— Д..да, — запинаясь, ответила я и вслед за драконом пошла по деревянным мостикам, пересекающим наш пруд. Ну почему мастеру Рэну прислали этот свиток? Сейчас я могла бы гулять с ним…
Утешив себя тем, что, может быть, я хотя бы заполучу драконью чешуйку, я вслед за драконом вышла в ворота и пошла рядом с ним по улице. Хесо не утруждал себя ношением зонта, и сейчас солнце светило ему прямо в лицо, что, видимо, никак не сказывалось на его коже, потому что она оставалось такой же безупречно-белой. Вот повезло…
— Хочешь узнать о чем-то конкретном? — спросил он, и я тут же перевела взгляд на дома, мимо которых мы проходили.
— Ну… ээ… может, расскажешь мне про то, что не следует делать, чтобы не найти проблемы на свою голову?
— Не ездить во дворец под иллюзией? — невинно предложил Хесо, и я пораженно остановилась:
— Ты уже знаешь?
— Боюсь, не только я, — покачал головой дракон и свернул в проулок, — гости, которые были вчера на приеме, наверное, не смогли удержать язык за зубами, и эта история прогремела на всю столицу. Кстати, ты не знаешь, почему все знатные девушки сегодня с утра вызывали своих портных и требуют пошить им платья, усыпанные цветами сакуры?
— Сакуры? Вишни? — догадалась я и в ужасе схватилась за голову, — При чем тут мое платье? Неужели и его тоже обсуждают?
— Говорят, если надеть такое платье, можно привлечь внимание императора, — безмятежно отозвался дракон и, повернув куда-то между двух домов, вдруг вывел меня к воротам парка, — Пойдем внутрь, через стену этого парка видны крыши дворца. Начнем рассказ о Хэйанской империи с ее непосредственной верхушки.
— Да я теперь боюсь даже близко подходить ко дворцу, — я передернулась от неприятных воспоминаний, но, тем не менее, догнала дракона, терпеливо ждущего меня у входа в парк. — Хесо, скажи мне честно, только не преуменьшай, — я глубоко вздохнула, — какие могут быть последствия того, что вчера произошло на приеме?
— Правда может тебе не понравится, — сейчас мы шагали по дорожке вдоль озера, обсаженного плакучими ивами, свесившими свои ветви до самой воды, но мне было не до рассматривания захватывающих видов.
— И все-таки, — настойчиво отозвалась я. Мастер Рэн не скажет мне правды, чтобы я не переживала, а больше мне было некого спросить. Не у Мори же…
— Рэн оскорбил императора, приведя на пир гостя под иллюзией, — медленно отозвался дракон, — Если честно, я удивлен, что вас вообще выпустили из дворца.
— Ну, наверное, ваш император — совсем не такой, каким его считают, — стиснув ткань юбки, слабым голосом отозвалась я, — наверное, он, как справедливый и добрый правитель, не сажает в тюрьму за такую мелочь.
Дракон бросил на меня внимательный взгляд и покачал головой.
— Если думать, что все вокруг «справедливые и добрые», можно однажды найти себя даже в менее приятном месте, чем тюрьма. Лучше воспринимать мир без иллюзий.
Я вспомнила, как батюшка всегда говорил мне видеть в людях только хорошее и верить в лучшие стороны их натуры, и, в свою очередь покачав головой, недоверчиво рассмеялась:
— Хесо, нужно думать о других лучше, и тогда они оправдают наши ожидания. Император же не наказал нас, а отпустил.
— Скорее, он отпустил вас, потому что ты ему понравилась. На твоем месте я бы опасался, что он может захотеть пополнить свой дворцовый цветник заморским цветочком, — не согласился со мной дракон.
— Я? — эта мысль была такой абсурдной, что мне стало даже смешно, — Да он мне в дедушки годится! Да и вообще, у него в женах настоящая красавица, а во дворце еще сто других цветочков, то есть жен, зачем ему еще одна? Да я даже спеть и сыграть на музыкальном инструменте не смогла!
— Тысяча, — невозмутимо поправил меня дракон. — У императора тысяча жен. Ну, почти, точно уже никто не считает.
— Ничего себе, — неверяще прошептала я. Где они там помещаются? Или у них общежитие гаремного типа, по три гурии на комнату? — Вот видишь, целая тысяча жен, тысяча первая точно не нужна, — уверившись в своей правоте, я довольно улыбнулась. — Он же выпустил меня из дворца?
