Выжившие и пленённые страдали. И приходилось это делать молча. Охрана вооружена количеством солдат и оружия. Накапливалось напряжение внутри каждого, кто был порабощён. Но оно не могло вылиться наружу. Дети были в заложниках жизни. Пусть и пленной, но жизни. Это было их право и ответственность родителей. Император это понимал и был доволен своей политикой. Политикой смерти и рабства. А Браслей был лучшим генералом. Беспощадным. Но в нём уживалась жестокость с любовью к своей семье. Красавица жена и дети были его гордостью.
Глава 4
Я всё это видела, находясь на спине Броста. Он, казалось находился в прострации и завис над материальным пространством. Глаза наполнены слезами об ушедших жизнях.
Сердце его плакало и рвалось на куски.
Я могла видеть события все сразу и поочерёдно, познавая этот мир и проникая в него своей сутью. Которую кстати я не успела увидеть в зеркале озера. Но всё ещё впереди.
— Брост! — обратилась я к дракону. — Пойми, все. Кто погиб, они пожертвовали собой ради других, где-то возможна война, болезни, а они взяли на себя смерти.
Они ушли в другие миры, предоставив возможность другим жить и развиваться здесь. Тоже временно, но им значит нужнее находиться в этом мире, кого-то они спасут, и так цепочка жизни будет расцветать и не прерываться. Жизнь, это взаимопомощь и согласие, равновесие и взаимное проникновение. Ради развития…
…Тогда я не могла сказать, откуда это знание. Странное чувство растущей силы было во мне, понимание связи всех во времени и в мирах. Животные, растения, насекомые чувствуют это и подчиняются закону. Человек всё искажает своим умом и так называемой им логикой.
— Кстати, а как драконы, а Брост? Вы чувствуете или знаете?
— Мы чувствуем и знаем, но другое. Мы живём 300 и более лет. Времени поиска истины и связей достаточно. Но то, что мы видим реально, не вкладывается ни в какие законы и связи.
— Ты говоришь, как опытный и зрелый…человек, извини, дракон.
— Я и то, и другое. Человеческое лукавство как главный его виновник во всех бедах, что он сам на себя и на других кличет. Нам тоже в какой-то мере свойственно. К сожалению. Но мы можем с этим бороться, главное, наблюдать себя. А связь с мирами и живыми существами…по-моему, ты видела мою связь…
Дракон-юноша, ибо сейчас он находился в двух ипостасях одновременно, с грустью посмотрел в сторону сгоревшего леса.
— Боль и страдания не отменялись ни в каких мирах. И чувствовать их сложно, но необходимо. Это стоит учиться. Это и есть связь. — Брост отвернулся совсем и замолк надолго. Я притихла и смотрела, как ветер рвёт небо в облака, как взъерошенные вороны носятся в потоках воздуха. Переговариваясь или колдуя карканьем.
— Брост, ты говорил, что каждый здесь имеет свою сущность, что магия просыпается. Я хочу исследвать себя, я себя не знаю. — Мне было больно понимать, что я не имею стержня, сострадания такого, как у Броста. Я должна изменяться, этот мир усть будет мне в помощь…
— Ты должен мне показать мою сущность. В вашем мире столько несправедливости и горя от тирана и его армии. Болит сердце. Я хочу познакомиться с каждым народом. Придумай что-то, мы должны помочь им в освобождении!
Я говорила горячо, но не уверенно. Как я смогу помочь? Дракон сильнее, но он…ботан…с его любовью ко всему живому, можно попасть в ловушку. Его жертвенность может сыграть с ним злую шутку, вернее, кто-то может сыграть на ней.
— Идём к озеру, — сказал Брост.
— Может, полетим?
— Нет, мы должны пройти через мёртвый лес.
И мы пошли. Обугленность и задымленность. Запах неживого, но горелого. Удручающе, я задыхалась. Брост упрямо шёл, успевая по пути заглядывать под каждый кустик в поисках живых. С каким наслаждением он подымал из-под упавшей горелой ветки детёныша зайца, ловил летающих на спасительных паутинках паучков и садил их на живые растения. Даже грибы, которые попадались, не тронутые пламенем, что удивительно (под землёй, что ли прятались), даже их гладил и улыбался. Вот это сочувствие и взаимопроникновение! Я так не умела. Не могла просто. Может, и попала в этот мир, чтоб научиться?
