— Грации профессора пока недостаёт, — важно прокомментировал Эйзен над нами, а Рамон одобрительно хмыкнул. Вот, значит, как?! Теперь у него точно никаких шансов встречаться со мной нет! Впрочем, кого я обманываю? У него их не было с самого начала, а уж после танцев с Максиком на балу дебютантов — в особенности…
— Так, солдатики, вы, видится мне, позабыли, зачем я вас всех собрала, — сползая с морского змея под его сдавленный стон и стараясь не думать, что он сейчас чувствует, строго заговорила я. — Кто сегодня падёт жертвой нашей кровожадности?
— Я не кровожадная, — слабо проговорила Эрна с кровати. — Я кроволюбящая.
В понимании моей соседки, разница между этими двумя понятиями велика? Впрочем, её дело, главное, что она вон, с постели поднялась.
— Раз все молчат, значит, устраняем Лесифанскую команду, — сказал вставший с ковра и вышедший из-за моей спины Максимилиан. — Сам Арель, может, и болван, но у него в команде четыре девчонки-эльфийки. А нам ли с вами не знать, как опасны эльфийки-некромантки, пусть даже и первокурсницы?
Я одобрительно глянула на Максика. Правильно говорили великие драконы прошлого: тот, кто разделил с тобой твоё пламя, способен разделить и судьбу, и мысли, и чувства. Морской змей выбрал именно ту команду, которой я хотела сегодня заняться больше всего.
— Ура! Мы выгуляем Жмурика! — подпрыгнув на одной ноге, со счастливой улыбкой заключила я.
Глава 14. Зло не играет честно(4)
***
Максимилиан Сейрён
Я понял, что сказал что-то не то, стоило Лораси обрадоваться так, как она бы обрадовалась, если бы одержала окончательную победу в нашей войне. Принцесса Дарнейская сияла ярче, чем утреннее солнышко за окнами в её покоях, и прихлопывала в ладоши, как шкет, затеявший какую-то пакость и подбивающий на неё остальных.
— Лораси, кто такой Жмурик? — осторожно уточнил я, потому как был вторым капитаном, а, значит, озвучивать всеобщие мысли сейчас полагалось мне.
Драконица озарила меня своей улыбкой, привлекая внимание к желанным губам. Но первым делом вопросы! А поцелуи? Поцелуи потом!
— Пёсик, — невинно пояснила девушка, но я задницей чуял какой-то подвох. Уж больно она была взбудораженная.
— И зачем нам твой пёсик?
Если я когда-нибудь желал, чтобы девушка, в которую я влюблён, посмотрела на меня, как на идиота, то я этого добился. Только вот медальку за достижение получать не хотелось.
— А кто нам кости найдёт? — саркастично спросила Лораси, таким образом реагируя на мою тупость в её понимании.
— Что у тебя там за пёс такой, что приучен кости древних драконов искать? — прищурился я, давя на девушку авторитетом.
Она не продавилась.
— Хороший, добрый и полезный, — ядовито ответила Лораси и стукнула правым кулаком по левой ладони. — Я не поняла, вы хотите победить или нет?
— А честно бороться никак нельзя? — спросила Эрна, потирая заспанные глаза. Может, уговорить драконицу смилостивиться и оставить её соседку спать?
Принцесса Дарнейская сделала вид, что задумалась над её словами, хотя я догадывался, какой ответ последует: стоит вспомнить о том, что у членов королевских семей схожее воспитание.
— Не-а, — покачала головой Лораси. — Честные и добрые проигрывают.
Девушка посмотрела на соседку и вдруг скорчила снисходительную мину, после чего махнула рукой в сторону своей трёхспальной кровати:
— Ладно уж, иди спать. Тебе в таком виде к Жмурику нельзя, он тебя с дохлятиной спутает.
Я всё меньше был уверен в том, что хочу знать, кто такой Жмурик. Рамон и Эйзен, если и опасались загадочного пёсика Лораси, то хоть тут оба вели себя как мужики, то есть виду не подавали.
***
Лораси, как хозяйка, уверенно вела нас по многочисленным дворцовым коридорам, таким затейливым, что даже у меня местами отвисала челюсть. Драконы были просто помешаны на роскоши! Даже обычные шторы, прикрывающие эркеры и ниши, были украшены тонкой россыпью драгоценных камней. Они же встречались в настенных орнаментах, крупные, бывало, размером с кулак.
