Официально нашей поездкой руководила леди Итера. Я могла только просить остановиться. Поэтому, как только мы отъехали подальше от дома, я начала ныть, что очень устала, что подушечка слишком тонкая, сиденье слишком твёрдое, а тряска слишком сильная. И у меня уже болит всё-всё-всё.
Компаньонка с полчаса мужественно выслушивала мои стенания, но как только показался первый глубокий просвет в стене деревьев с мелькнувшей за ними лентой реки, велела кучеру остановиться.
Сидевшая на козлах служанка помогла мне спуститься и начала доставать из корзины провизию для обеда, поскольку в ближайший город мы въедем только вечером.
Я вызвалась набрать воды из реки. Леди Итера окинула меня подозрительным взглядом, но, не обнаружив подвоха, позволила. Я подобрала подол платья, чтобы не волочился по высокой траве, и помчалась сквозь редкие деревья к берегу.
Достигнув реки, я разулась, подоткнула за пояс подол и вошла в воду. Она была тёплой, а несильное течение чуть щекотало босые ноги.
Мне нужно было придумать нечто такое, что нельзя списать на силы природы. Что-то по-настоящему магическое.
Решение пришло внезапно. Я вспомнила детскую сказку, где злая колдунья призвала духа воды и заставила служить себе.
Я представила духа в виде симпатичной рыбки с золотистой чешуёй, не слишком крупной, чтобы не напугать меня и не закусить мною, в случае если что-то пойдёт не так.
Сильно-сильно зажмурилась и позвала:
— Иди ко мне, рыбка…
Мгновение, другое, несколько ударов заполошно бьющегося сердца и… тишина. Ничего. Только плещется в реке вода.
Наверное, если бы я ещё была ребёнком, то почувствовала бы разочарование оттого, что чуда не случилось. Но, поскольку я уже была взрослым человеком, вошедшим в невестину пору, то испытала лишь облегчение с очень маленькой, совсем крохотной толикой печали.
Я открыла глаза.
И замерла.
Поверхность воды приподнялась большим пузырём, на вершине которого восседала обнажённая женщина с рыбьим хвостом, переливавшимся золотистыми всполохами.
— Ну, чего тебе надобно? — недовольно вопросила женщина-рыбка.
И тут я отмерла. И, завизжав, что есть силы, бросилась наутёк. Всё ещё продолжая визжать, я рванула под сень редких деревьев. Стремясь оказаться как можно дальше от непонятного существа, я бежала со всех ног, совершенно не глядя по сторонам.
И напрасно.
Потому что взвившегося на дыбы жеребца я заметила лишь, когда его копыта оказались занесены над моей головой.
4
Трайн возвращался домой. Он не спешил, пустив жеребца лёгкой рысью. Ведь до дома больше суток пути, да и никто не ждал его в замке так рано.
Принц добился чего хотел. Впрочем, как обычно. Трайн всегда и во всём добивался своего.
Из него вышел бы хороший король. Не чета недоумку Корвилю, который только и может, что отплясывать на балах, да лапать королевских фрейлин.
Вся работа наследного принца по-прежнему лежит на Трайне, хотя отец лишил его этого статуса восемь лет назад, когда стало понятно, что от проклятья ему не избавиться…
Проклятое проклятье…
Оно разделило жизнь Трайна на до и после. Жизнь второго лица государства, где он учился быть королём, и жизнь старшего принца при младшем — наследнике. Это были две большие разницы.
Но таково оказалось решение отца, с которым Трайн не стал бы спорить. Интересы королевства его с детства научили ставить превыше собственных.
Какой смысл оставлять наследником того, кто может умереть в любой момент, кого уже много лет гложет смертельное проклятье.
Когда горечь утраты и навсегда изменившаяся жизнь во дворце стали невыносимы, принц уговорил отца отпустить его. Теперь наследником был Корвиль, а Трайн мог бы отправиться в путешествие.
