— Ладно… — кивнула я, присаживаясь на мягкую кровать. Топаз сел рядом.
И почему это неловкое молчание так затянулось? Такое чувство, словно в этом парне вообще жизни нет. Так, говорящая и красивая марионетка. А в синих глазах пустота. Ему скучно? Грустно? Он зол? Вообще непонятно. Даже не знаю, с чего начать разговор. А ведь пирожные в моих руках остывают. И это не удивительно! Такой-то холод…
— Почему не ешь? — спросил Топаз.
В горло не лезет. Ты так смотришь, что боюсь подавиться.
— Боюсь накрошить и испачкать твою кровать, — выдумала бредовое объяснение прямо на ходу.
— Не переживай, — равнодушно произнёс парень. — Горничные всё уберут.
— Ах, ну да…
Вот и всё. Больше ничего в голову не лезло. Пришлось взять одно из пирожных, которые я сделала в форме треугольников для удобства, и поднести его ко рту, забыв совсем о том, что я и ложечку вообще-то с собой прихватила. Но не успела я как следует укусить лакомство, как Топаз произнёс:
— Ты позволишь… мне?
А? Он хочет попробовать сладость? Я думала, что ни он с Сапфиром, ни Алмаз не любят подобные лакомства. Или ему просто любопытно? Ладно. Это лучше, чем давиться, пока на тебя смотрят.
— Конечно, — отозвалась, протянув тарелку Топазу.
Парень оказался находчивее и взял десертную ложку, отломил кусочек от одного из треугольников и поднёс сладость к губам. Но не к своим, а к моим. Он что… хочет меня покормить?
— Эм… Топаз?.. — растерянно протянула, смотря в синие глаза напротив.
— А тому ребёнку ты позволила… — неожиданно отметил парень.
— Тому ребёнку? Ах, ты о Юлиане? — дошло до меня. — Ну, да… — пожала плечами. — Он довольно милый. Не хотела его расстраивать.
— Милый? Не хотела расстраивать? — повторил Топаз. — Тебе нравятся дети? Если подумать, они и раньше тебе нравились, но сейчас твоё «нравится» немного изменилось. Ты назвала раба… твоим младшим братиком.
— Ох, это… — он так много говорил, что я даже не знала, с чего начать.
Но что это? Упрёк, что я так хорошо отношусь к какому-то рабу? Должно быть, для них это странно и непонятно. Принцесса называет какого-то раба, купленного быть игрушкой, младшим братиком. Что ж… Отчасти я понимаю негодование Топаза, который является её старшим братом.
— Ты должна понимать, что, хоть они и выглядят как дети, таковыми не являются, — напомнил Топаз. — Парочка из них - ровесники нашего отца. Хотя и глуповаты, что действительно приравнивает их уровень развития к детям. Но они не дети.
— Я это знаю, — ответила парню. — Но какая разница? Они выглядят как дети и они хотят быть детьми. Я вижу в них детей и обращаюсь, как к детям. Все довольны. Вопрос исчерпан.
— Просто дети? Хорошо, но вчера ты… — тут Топаз замолчал, обдумывая то, что хотел сказать. Отложил тарелку с десертами в сторону и сложил руки замком на коленях. — Я считаю, что слишком рано обрёл магические способности. Замер во времени, но особо меня это не тревожило, пока ты росла. Но теперь ты выглядишь старше.
— Это нормально, — пожала плечами. — Я не маг, так что взрослею и старею, как и обычный человек.
— Раньше ты даже не хотела говорить на эту тему, — отметил Топаз. — Кричала и плакала, но теперь так спокойна… Для тебя я также являюсь ребёнком?
И что мне ответить? Он на странные темы говорит. То его беспокоит моё отношение к рабам, то собственный возраст, а после вообще моё поведение в целом. Э-э-эх… Вот бы знать, что стоит сказать, чтобы он прекратил меня нагружать. А так после каждого его предложения в голове начинает играть музыка из передачи «Кто хочет стать миллионером», а после звучит голос: «Итак, следующий вопрос…»
Вот только в данной реальности у меня нет вариантов ответов. Да и другие бонусы в виде звонка другу отсутствуют. Но тут в голове возникла бредовая идея: а не желает ли Топаз сам почувствовать себя ребёнком? Не хочет ли он, чтобы я к нему относилась как к младшему братику? Хех! Да нет… Это же будет совершенно ненормально. И всё же…
— Да, — ответила парню. — Я тебя таким вижу.
