её пальчик. При этом его неожиданно охватило такое возбуждение, что он с трудом удержался оттого, чтобы не схватить её в охапку и не увлечь в ближайшие кусты. И всё это Татьяна прочла в его недвусмысленном взгляде. Она поняла, какую непростительную ошибку допустила. Ведь Буршан мог решить, что она заигрывает с ним. Что бы хоть как-то сгладить эту ситуацию, она робко улыбнулась:
— Я пойду ещё потанцую, хорошо?
— Нет, — он сжал её запястье. — Мы сейчас же отправляемся домой.
— Почему?
— Потому что ты слишком выделяешься своей красотой среди наших женщин, и я не хочу, что бы другие мужчины раздевали тебя глазами.
— Ах, да! Я же забыла! Я же твоя собственность и раздевать меня глазами можешь только ты! — сразу ощетинилась Таня. Всю её робость как рукой сняло.
— И не только глазами! — прорычал Буршан. — Пошли! Бурт! Домой.
Он буквально потащил её за руку в сторону тропинки, ведущей в селенье.
«Да что же он за человек такой!? Так всё хорошо начиналось, так было весело…» — возмущалась про себя Таня, едва поспевая за князем и опасаясь споткнуться в темноте.
Буршан прекрасно знал дорогу, ведь ходил по ней не один раз. Поэтому уверенно шёл по тропинке без освещения. Свой подсвечник он оставил на поляне, когда покупал лакомства. Он шёл, вспоминая, как танцевала Таня. Именно в тот момент, когда купцы восхищались его женщиной, он осознал, что не просто желает обладать ею, а любит её, хочет заботиться о ней, оберегать, сделать счастливой. Он хочет видеть её улыбку, слышать смех. И это осознание обрушилось на него, словно камни со скал Серой Дали. Эта женщина с её жгучим темпераментом прочно засела в его сердце. И это, может, было бы неплохо, если бы не одно обстоятельство: Таня не любит его и вряд ли полюбит когда-нибудь. А как бы он хотел, что бы она его любила… Он опасался, что если признается ей в своих чувствах, то кроме насмешки ничего не услышит в ответ. Таким образом, он сам себя загнал в тупик. Признаться ей в любви он не мог. Значит, оставалось одно — продолжать укрощать, подчиняя себе эту женщину. Он понимал, что не должен мучить её, но другого выхода пока не видел. Буршан ускорил шаг, надеясь таким образом притупить боль и дать выход своему недовольству из-за невозможности что-то изменить…
Вскоре показались фонари селенья. Он чувствовал тяжёлое дыхание сзади и понял, что почти бежал. Остановился так резко, что Таня наткнулась на него. Князь отпустил её руку и пошёл медленнее. Она остановилась, что бы отдышаться.
— Ты идёшь?
Его резкий окрик заставил Таню вздрогнуть. Она хотела опять сказать ему что-то дерзкое, но вовремя остановилась. «Ивлева, помни: от смелости до глупости один шаг! Повторяй это, как мантру, и держи себя в руках!» — строго сказала она сама себе.
— Прости, Буршан, я просто запыхалась. Сейчас, — она сделала несколько глубоких вдохов и выдохов, что бы восстановить дыхание.
Когда они подошли к дому, Буршан отпустил собаку:
— Место, Бурт! Жди меня. Я сейчас тебя покормлю.
Пёс послушно отправился на конюшню. Стоило им войти в дом, как Буршан прямо в коридоре припечатал Таню к стене. Его рука скользнула ей под платье. Раздался треск тонкой ткани. Панталончики повисли на шнуровке…
«Да насытится он когда-нибудь мной или нет!?» — пульсировала мысль в голове женщины.
— Я пойду, покормлю собаку, а ты поднимайся в спальню. — Князь отступил от неё.
Он развернулся и вышел из дома, на ходу застёгивая брюки. Буршан понимал, что злится на себя, а отыгрывается на Тане, из-за этого у него было скверно на душе. Такое поведение вряд ли способствовало их взаимопониманию. «Нехорошо срываться на женщине только из-за того, что она не любит меня. С другой стороны, глупо рассчитывать на её любовь, если с самого начала я указал ей на её место. Как там говорят мудрые люди? «Нельзя выжить кровь из репы»? Это точно. Если в ней полыхает ненависть ко мне, то я не в силах ничего изменить. Где же выход?» — думал Буршан, накладывая псу в миску еду, приготовленную Салитом.
Часть 4 глава 4
— Да, сейчас… конечно… пойду я тебе в спальню… жди… — шипела Таня себе под нос, открывая шкаф и беря чистое бельё. Помимо панталончиков и блузки, она взяла сарафан, прихватила пару фонариков с горящими в них свечами и поспешила в баню. Ей, как всегда, хотелось отмыться после столь близкого общения с князем.
Осторожно выглянула из дверей и, убедившись, что Буршан в конюшне, вышла из дома. В какой-то момент у неё мелькнула мысль сбежать прямо сейчас, но она прекрасно понимала, что в темноте вряд ли сумеет найти дорогу к Вратам. Даже свечи не помогут. «Отложим побег до лучших времён. К тому же, глупо бежать без подготовки и оружия. Эрда говорила что-то про диких зверей. Надо узнать, что это за звери», — рассуждая таким образом, она вошла в баню. В предбаннике поставила фонарики на полку. Положила на лавку чистое бельё. Разделась, со вздохом глядя на то, что осталось от панталон. Вынула импровизированные заколки из причёски и волосы тут же разбежались по её плечам, словно обрадовались свободе. В парилку решила свечи не брать. Там было окно, в которое проникал лунный свет. К тому же, через некоторое время глаза привыкли к темноте.
В котле вода была ещё горячая, но Таня решила не разбавлять её холодной. Она налила в ушат воды и стала ополаскиваться. В какой-то момент ей почудилось движение сзади. Она хотела оглянуться, но не успела. Чья-то сильная рука схватила её за волосы и ударила об полок. Таня вскрикнула скорее от неожиданности, чем от боли, хотя от удара потемнело в глазах. «Что это на князя нашло?» — подумала она и вдруг поняла, что это не Буршан. Да, он брал её силой. Был груб с ней. Но ни разу не поднял на неё руку. Да ещё так жестоко! Не дожидаясь второго удара, женщина схватила лежащий на полке ковш и, вывернувшись, со всей силы ударила наугад в темноту. По-видимому, удар угодил в цель, потому что нападавший издал глухой стон. Он никак не ожидал такой прыти от хрупкой женщины. Хватка его ослабела, и Таня воспользовалась этим. Понимая, что помощи ждать неоткуда, она стала наносить ковшиком неведомому противнику удар за ударом. И тот ретировался. Бросился к дверям. Таня тоже выскочила за ним в предбанник, что бы позвать Буршана…
Часть 4
