мне, поскольку потеряв однажды жизнь, она будет утеряна навсегда. — Его голос ужесточился. — Ты видела меня. Ты знаешь, чем обошлась мне та потеря.
Ох, как бы я хотела, чтобы он лгал. Было бы намного легче, если бы Влад был самовлюбленным убийцей, который не ценил никого, кроме себя, но я знала, что это было не так. В извилистом образе, он ценил жизнь той больше, чем большинства людей, но в случае с его народом это было довольно специфично.
Неудивительно, что они не боялись никого, кроме него самого.
— Позже я хотела бы, чтобы ты позвал Марти, и я снова смогла бы с ним поговорить, — сказала я уверено. — Дай ему шанс выйти на чистоту без своей угрозы смерти, нависшей над ним. А после этого он станет скрывать что-нибудь от тебя на свой страх и риск. Договорились?