Получив ответ, парень отвернулся, обдумывая мои слова.
— Вот как… — тихо произнёс он.
И что теперь? Мы закончили? Я могу уходить?
Видимо, нет, так как уже через мгновение Топаз наклонился в мою сторону и прислонился головой к плечу. От подобного поведения всё тело напряглось. Я старалась не шевелиться и не дышать. Лица парня не видела. Только его белую макушку, которая теперь покоилась на мне.
— Ты можешь ко мне прикоснуться? — спросил Топаз.
— Ч… что?..
— Раз для тебя я ребёнок, то… — приподнял подбородок так, чтобы заглянуть мне в глаза, при этом голова до сих пор лежит на моём плече. — Тебе ведь нравятся дети, верно? Я тебе нравлюсь, да?
— Ну… эм… это… — в голове полный штиль. Ни одной умной мысли. Даже говорю, словно зависший робот. — Я не…
— Вот, — произнёс Топаз, взял меня за ладонь и положил её себе на голову.
Более того, он взял и вторую мою руку, переложив её себе на плечи. Теперь я как бы обнимала парня, слегка поглаживая его по голове. Это не объятия брата и сестры. Это не объятия друзей. Это даже не объятия любовников, хотя, зная ненормальность Лидии, это было бы вполне в её стиле. Вовсе нет…
Нечто подобное делала для меня в детстве мама, когда старалась утешить и успокоить. Да. Это были именно родительские объятия, и роль родителя выполняла я. Он хочет, чтобы я его погладила словно маленького мальчика?
В голове всплыла моя же фраза: «Они выглядят как дети и они хотят быть детьми». Это же относится и к Топазу? Но для меня это очень странно, ведь из всех троих Топаз мне казался отмороженным больше всех. Если Алмаз ещё как-то пытался меня понять, да и Сапфир пробовал достучаться, то Топаз игнорировал, и меня это, по правде, устраивало.
А что теперь?
Как мне известно, мать Топаза бросила мальчишку, когда он был ещё совсем маленьким. При этом сказала, что ей холодно. Те же слова, что сказала я. Не проецирует ли он на мне свою мать, которая его оставила? А если и так, то после не попробует отомстить своей так называемой маман за то, что она его кинула?
Ох, Боженька…
Это не мультсериал, а буквально коллекция всевозможных психологических травм. Лилия, милая, быстрее сюда беги. Я даже не обижусь, если явишься раньше моего дня рождения. Совсем не обижусь.
А пока я лишь нежно проводила ладонью по белоснежным волосам Топаза, позволяя тому слегка приобнять меня за талию и продолжать лежать на моём плече.
Похоже, сегодня я всё же не поем пирожных.
Да и ночевать у себя не получится.
Вот же влипла…
***
— Шевелись! Как ты можешь быть такой медленной? Ты же выросла здесь!
— Я выросла в замке, а не в снежных сопках.
— Мы прошли всего два километра, а ты уже с ног валишься! У тебя есть хоть какая-то физическая подготовка или ты только и можешь, что есть?
— Тебя это не касается. И вообще, я не понимаю, почему мы идём к Ледяному Лесу? Какой в этом толк?
В данный момент я и Янтарь, чтоб его, шли через заснеженную дорогу в сторону Ледяного Леса. Сил уже не было. Я устала, проголодалась, была раздражена. Так ещё и в сон клонит. Изначально Янтарь убедил меня, что это очень важно. Один он пойти туда не может. Если раб один бродить начнёт, то вызовет подозрения и за этим последует наказание. А если со своей хозяйкой, то уже выполняет роль сопровождающего.
Я получила свой заказ. Это была уникальная и очень удобная одежда, которая позволяла двигаться свободно и при этом сохраняла тепло. Хоть в снегу спи. Алмазу я так и сказала, мол, хочу прогуляться и опробовать свой новый гардероб. Этого было достаточно. Но от усталости никто спасти не мог.
И чего он как в задницу ужаленный? Аж злиться начинаю. Бесит!
— Ещё раз говорю: здесь должен быть проход. Мне так описывали, — заверял Янтарь, бравым шагом идя вперёд. К тому же он был так легко одет, словно и не чувствовал холода. А всё потому, что он снежный барс, который более устойчив к низким температурам, нежели обычный человек. — Так что пошевеливайся, принцесса. Иногда нужно уметь и поработать, а не только капризничать.