Мы свернули в коридор, который можно было назвать скромным за счёт полного отсутствия каменьев. Однако скучным коридор не был: все окна здесь были витражными. Стекольные картины изображали солнце, луну, звёзды, драконов в полёте, влюблённую целующуюся пару, состоящую из невысокой блондинки и высокого брюнета. За их спинами были крылья: кремовые у девушки и золотые у парня.
Коридор заканчивался винтовой лестницей. Лораси уверенно двинулась вниз по ступеням. Мы спустились приблизительно на пять этажей вниз, когда драконица побежала к тяжёлой железной двери, испещрённой магическими переплетениями защиты: войти может любой, а вот открыть дверь изнутри не представляется возможным.
Девушка дёрнула за ручку.
— Жмурик! — счастливо раскрыла объятия драконица. В её руки выскочило… нечто.
Глава 14. Зло не играет честно(5)
***
Лораси Дарнейская
Моя радость цеплялась когтистыми лапками мне за плечи, раздирая домашнее золотое платье с пышной юбкой выше колена. Я перехватила своё взбудораженное недоразумение под мышки одной рукой и поперёк туловища — другой, ласково поцеловала в макушку и, слушая его довольный скулёж, потащила к мальчикам. Хвост Жмурика волочился по выкрашенному каменному полу башни: под нашими ногами были красно-чёрные клетки.
— Мальчики, знакомьтесь, это Жмурик! — гордо представила своего пёсика я, поднимая взгляд от его короткой шёрстки на макушке. Мои одногруппники уставились на моего питомца, как на чудо света какое-то, и Жмурику это откровенно не понравилось: он зарычал, и слюна потекла с его длиннющих клыков.
— Солдатики армии моей, вам родители не говорили, что нельзя так на разумных созданий таращиться? — ласково спросила я, успокаивающе поглаживая Жмурика той рукой, которую держала поперёк туловища. — Вы его пугаете!
— М-мы его пу-пугаем? — заикаясь, спросил Эйзен. — Да ты держишь на руках грёбанное чудовище! — истерично визжа, заявил сосед Максимилиана.
А потом рванул на лестницу и начал трястись там, словно его тут убить кто собрался. Жмурик зарычал громче и попытался слезть у меня с рук, но я ощутимо прихватила его за бок, чтобы успокоился. Когда мой мальчик закрыл пасть, я осуждающе посмотрела на парня-истеричку:
— Ну и чего ты его заводишь? Пёсик играть хочет!
— Пёсик?! — снова оглушил нас своим визгом Эйзен. — Вот это, по-твоему, пёсик?!
Я заглянула в большие жёлтые глаза Жмурика, для этого перехватив его иначе, и ласково проворковала, чтобы он перестал рычать:
— Не переживай, Жмурик, в мире водятся идиоты.
— Лораси, — наконец, ожили другие представители моей команды, и Максимилиан спросил: — Тебе не кажется, что твой, кхм, пёсик немножечко страшный?
— Уж кто бы говорил! — искренне возмутилась я, поглаживая своего любимца. — Не тому, кто превращается в огромного плавучего гада, называть Жмурика страшным!
— Кэп, — обратился ко мне Рамон, — а вы вообще уверены, что это именно собака? Эльфы выводят разные породы, но такой диковины…
Я посмотрела на эльфика так, чтобы стало понятно: ещё одно слово — и кое-кто превратиться в ледяную статую.
— То есть такой прелести даже мы не выводили, — исправился Рамон, лохматя светлые волосы пятернёй.
Одобрительно кивнув эльфу, я почесала у Жмурика за склизким лысым ушком. Пёсик окончательно успокоился, и тогда я поставила его на пол рядом со своими ногами и вытерла руки лежащим в кармане носовым платком. Стоило когтистым лапкам Жмурика коснуться камня, как Эйзен, придурковатый на всю голову, вскрикнул, Рамон и даже Максимилиан отступили на два шага назад. Я одарила всех этих, как выяснилось, трусов крайне недовольным взглядом и потрепала по макушке Жмурика. Любимец блаженно прикрыл глаза.
— Жмурик — необычная собака, — пояснила я, наглаживая пёсика. — Он из другого мира, откуда-то, где разразилась страшная война и где его вид почти истребили. Как, наверное, всем известно, моя мама — глас единой богини Матери на Презире. Порою общается с ней, порою выполняет её просьбы, порою становится крайней. В общем, Матерь хотела сохранить вид Жмурика, вот и отправила нам во дворец сию прелесть. И приручить его только у меня получилось! — гордо заключила я.
