туда, но вздохнул и, опершись о перила крыльца, опустил голову.
Ох, Феодора, Феодора… Что же ты делаешь… Откуда вообще взялась на его бедовую голову…
Поначалу Феодора Домбровская представлялась ему избалованной недалекой девчонкой, которой быстро надоест деревня. Он уже не один раз обещал себе держаться от нее подальше, но что-то постоянно сталкивало их лицом к лицу. И каждое из этих столкновений ставило Арса в тупик. Феодора будто бы совсем не замечала его суровость и нелюдимость, не обращала внимания на шипы, которыми мужчина оброс, чтобы не подпускать никого к себе близко. Она улыбалась ему, не боялась задавать вопросы и вообще относилась, как к нормальному человеку. Это… цепляло. Арс стал ловить себя на мысли, что хочет улыбнуться ей в ответ. А ведь уже несколько лет не улыбался.
Да, с приездом Феодоры что-то изменилось. И не только вокруг, но и в нем самом. Аристократка, красавица и явно любимая папина дочка. Энергичная, любопытная оптимистка, которая копает грядки, наплевав на маникюр, и хранит в шкафу человеческий череп. Солнечная девочка, чей свет уже успел задеть его огрубевшую душу, заставляя морщиться, шипеть и огрызаться с непривычки. Арс не был дураком и понимал, что происходит. Его броня дала трещину, и восстановить ее вряд ли получится. Перемены пугали.
Но Феодоре стоило держаться от него подальше. Как и ему – от Феодоры. Слишком они разные. Да и ей будет безопаснее забыть о своих изысканиях. В Прилесье творилось неладное. И пусть на первый взгляд не происходило ничего этакого, если не считать похищения, но тот, старый Арсений, которого разбудила Феодора, чувствовал: все только начинается. И самой девушке было бы лучше вообще уехать отсюда.
– Мау! – Домовой ударил его лапой по ноге.
– Ты знаешь, что я прав, – поморщился егерь.
Кот запрыгнул на перила и зашипел.
– Хватит, – не проникся Арс. – Пойдем спать.
Мужчина развернулся и отправился в дом. А кот проводил его умным, почти человеческим взглядом. Сильная нечисть, домовой видел и чувствовал все совсем по-другому. Но если кто-то сам признал себя безнадежным, достучаться до упрямца не под силу даже ему.
***
Поход за яйцами не состоялся. Карповичей не было дома, и на стук мне никто не открыл. Подумав немного, я закинула пустую авоську на плечо и побрела в магазин. Свернула на Центральную, вспомнила, что он закрылся десять минут назад, но возвращаться не стала. Не в магазин, так хоть прогуляюсь.
Солнце уже жарило не слишком сильно, и деревня не казалась вымершей. Бегали дети, ходили по своим делам взрослые, иногда проезжали машины. Пользуясь случаем, я рассматривала попадавшихся по ходу сельчан и думала. Кто же все-таки меня вчера похитил? Вряд ли это кто-то из местных магов, глупо так подставляться. А с артефактом мог прийти кто угодно. И машины есть чуть ли не у половины Прилесья. Конечно, по большей части медленные и старые, а магомобилей так и вообще ни у кого нет. Их и в Старограде не каждый может себе позволить. Слишком уж дорого стоят большие и мощные зарядные кристаллы, которые стали сердцем этого вида транспорта.
Память, как назло, помогать отказывалась. Сегодня я весь день пыталась вспомнить хоть что-нибудь: запах, звук или ощущение - только все без толку. Я просто потеряла сознание и очнулась уже в сарае. И свидетелей у похищения явно не было, иначе свежая сплетня уже разошлась бы по всей деревне.
– Феодора! – окликнул знакомый голос.
Я развернулась. Тетя Лида сидела на лавочке у колодца, в тени большого клена. Рядом с ней устроилась баба Матрена.
– Добрый вечер, – улыбнулась я, подходя ближе.
Тетя Лида подвинулась, освобождая место. Я не стала отказываться и уселась рядом с ней.
– В магазин что ль собралась? – поинтересовалась баба Матрена. – Так он закрыт уже.
– Знаю, – я вздохнула. – Просто забыла.
– Забыла… Ох уж эта столичная молодежь. Небось у вас в Старограде магазины круглыми сутками работают. А у нас одна Алевтина.
Я покосилась на Матрену, но та явно говорила это не с целью задеть. Хотя тетя Лида все равно бросилась меня защищать:
– Феодора не какая-нибудь столичная молодёжь. Видела бы ты, что она за огород развела. Укроп растет лучше, чем у меня.
– Ох, ну скажете тоже, развела, – смутилась я. – Это же все ваши семена. Ваши и Людмилы Васильевны.
– Если бы сердце к земле не лежало, и с моими семенами ничего бы не вышло.
Я смутилась еще сильнее. Мой огород и правда пошел в рост слишком уж бодро. Срезанный лук отрастал, капуста, растопырив листья, активно набиралась соков, а зеленые метелки укропа вымахали почти мне до пояса. Даже цветочные семена, которые попали в землю пару дней назад, уже дали всходы. И ведь я не делала ничего особенного. Поливала, вырывала редкие сорняки и все. Неужели земля на участке оказалась настолько плодородной? А может, помогла странная вода, которая не нагревалась даже в самый жаркий полдень?
Тихо скрепя колесами, к нам подъехал щуплый старик на велосипеде. Он остановился у колодца и спросил:
– Девоньки, рыбки не хотите?
Вытянув шею, я заметила притороченное к багажнику пластиковое ведро, в котором что-то плескалось.
– И чегой-то ты наловил сегодня, Макар? – поинтересовалась баба Матрена.
– Добрых окуней, – гордо сообщил он. – Восемь штук. Надо?
– Давай нам с Феодорой, – махнула рукой тетя Лида.
– Да нет, я как-то по рыбе не очень, – содрогнулась я, представив, что ее надо будет чистить и потрошить.
– Так я и пожарю, – не смутилась соседка.
– Берите-берите, – произнес дед Макар, отцепляя ведро. – Не пропадать же добру.
– А чего сами не едите?
– Куда мне, – вздохнул старик. – Если я рыбу эту домой принесу, меня жена вместе с ней и выгонит. Удочки – и те прятать приходится.
В голове мелькнуло воспоминание. Удочки в шкафу на хуторе, слова Арса о неком Кривцове, который прячет их там от злой жены. Неужели это он?
– Так это вы на старом хуторе себе склад устроили? – спросила тихо.
– Я, – не стал отпираться дед Макар.
– Вчера вы тоже на рыбалку ездили?
– Ездил, конечно. И вчера, и позавчера, и завтра тоже поеду.
– А ничего странного на хуторе не видели? – подобралась я.
– Не видел, – он почесал затылок.