— Да, это странно, — признался дракон, — говоришь, ты не пела и не играла на музыкальных инструментах?
— Нет, — я помотала головой и, подойдя к воде, опустила туда руку. Холодная. — Пианино у них не было, а пою я просто ужасно.
— Тогда нужно было спеть, — отозвался дракон, и я согласно вздохнула. Да уж, нужно было спеть песенку, чтобы отбить у императора желание поселить в своем саду певчую птичку с таким мерзким голосом.
Тут, однако, я вспомнила брошенное напоследок: «…два месяца», и похолодела. Что будет через два месяца? Через два месяца нас казнят? За два месяца мне нужно научиться петь, а потом самостоятельно явиться во дворец, чтобы записаться в гарем? Или как тут у них туда попадают…
Дракон, заметив перемены в моем лице, посерьезнел, и я, делано улыбнувшись, переменила тему, спросив про те самые фигурки животных на дворцовых крышах, которые вчера запомнила, и Хесо, развернувшись, повел меня к окраине парка, откуда были видны эти крыши, на ходу рассказывая и про фигурки, и про статуи животных у входа в дома — оказалось, все это используется для защиты от зла. Я слушала его, чуть ли не открыв рот — настолько он оказался хорошим рассказчиком.
Мимо прошли две девушки, беззвучно хихикая и не спуская с Хесо восхищенных взглядов, и я только сейчас поняла, что мир вокруг нас скрыт радужной пленкой заклинания тишины — наверное, обсуждать императора в публичном месте было не самой хорошей затеей, и я выдохнула, поняв, что все это время нас точно никто не мог подслушать. Хесо, наверное, тоже вспомнил, что заклинание все еще действует, и взмахнул рукой, развеивая его — и тут же на меня обрушились звуки чужой речи, пение птиц, шум ветра и протяжные крики: «Лапша! Покупайте лапшу!», доносящиеся из-за стены. Внезапно почувствовав, что я ужасно проголодалась, я умоляюще взглянула на дракона:
— Хесо, давай найдем ворота на улицу и пообедаем? Уже, наверное, часа три?
— Всего двенадцать, — безжалостно сообщил дракон но, тем не менее, повернул к выходу, — пойдем!
35
Со стороны дворца парк был полностью огорожен, и выхода там не было, поэтому нам пришлось пересечь его наискосок, чтобы добраться до ближайших ворот. Все это время Хесо пытался развлечь меня рассказами, но почему-то все наши разговоры в конце-концов сползали к еде.
— Империей правит император, а небом — Нефритовый Император, верховное божество нашего пантеона. Император — наместник неба на земле, и его еще называют сыном неба. Символ императора — почему-то дракон, хотя он не имеет к нам никакого отношения, — вещал дракон своим чистым прохладным голосом, пока мы целеустремленно двигались к воротам.
— Наверное, каждый день во дворцовой кухне ему готовят как минимум пятьдесят блюд, — мечтательно отозвалась я, — что у вас в империи самое вкусное?
— Острое мясо с перцем из провинции Сычуан, лапша с ребрышками в кисло-сладком соусе, тушеные корни лотоса, суп из акульих плавников, — принялся перечислять дракон, неспешно шагая по дорожке, и я взмолилась:
— Пойдем быстрее!
Улыбнувшись одним краем губ, дракон предложил:
— Давай я лучше расскажу тебе о Нефритовом Императоре. Он правит всеми девятью небесами, всеми бессмертными и двенадцатью зверьми — повелителями гороскопа.
— Наверное, у него в саду растут какие-нибудь волшебные яблоки, аромат которых заполняет все вокруг, отведав которых, можно сразу помолодеть на пятьдесят лет или стать бессметным…, — вздохнула я.
— Волшебные яблоки в саду царя драконов, — не согласился Хесо, — а в саду Нефритового Императора растут персики.
— Царя драконов? — пораженно переспросила я, вспомнив храм у реки, — он существует?
— Конечно, — несколько уязвлено отозвался Хесо, — у нас, драконов, свое государство в горах, и у нас есть правитель, что в этом странного?
Мы как раз вышли из парка и пошли по людной улице, и, случайно глянув вправо, я вдруг увидела знакомые двери и окно. Да это же та лапшичная, где мы с мастером Рэном обедали после погодного ритуала!
