Они были в тупике с этими проклятыми изоморфами. Давным-давно, один пожилой и почтенный соотечественник, привлек тогда еще молодого Коэна в удивительную организацию, раскрывшую ему глаза на мир. Оказалось, что помимо человечества, существуют некие высокоразвитые твари, умеющие проникать в обычных людей, замещать их сознание, растворяться и управлять чужими телами. Они поочередно захватывали того или иного человека и творили, что хотели, пока, наконец, не решали, что игра им наскучила. Тогда твари, которых они нарекли изоморфами, покидали своего носителя, вследствие чего последний умирал. Смерти эти были также разнообразны и непредсказуемы, как и сами жертвы. И вот уже за восемьдесят с небольшим лет существования организации они так и не продвинулись в методах выявления изоморфов практически ни на шаг. Они не знали ни как их вычислить, ни как уничтожить. А то, что последние подлежали уничтожению, не вызывало у Коэна никаких сомнений. — Проклятые изоморфы…
— Когда-то их называли странниками, — улыбнулся вошедший Дюпре, и Коэн скривился, будто съел кислое яблоко. Он терпеть не мог этого выскочку-француза, как и его наставник в свое время. Хорошо, что перед кончиной, его соотечественник успел передать бразды правления Коэну, и теперь организация координировалась жесткой рукой, а не стоящим сейчас перед ними самовлюбленным французским павлином.
— Дюпре, — коротко кивнул ему Коэн, а Пресли расплылся в широкой улыбке, словно узрел свою бабушку с подносом пирогов.
— Я тоже рад вас видеть, — усмехнулся Дюпре, располагаясь в соседнем кресле и будто бы вовсе не обращая внимания на неприветливость коллеги. — Так что у нас новенького? — обратился он к Пресли, и тот поторопился тут же рассказать все то, что только что говорил Коэну, но уже более уверенно и в деталях.
— Это отличная мысль, — заметил Дюпре, постукивая кончиком указательного пальца по гладко выбритому подбородку. — Значит, организм воспринимает их, как инфекцию?
— Не совсем так, — смутившись, заметил Пресли, — скорее, как паразита. Лейкоциты при этом не повышены.
— Есть какие-то другие отклонения в крови?
— Увы, нет, только изменение температуры тела. Во врачебных диагнозах это звучит обычно как нарушение терморегуляции потому, что больше придраться не к чему.
— То есть мы можем отловить изоморфов, засидевшихся в чужих телах, по врачебным диагнозам, так? — не унимался Дюпре, а Коэн, не отдавая себе в этом отчета, пристально следил за их диалогом.
— Ну, не все люди с подобным диагнозом окажутся носителями, вы должны это понимать.
— Да, но с другой точки зрения, учитывая, сколько вреда и скольким людям способен нанести один изоморф, погрешность оправдана.
— Погрешность? — Пресли смутился, как делал всегда, когда речь, так или иначе заходила о другой стороне деятельности организации, которая напрямую имела отношение к уничтожению. Да и что тут душой кривить, они все отлично понимали, какова их конечная цель: избавиться от чужих любым путем.
— Я отдам новые параметры в информационный отдел, — подал голос Коэн, и Пресли совсем смолк. В эту минуту он был не рад своему открытию, потому что невольно обрек ни в чем не повинных людей, как минимум на слежку, а максимум… Пресли снова нервно затеребил правый бак, и Дюпре отвел от него взгляд, также прекрасно понимая, к чему все идет.
— Коэн… — попытался пойти на попятную Дюпре.
— Даже не начинай, — отмахнулся от него шеф. — У нас нет на это времени. Ни времени, ни возможностей на дополнительные исследования. Если нам удастся вычислить хотя бы пару уродов, они достанутся Пресли, можешь не сомневаться, — Коэн взглянул на Пресли твердым взглядом, еще раз подумав о том, что они взяли на работу явно не того человека.
Они сидели в холле Хилтона, и Коэн, ощущая некую нервозность в присутствии француза, пытался скрыть ее в стакане с хорошим островным виски. Лягушатник вновь вел себя так, словно его ничего не беспокоило, беззаботно раскинувшись на диванчике.
— Вы никогда не задумывались, Коэн, — начал Дюпре, и Коэн с тоской оторвался от стакана, — о том, что будет, если кто-то из них — я имею в виду, странников, захватит одного из нас?
— Этого не произойдет, — буркнул Коэн, вновь поднося стакан к губам.
— Вы так уверены? Но ведь мы совершенно от этого не застрахованы. Быть может, прямо сейчас, в эту минуту, напротив Вас сидит уже не Дюпре.
— Если бы Вы сказали хоть что-нибудь стоящее, тогда у меня был бы повод обеспокоиться, — холодно заметил Коэн, вновь ставя стакан на стол.
— О, Вы так дружелюбны в своей благодушной манере, — засмеялся Дюпре, и его плечи затряслись. — Я лишь говорю, что это может случиться с кем угодно.
— И что Вы хотите от меня? — достаточно резко поинтересовался Коэн. — Вам измерить температуру, Дюпре?
— Боюсь, это необходимо ввести для всех сотрудников. И изолировать всех тех, у кого она повышена, по крайней мере, до тех пор, пока они не поправятся. Иначе всего один единственный изоморф сможет разрушить нашу организацию изнутри, а мы и глазом моргнуть не успеем.
— Не разрушили за восемьдесят лет, и сейчас не разрушат, — заметил Коэн. — Я предпочитаю старые проверенные методы. Я знаю людей, с которыми работаю, и уж поверьте, замечу чужого.
Дюпре хмыкнул и сделал большой глоток красного вина. От тарелочки с сыром, стоявшей перед ним, тянуло так, что Коэну хотелось затянуться сигарой, хотя он и не курил, лишь бы перебить этот дивный аромат — камамбер.
— В частности, я бы забеспокоился о Вас, коллега, если бы Вы выбрали что-то менее вонючее, — кивнул Коэн в сторону сыра.
— Вы не гурман, Коэн, — усмехнулся Дюпре и с наслаждением отправил в рот небольшой кусочек сыра, наблюдая за реакцией собеседника.
— Вот уж точно, что некоторых людей захватчик мог бы улучшить, — подумал Коэн, но не сказал этого вслух.
— Кто сейчас следит за Гаем? — сменил он тему.
— Двое русских, — отозвался Дюпре, — Серж и Костя, — последнее имя он выговорил так, что уголки губ Коэна едва заметно дрогнули. Ох уж этот французский акцент, хотя русские имена были тем еще испытанием.
— Почему они?
— Гай сейчас в России, — пожал плечами Дюпре.
— Не сидится ему, — заметил Коэн. — Контакты?
— Пока ничего интересного. Вы же знаете, они не общаются друг с другом.
— Не могут не общаться, — возразил Коэн, упрямо глядя на собеседника. — Я думаю, мы что-то упускаем.
Дюпре изящным движением забросил в рот еще один кусочек сыра, будто красуясь перед Коэном.
— И это не температура, — не удержался от издевки Коэн.
