более мирно повторяю я.
– Платон!
– Платон?
– Ну, знаешь, чересчур хитрый любовник Гекаты.
– Я знаю, кто такой Платон, – перебиваю я. – Но… он на много веков как сквозь землю провалился. На две тысячи лет, если быть точным. Я думал, он давно мертв.
Как и всех нас, вампиров тоже можно убить.
Энола скрещивает руки на груди.
– Для мертвеца он слишком бодр.
– Должно быть, ты ошиблась, – вклинивается Гор. – Наверняка это просто кто-то очень на него похожий.
– Мальчики, – по Эноле видно, насколько она раздражена, – если я говорю, что это Платон собственной персоной, то так и есть. Ни малейших сомнений. Я находилась перед домом и сразу его узнала. Они с Нефертари довольно долго просидели в кабинете.
– Получается, он так долго прятался и именно сейчас, когда нашелся скипетр, выполз из своей норы? – недоверчиво спрашивает Гор. – Вот это я называю «интересный поворот». И отсюда резонный вопрос: откуда он так быстро обо всем узнал?
Наконец я выдергиваю пробку из бутылки, которую все это время сжимал в руке.
– Он тебя видел?
– Нет, не видел. Однако чего бы он от нее ни хотел, судя по всему, это очень важно. Иначе Платон не держался бы поблизости, рискуя быть обнаруженным.
– Мне это не нравится. – В голосе Гора звучат мрачные нотки. – Этот мужик еще в свою бытность человеком совал нос в дела, которые его не касаются.
– Да быть не может, чтобы он что-то знал о регалиях. Хотя бы предположи мы нечто подобное, давным-давно начали бы его искать гораздо усерднее. А если речь не о регалиях, тогда что ему понадобилось от Нефертари? Геката всегда твердила, будто ни разу не виделась с ним после обращения.
– Она соврала ради него, – пожимает плечами Гор. – Неужели тебя это удивляет? Ты же прекрасно разбираешься во вранье.
– Да пошел ты! – рявкаю я, а после делаю глубокий вдох в стремлении успокоиться. – Нужно предложить Кимми и Нефертари пожить здесь, у нас. Для них это самое безопасное место.
– А ты реально шутник! После нашего представления Тарис ни за что на это не пойдет. Тебе придется на коленях вымаливать прощение, прежде чем она согласится снова переступить порог этого дома. И если честно… я хочу на это посмотреть. На ее месте я бы тебе никогда больше не сказал ни единого слова.
– К счастью, ты не на ее месте. К тому же прекрасно знал о моем обещании.
– И с самого начала считал, что это тупая идея, – напоминает Гор.
Тут уже ничего не изменить.
– Не знал же я, в конце концов… – замолкаю на полуслове, поскольку то, что могу сказать в свое оправдание, глупо и поверхностно. Я плохо с ней поступил. Точка.
– Тебе известно, куда она поедет? В отель? – обращаюсь к Эноле.
– Нет, поселится в особняке родителей Кимми.
– А что насчет Сета? Где он остановится?
– Не знаю, – раздраженно фыркает пери. – Позвони ему и спроси, вы ведь так сдружились в Дуате.
Развернувшись, Энола топает прочь из кухни.
– Что я сейчас опять не так сделал? – всплескиваю я руками.
– Без понятия. – Гор протягивает бокал, и я наливаю ему вина. – Ты что-нибудь приготовил?
– Только спагетти алио и олио[7]. – У меня не было настроения делать что-то необычное, но требовалось чем-то себя занять. – Зайду к ней завтра. Присоединишься ко мне? Нужно отговорить ее от идеи мстить. Так нельзя.
– Лучше оставь ее в покое на какое-то время, – советует друг. – Я сам навещу их и прозондирую почву. Ты порой как слон в посудной лавке.
– Нет.
– Да, и еще какой… а вообще, что ты собираешься ей сказать? Сет прав: ты любишь Нейт и хочешь вернуться к ней. Мы все это знаем. Лучше держись от Тарис подальше. Ты только сделаешь ей больно.
– Сомневаюсь. Она злится на меня. Если кому и следует бояться, то как раз мне.
Гор закатывает глаза.
– Вот еще одна причина. У тебя и так хватает шрамов.
Это удар ниже пояса.
– Большое спасибо. Совет требует, чтобы мы нашли другие регалии, и если Платону что-то о них известно, то Нефертари должна нам рассказать.
– Она скорее даст тебе в челюсть, чем что-то расскажет. Ты эпически облажался. Неужели не мог один-единственный раз держать руки при себе, как я с Кимми? Тогда все было бы вовсе не так плохо.
– Очевидно, не мог, – признаюсь и ему, и самому себе. Я близок к тому, чтобы швырнуть бутылку с вином в стену, но беру себя в руки.
– Есть женщины как Адриана и ее подруги, а есть – как Кимми и Тарис, – поучает меня не кто иной, как Гор. – Они разные, словно день и ночь. Можно подумать, они принадлежат к двум разным видам. – Он достает себе тарелку из шкафчика. – Причем я бы не стал утверждать, что один тип лучше, чем другой. К ним просто нужен разный подход.
– А я думал, мне вообще не надо было к ней подходить.
– Это метафора, идиот. Посмотри на нас с Кимми. Мы просто друзья. Мы нравимся друг другу, и на этом все.
Я тяну себя за волосы.
– Честно, мужик, ты еще больший болван, чем я, если в это веришь.
Гор накладывает себе на тарелку порцию макарон.
– Считаешь, что мы не друзья? Я нравлюсь ей, а она – мне. Кимми веселая и умная. Умнее других женщин, с которыми я когда-либо дружил.
– Это не так уж и сложно, учитывая, что кроме Энолы у тебя никогда не было друзей женского пола, – рычу я.
Друг ненадолго задумывается, а потом чешет в затылке.
– Точно.
– Даю Нефертари три дня, чтобы успокоиться, а потом прихожу. Я больше к ней не притронусь, но и не позволю снова подвергать себя опасности и искать регалии с Сетом и Платоном, просто чтобы насолить мне.
– Как хочешь. – Гор находит в холодильнике пармезан. – Посмотрим что-нибудь вместе?
– Нет. Тебе известно, где прячется Геката?
Я в течение нескольких сотен лет не вспоминал ни о ней, ни о Платоне. И видимо, совершил ошибку. Тем своевольным обращением богиня устроила знатный переполох и с тех пор куда-то пропала.
– Спроси у Аполлона. – Гор бросает мне свой мобильный. – Номер сохранен, если у тебя нет.
– Спасибо. А ты вечно отлыниваешь от неприятных поручений.
– Я не отлыниваю, а делегирую. Жизнь становится гораздо проще, если не быть настолько помешанным на контроле, как ты.
– Очень смешно.
Гор меня уже не слушает. А я стою в пустой кухне и размышляю над его словами. Безусловно, лучше оставить Нефертари в покое. В конце концов, я
