class="p1">Хэллоуин! Майлз старался осмыслить свалившуюся на него новую информацию. Итак, накануне Хэллоуина Сильвион ушёл в горы вместе с Мелони. Он именно так и сказал шерифу. Может, они поехали на автомобиле к таинственной тропинке, которую, судя по рассказам Джина, видят лишь Обитатели Ночи. Понятно одно: они направлялись сюда, в Тёмное Королевство. Но что-то их задержало. Мелони ужасно разозлила Сильвиона, и он передумал вести её с собой в крепость. И решил… наказать её. Как? Он говорил, что Майлз никогда не сможет догадаться.
“Возможно, он просто убил её, – думал Майлз, чувствуя, как болезненно сжимается сердце. – Он мог легко столкнуть её со скалы. Но, что бы там ни произошло, это случилось не тут…”.
– А в крепостной тюрьме нет узниц? – спросил он, переводя взгляд с Прачного на Штопальщика и назад.
Но он уже знал ответ ещё до того, как они отрицательно помотали головами.
Никто не узнавал её. Мелони нигде не было. Майлз почувствовал, как поникли его плечи. Он совсем пал духом. Ну нет! Всё равно он не был побеждён. Теперь в его груди горело пламя мщения. Он вытрясет из Сильвиона правду любой ценой.
“Если ничего другого не остаётся, я, по крайней мере, узнаю, как она погибла. Мне это важно”.
Странно, теперь он уже был готов поверить в то, что Мелони погибла. Майлз так много успел увидеть с тех пор, как попал в долину. Люди страдали и погибали в муках. А оставшиеся в живых должны были жить и страдать дальше. Не забывая и не прощая.
– Ты говорил, что пришёл ко мне по двум причинам, – нетерпеливо напомнил Прачный. Он стоял прямо, сложив руки на груди. – Освободитель, ты пришёл с планом?
– Ага… вроде… Это ещё не совсем план… эм, в общем, это план, – путано объяснил Майлз, не зная, как выразить свою мысль.
Он пришёл с весьма фундаментальной идеей. Ему нужно встретиться с Дилосой. Вот и весь план. Самое простое и наиболее прямое решение. Ему необходимо застать её одну и побеседовать с ней. Если придётся, использовать таинственную связь между ними и вложить хоть каплю разума в её тупую голову. Он готов был бросить свою жизнь на чашу весов. Джин говорил, что рабы будут истреблены, когда Ханна Редферн договорится с Дилосой. Майлз теперь тоже был рабом. Если других рабов убьют, то и он окажется среди них.
“Держу пари, принцесса к тебе неравнодушна, – подсказывал назойливый внутренний голос. – Но наверняка ничего не известно. Она пригрозила, что убьёт тебя. Она, наверное, хотела предостеречь, чтобы ты не ходил в крепость”.
“Ну, вот мы это и выясним, – возразил Майлз противному внутреннему голосу. – Если я не смогу убедить её, мне придётся прибегнуть к силе”.
– Я должен пробраться во дворец, – сказал он Прачному. – Но не на кухню, а туда, где я мог бы застать принцессу Дилосу одну.
– Одну? Одну её нигде нельзя застать… только в спальне.
– Тогда я пойду туда.
Прачный посмотрел на него и радостно прищурил глаза:
– Ты собираешься убить её? Я знаю, у кого можно достать деревянный кол.
– Нет… – Майлз вздохнул. – Надеюсь, до этого не дойдёт. Но лучше взять кол с собой… на всякий случай.
“А ещё лучше надеяться на чудо, – съязвил внутренний голос. – Интересно, как ты собираешься одолеть её?”
Джин потёр лоб. Когда он заговорил, Майлз понял, что думали они об одном и том же.
– Послушай, тупица, ты уверен, что это хорошая идея? Принцесса…
–… Обитательница Ночи, – подсказал Майлз.
– А ты…
– Обыкновенный парень.
– Он – Освободитель, – убеждённо заявил Ли Джо, и Майлз не стал над ним смеяться.
Он повернулся к Джину:
– Не представляю, насколько удачна моя идея, но она пока единственная. Да, это опасно, но я должен это сделать. – Он смутился и посмотрел на Прачного да Старого Штопальщика. – Если то, что сказал Джин о Ханне Редферн, правда, речь идёт не только о вас – рабах в крепости, – всё человечество в опасности.
– Как сказано в пророчествах… – пробормотал Старый Штопальщик.
– Ты тоже их знаешь?
– Мы, рабы, слышим многое. – Старый Штопальщик улыбнулся и кивнул. – Особенно о том, что касается нашей принцессы. Когда она была совсем маленькой, я служил Королевским Портным у самого Его Величества короля… незадолго до его гибели. Он-то знал пророчества, он говорил:
Голубой огонь разгонит последнюю темноту,
Будет кровью оплачена последняя дань…
Кровь? Майлз знал, что перед тем, как Дилоса сможет извергнуть Синее Пламя, должна пролиться кровь, но пророчество звучало более мрачно. Чья кровь?
– Темнота – то есть конец мира, да? – спросил он. – Вот видите, как важно для меня изменить решение Дилосы. Важно не только для рабов, но и вообще для всех людей.
Он обращался к Джину. Прачный и Старый Штопальщик ничего не знали о Внешнем Мире, но Джин-то знал. Джин кивнул: да, конец мира – это катастрофа для всех.
– Хорошо, мы должны попытаться. Нужно узнать, кому из рабов разрешено входить в её комнату. Мы можем подняться вместе с ними и спрятаться там. В комнатах есть шкафы? – спросил он Старого Штопальщика, и тот утвердительно наклонил голову. – Отлично, мы залезем в…
– Хорошая мысль, – кивнув, оборвал его Майлз. – Всё подходит, исключая “мы”. На этот раз ты не пойдёшь со мной. Я должен сделать всё один.
Джин в негодовании передёрнул плечами. Его русые волосы взъерошились в знак протеста, глаза сверкнули.
– Глупости! Я могу помочь. Нет причин…
– Есть причина: дело очень опасное. Тот, кто пойдёт туда, может быть убит сегодня. Если ты останешься тут, у тебя, по крайней мере, будет ещё пара дней…
Джин протестующе открыл рот, но Майлз остановил его и продолжил:
– …пара дней, чтобы разработать новый план, который, может быть, будет не менее опасным. И кроме того, необходимо, чтобы кто-то присматривал за Ли Джо и Кэдом, пока… пока это возможно.
И он ободряюще улыбнулся Ли Джо.
– Мне очень надо пойти одному, – мягко сказал Майлз, опять поворачиваясь к Джину.
Удивительно: кто бы мог подумать пару дней назад, что Майлзу придётся отговаривать Джина от желания оказаться убитым вместе с ним?
Прищурив глаза, Джин недовольно присвистнул и наконец кивнул:
– Хорошо-хорошо. Иди покорять вампиршу, а я останусь тут и организую революцию.
– Могу поспорить, что ты сумеешь.
На миг их взгляды встретились, и между ними снова установилось взаимопонимание, как и тогда, в телеге.
– Ты там поосторожнее. Ты ведь не самый умный, – сказал Джин.
Слова прозвучали грубо, но его глаза подозрительно заблестели.
– Знаю, – улыбнулся ему Майлз.
Шмыгнув носом, Джин
