другую сторону, король и все его зверье за мной помчаться, и ты тут же побежишь в рощу. В рощу – запомни. Не к принцу, понятно? Ты ему только помешаешь, обязательно беги в рощу, там Омерль, он обязательно тебе поможет, так что тебе надо бежать строго в рощу…
– Да понятно мне, – прервала я Славика, хотя он – я чувствовала это, – не меня вразумлял этим потоком слов, а, скорее себя успокаивал.
– Ладно, – он встал, и я увидела, что его бьет дрожь, – давай переодеваться.
– Ты можешь остаться здесь, – сказала я ему, – я побегу в рощу, а ты здесь оставайся. Тебе не обязательно отвлекать короля.
– Тут открытое пространство, Оля, кто-нибудь да поскачет тебя проверить… – Славик уже снял камзол, рубаху, и теперь, сидя на земле, расшнуровывать сапоги, – я побегу прямо к людям герцога, они меня в обиду не дадут.
– А если не добежишь?
– Я добегу… Да не стой же! Если Тамино сейчас вдруг убьют, Омерль просто ускачет, и кто тогда будет тебя защищать?
И, хотя, казалось бы, после смерти Тамино могла быть только пустота и мрак, я быстро принялась раздеваться. Потому что даже пустота и мрак были лучше компании короля.
– А как ты объяснишь герцогу, почему помог мне бежать?
– Он обещал тебя Тамино, и я помог тебе добраться до Тамино. Других приказов мне не поступало, и что он с Тамино уже воюет, я не видел и не знаю.
– Он тебе не поверит, – сказала я, снимая с головы вуаль, и принимаясь расшнуровывать платье.
– Поверит.
– А если нет? – я уже сбросила платье, и в сорочке села на землю, чтобы по примеру Славика стащить с себя сапоги.
– Будем надеяться, что поверит, – сказал Славик, он был уже в одном исподнем.
Да, он шел сейчас чуть ли не на верную смерть. И мне стало так его жаль, так больно за него, так страшно, а мы еще и оба были сейчас полуголые…
Вообще, я читала как-то, что такое бывает – в крайне стрессовой ситуации, когда, казалось бы, и выжить то уже проблема, организм начинает требовать немедленного размножения. Как бы говоря: когда еще, как не сейчас? Вдруг потом особей противоположного пола уже не останется? Не знаю, этот научно доказанный факт ли сказался, или вышеупомянутые эмоциональные причины, но я, в этот не простой момент, вполне могла бы воскликнуть вслед за поэтом: «Нет никогда порыв страстей, так не смущал души моей!»
– Ты чего так смотришь? – спросил Славик нервно, – одевайся! – И он кинул мне свою рубашку.
Я быстро скинула сорочку, и натянула рубаху, потом штаны, и засунула ноги обратно в свои сапоги – по счастью мужской и женский вариант обуви в описываемую эпоху почти не отличался.
– Волосы придется отрезать, – Славик взял свой короткий меч, и быстро чиркнул им мою косу, – Ладно, теперь я. – Произнес он обреченно.
Сорочка была по сути безразмерной, рукава ее зашнуровывались, но горловина ее была впритык даже мне, и Славику пришлось ее разрезать. Платье село на него так же, но хуже всего было то, что он был выше меня ростом, и из под юбок у него выглядывали ноги.
– Так ведь нельзя, – сказала я, наблюдая, как он обматывает голову моей вуалью, – так сразу видно, что ты ряженый.
– Я подберу юбку, как будто она мне мешает при беге. Ну все. Давай, – Славик делал глубокие вдохи и выдохи, как будто пытаясь выдышать из себя страх, – я пошел. Ты сразу вслед за мной, только с другой стороны.
– Не ходи, – я взяла его за руку. – Не надо.
– Тамино к роще пробивается, тебе надо быть там раньше него, а то угодишь в битву. Прощай. Наверное, уже не увидимся…
– Я не хочу чтобы ты умер!
– Я не собираюсь умирать, – сказал он, высвобождаясь от меня, – просто принц твой с герцогом теперь уже не задружит, и я его понимаю. Перебить безоружных на пиру – это крайний беспредел.
– Так может тебе не надо к герцогу? Может, ты со мной пойдешь?
– Все, я пошел, – Славик чмокнул меня в щеку, и шагнул из шатра.
Глава 28.
Приходилось ли вам когда-нибудь сомневаться в мужчинах? Не в каком-то конкретном, а вообще во всех. В том, что в наше время и в наших широтах существуют мужественные, благородные или хотя бы смелые мужчины? Мне приходилось. Хотя, конечно, со мной все ясно – безотцовщина и т.д. У меня ведь даже деда не было, или хотя бы дяди какого-нибудь завалящего. Даже на лестничной площадке все, как на подбор, были одинокие разведенки. Лизонька, похоже, мужчин знала с другой стороны – не даром же ее книга была под завязку полна мужественными бруталами. Впрочем, попадание в ее текст мое мировоззрение не слишком изменило – и время было не наше и широты явно другие.
Но, все таки, свершилось! Мир мой треснул и я поменялась. Славик, которого я, в последнее время так невзлюбила, так клеймила про себя мелкотравчатым карьеристом, спасал меня. Самым негероическим способом спасал – переодевшись в женское платье, и только этим платьем защищенный бежал он в самую гущу битвы. Но, как ни расчудесно было вот так взять и поменяться, смерти Славика это все явно не стоило, поэтому к роще я прибежала, проклиная все и вся, и с чувством невосполнимой утраты. Впрочем, у нас же была война, а на ней с чувствами редко считаются – вот и меня никто там не стал спрашивать, чего это я такая грустная, и почему плачу, вместо этого меня схватили, скрутили, и кто-то даже ударил.
– Это просто мальчишка, господин! – воскликнули над моим ухом, и вывернувшись, я увидела Омерля на коне.
– Это я! Я Амина! – крикнула я, и Омерль, наконец, бросил на меня взгляд.
Он кивнул, и меня отпустили. Спешившись, Омерль преклонил колено, и поцеловал мои пальцы.
– Простите, госпожа, грубость моих людей…
– Все в порядке, – прервала я его, – а где принц?
– Я просто не ожидал увидеть вас здесь. Буквально только что, на моих глазах, Амину, или кого-то в вашем платье, схватили люди герцога.
– Это был Лионель, – сказала я, чувствуя, что меня немного отпускает. По крайней мере, Славик жив, он у герцога, и мне очень хотелось верить, что герцог и в этот раз не станет ссориться с ним «из-за баб». – А что с принцем? – второй раз спросила я у Омерля.
Но отвечать ему не пришлось, крики и топот возвестили о скором приближении каких-то людей, и по сдержанно-радостной реакции Омерля и прочих, приближались к нам явно не враги. Я обернулась – и ко мне шагнул сам Тамино. Следом за ним лес наводнился его людьми, все они были в спешке, все озирались, хватаясь за мечи.
– Амина! – принц обнял меня, – я