Мы подошли к озеру.
— А теперь расслабься и попробуй увидеть свою сущность. В этом мире у всех она есть, многие видят сущности других людей, а у себя нет. Бывает, что не видят ни у кого.
Я зажмурила глаза и резко открыла, сделав выдох. И ничего не увидела.
— Я неспособная, — сказала я, до рези в глазах вглядываясь куда-то сверху своего отражения.
— Нет, просто ещё не сформировалась.
— Моя сущность? А что надо делать?
— Надо ожесточиться
— Это говоришь ты, который всё подряд любит?
Я не знала, чем моя странная сущность, которую я ещё не нашла, может помочь хоть кому-то. Или мне самой. Что я забыла в этом мире? Почему меня выкинуло именно сюда? Где столько смерти и боли, народы страдают в рабстве, свободного развития и самой свободы нет. Значит, я нужна тут?..
— Поведи меня по резервациям или как они называются? Я к такому слову привыкла. Хочу познакомиться со всеми. Узнать, чем живут, как работают и празднуют.
Зачем это мне? Я чувствовала, что в этом знании может проявиться моя суть.
— Хорошо. Надо договориться с Браслеем.
— Ты к нему пойдёшь? — округлила глаза я. Страшный человек, которого я видела мельком в окно дворца, идущего с семьёй на бал, про которого слышала страшнейшие вещи, он кровавый преступник. Не своими руками, конечно, но приказы отдавал именно он, страшные и жестокие.
— Да, у него договор с драконами.
Я совсем забыла, что Брост принадлежит к племени драконов. И неизвестно, какой статус в этом мире у этого клана или народа, как правильно? И все ли драконы имеют своей сущностью человека? Столько вопросов, как же разговорить Броста?
— Ты пойдёшь один? Возьми меня, — неожиданно говорю я.
— Пошли, — равнодушно сказал Брост и направился к императорскому дворцу.
Я засеменила за ним, даже не переспросив, пустят ли меня. Я ведь не дракон. А неизвестно кто.
Брост передвигался на удивление быстро. Я успела только заметить, что лес кончился, перейдя через поляну, мы вошли во дворец, который внезапно вырос перед глазами, огромный и зловещий. Серый камень, которым были отделаны стены, казалось готов был наблюдать и подслушивать. Он будто нависал надо мной, настраивая сразу на порабощённый тип поведения и мыслей. Нет, меня не задавить. Я насмешливо окинула каменные стены и гордо прошла в открывшиеся двери. Главное, не выпускать из вида дракона.
Его пропускали везде. Это невероятно. Столько охраны я не видела никогда. Последняя дверь распахнулась, и сам генерал вышел навстречу дракону. Улыбка или гримаса была на его лице.
— Клану драконов приветствия! А это кто с тобой? — видно было, что на одном уровне силы находятся оба представителя своих иерархий. Никто никому не кланяется, потому что при всём могуществе и военной оснащённости генерал не сможет противостоять армии драконов. Значит, мир с ними необходим.
— Это Лера. Она хочет пройтись познакомиться с народами по их временным территориям. Я ручаюсь за неё.
— Хорошо, что ручаешься. А давно ли знаешь эту девушку? — Браслей скользил взглядом по моему лицу, будто липкая улитка ползла, но надо вытерпеть, это же кровавый генерал.
— Всю жизнь, — был ответ Броста. Я вовремя сообразила, что нельзя удивиться. Только задышала быстро-быстро, подавляя эмоции.
— Её отец взял мне в прислуги с самого детства.
Надо запомнить, я прислуга дракона. Кстати, сколько ему лет? Но рассуждать нельзя, пока надо остаться живой.
— То есть разрешение есть? — Брост гнул свою линию, но был, казалось, отрешённым от всего, что происходило. Что его тяготило? И убивало чувства. Насколько я узнала его, эмоции у него вибрируют на самом высоком уровне. Вот это выдержка. Надо поучиться у него. Мне не помешает выровнять свой эмоциональный аппарат.
— Разрешаю, — услышала я вердикт и расслабилась. Но этого нельзя делать перед кровавым генералом.
