— Тихо! Замолчите! — Елена мысленно обшаривала вокруг, пробуя отыскать хоть какой-то намек на присутствие Стефана.
«Он позволил себе стать слабым», — думала она, той ее частью, которая обладала ледяным спокойствием среди ужасающего страха и паники.
Наконец она что-то почувствовала, только след, но она подумала, что это был Стефан. И он был в беде.
— Что-то не так, — подтвердил Дамон, и она поняла, что он, должно быть, тоже искал, с силами намного более превосходящими ее. — Пошли.
— Подождите, давайте сначала поговорим. Нельзя просто пропустить это. — Но Аларих точно также мог говорить с ветром, пытаясь обуздать его разрушительную силу словами.
Дамон был уже в окне, и в следующее мгновение выпрыгнула Елена, аккуратно приземляясь на снег возле Дамона. Голос Алариха последовал за ними сверху.
— Мы тоже идем. Ждите нас там. Позвольте сначала мне поговорить с ними. Я могу уладить это…
Елена едва слышала его. В ее голове горела только одна цель, одна мысль. Причинить боль тем людям, которые хотели убить Стефана.
«Да, это все зашло слишком далеко, — думала она. — И теперь я пойду так далеко, насколько потребуется. Если они посмели тронуть его…»— картинки вспыхивали в ее голове слишком быстро, чтобы осознать, что она сделала бы с ними.
В другое время, она, возможно, была бы потрясена приливом адреналина, возбуждением, которое было в ее мыслях.
Она ощущала Дамона возле себя, когда они неслись по снегу; это походило на пожар красного света и ярости. Жестокость в Елене желала этого, радовалась тому, что может чувствовать это так близко. Но затем ей еще что-то пришло на ум.
— Я замедляю тебя, — сказала она Дамону. Она почти не запыхалась от пробежки по нетронутому снегу за очень короткое время. Но две ноги, или даже четыре, не могут сравниться со скоростью крыльев птицы. — Поторопись, — сказала она. — Доберись туда с такой скоростью, с какой сможешь. Я найду тебя.
Она не осталась посмотреть, как воздух расплывался и дрожал, и пронеслась вихрем темнота, заканчиваясь на концах взмахивающих крыльев. Но она оглянулась на ворона, который взлетел, и она услышала ментальный голос Дамона.
— Хорошей охоты, — сказал он, крылатая черная тень метнулась в направлении школы.
«Хорошей охоты», — подумала Елена вслед за ним, осмысливая фразу.
Она удвоила скорость, все это время ее ум был сосредоточен на том слабом проблеске присутствия Стефана.
Стефан лежал на спине, желая, чтобы у него перед глазами все прекратило расплываться или чтобы это было больше, чем неуверенные попытки удержаться в сознании. Все очертания расплывались отчасти из-за боли, отчасти из-за белой пелены, и кровь стекала струйкой из трехдюймовой раны в его голове.
Конечно, это было глупо, не проверить вокруг школы; если бы он это сделал, то увидел бы затемненные машины, припаркованные с другой стороны. Но самой большой глупостью было то, что он пришел сюда. И теперь он поплатится за эту глупость.
Если только он смог бы собраться с мыслями достаточно, чтобы позвать на помощь…, но слабость, позволившая этим людям так легко и без сопротивления его одолеть. Он почти не ел с ночи, когда напал на Тайлера. Так или иначе, это была ирония. Только его вина была в том, что он попал в эту ситуацию.
«Я никогда не должен был пытаться изменить свою сущность, — думал он. — В конце концов, Дамон оказался прав».
«Все одинаковы — Аларих, Кэролайн и все остальные. Любой предаст тебя. Я должен был охотиться на них всех и наслаждаться этим».
Он надеялся, что Дамон позаботится о Елене. С ним она была в безопасности; Дамон был силен и безжалостен. Дамон научит ее выживать. Он радовался этому.
Но что-то в нем кричало.
Острое зрение ворона определило внизу пересекающийся свет автомобильных фар, и ворон резко снизился. Но Дамону не нужны доказательства увиденному; он летел на слабое биение, которое было жизненной силой Стефана. Слабое, потому что Стефан слаб и потому что он почти сдался.
«Ты никогда ничему не научишься, не так ли, брат? — подумал о нем Дамон. — Мне бы следовало бросить тебя там, где ты есть».
Но едва он коснулся земли, то изменился, приобретая ту форму, которая нанесет больше повреждений, чем ворон.
Черный волк прыгнул в кучку людей, окружавших Стефана, нацеливаясь точно на того, кто держал деревянный кол над грудью Стефана. Сила удара отбросила человека на десять футов назад, кол упал и легко и быстро покатился по траве. Дамон подавил свой порыв — он сильнее, потому что это соответствует инстинктам образа, в котором он был — сомкнуть свои зубы на шее мужчины. Он повернулся вокруг и пошел назад на других людей, которые все еще стояли там.
Его второе нападение разделило их, но один из них метнулся к краю света и обернулся, что-то приставляя к плечу.
«Винтовка, — подумал Дамон. — И вероятно заряжена теми же пулями с особой обработкой, которыми был заряжен пистолет Алариха».
Не было никакого пути, чтобы настичь мужчину и не получить пулю. Как бы то ни было, волк зарычал и припал к земле для прыжка. На толстом лице мужчины, появились складки от улыбки.
Быстро, словно удар змеи, белая рука вынырнула из темноты и выбила винтовку. Мужчина отчаянно оглядывался вокруг, растерянный, и волк позволил своим челюстям приоткрыться в оскале. Прибыла Елена.
Елена смотрела, как винтовка мистера Смоллвуда упала в траву. Она наслаждалась выражением на его лице, когда он крутился вокруг, выискивая, что можно схватить. И почувствовала вспышку одобрения Дамона в потоке света, свирепого и горячего, словно гордость волка за детеныша, который убивает впервые. Но когда девушка бросила взгляд на Стефана, лежащего на земле, она обо всем забыла. Белая ярость сдавила ее горло, и она пошла к нему.
— Всем стоять! Просто оставайтесь там, где находитесь!
Крик понесся к ним вместе со звуком визжания шин. Машина Алариха Зальцмана проехала очень близко, повернула на парковку для машин сотрудников школы, и со скрипом встала. Аларих выпрыгнул из автомобиля прежде, чем тот успел остановиться.
— Что здесь происходит? — потребовал он, широко шагая к мужчинам.
Вскрикнув, Елена автоматически дернулась назад, в тень. Теперь, она смотрела на лица людей, которые поворачивались к нему. Помимо мистера Смоллвуда, она узнала мистера Форбса и мистера Беннетта, отца Викки Беннетт.
«Остальные должно быть отцы других парней, которые были с Тайлером на складе», — подумала она.
На вопрос ответил один из незнакомцев, с подчеркнутой медлительностью, под которой пытался, но так и не смог до конца скрыть свою нервозность.