Король сомневался, он любил старшего сына, единственную память о первой жене. Но Сигурда его уговорила, видимо, надеясь, что пасынок сгинет на чужбине.
Трайн тоже на это надеялся, он искал смерти. Бывший принц прошёл много дорог, задирал разбойников и цапался со служителями порядка, наёмником участвовал во многих сражениях. Но ни разу даже не был серьёзно ранен. Смерть словно нарочно обходила его стороной.
Трайн и сам не понимал, почему до сих пор жив. Сколько раз боль в груди почти разрывала сердце пополам. Сколько раз он был готов собственными руками вскрыть грудную клетку, чтобы вытащить то, что причиняло ему невыносимые муки. Затем испепеляющая боль отступала, а он по-прежнему оставался живым. Снова был принцем Литании, сильным воином, умелым политиком, привлекательным мужчиной. Ну а то, что на его губах почти никогда не появлялась улыбка, так пристало ли принцу улыбаться? Особенно проклятому.
Трайн смирился. Он вернулся домой и поклялся отцу, что после его смерти станет служить младшему брату. Корвиля не готовили править страной. По натуре он был всего лишь младшим принцем — изнеженным, капризным, жадным до удовольствий и развлечений. Ему было не до политики. Поэтому все его обязанности нёс на своих плечах старший брат.
Град замедлил шаг, вырвав Трайна из размышлений. Затем конь и вовсе остановился, испуганно прядая ушами. Его закалённый в походах и битвах жеребец чего-то испугался?
Трайн напрягся и привычным движением потянул из ножен меч. А секунду спустя вздрогнул и чуть его не выронил от пронзительного женского визга, несущегося со стороны реки.
Не иначе, как какой-то зверь напал на крестьянку. Кто ещё может так вопить? Все знакомые Трайну аристократки в случае опасности, реальной или мнимой (причём второе случалось гораздо чаще), непременно закатывали глаза и падали в обморок. Желательно, в руки привлекательного мужчины, стоявшего рядом.
А эта вопит как резаная. И судя по звуку, несётся как раз к дороге.
Трай пришпорил жеребца, уже осознавшего, что они, как обычно, побегут не от опасности, а навстречу к ней. И рванул на помощь.
Он промчался мимо остановившейся на обочине кареты. Судя по разложенной на траве скатерти, здесь готовились пообедать на свежем воздухе. Но, услышав вопль смертельно раненой гарпии, все повскакивали со своих мест. Толстая пожилая леди испуганно замерла рядом со служанкой и кучером. Все трое проводили его изумлённым взглядом. Трайн был уверен, что эти трое даже ещё не поняли, что произошло, поэтому и стоят как истуканы.
С мечом наголо принц за доли секунды миновал карету и рванул к деревьям, из-за которых и доносился источник звука.
Вот только он слегка не рассчитал, что этот источник понесётся ему навстречу со скоростью испуганной лани.
И уже в следующее мгновение едва не вылетел из седла, потому что жеребец взвился на дыбы перед испуганно замершей девушкой.
Град был отлично натренирован, он прекрасно владел своим телом. И незнакомку спасло именно это. Но всё же Трайн так испугался, заметив её на пути, что резко дёрнул повод на себя и вверх, заставив жеребца взвиться на дыбы.
Принц испугался ещё больше и тут же разозлился. И на себя, и на девчонку, так не вовремя выскочившую ему под ноги.
Сумев опустить коня на землю и слегка потрепав его по шее, чтобы немного успокоить, Трайн собрался было спросить, чего испугалась по-прежнему стоявшая на том же месте девчонка.
Нет, не девчонка, понял он, рассмотрев её чуть лучше, юная девушка. Причём аристократка. Это было видно по платью, которое выглядело дорого, хоть и было заткнуто за пояс, открывая стройные босые ножки с узкими щиколотками.
К тому же малышка оказалась прехорошенькой. Широко распахнутые глаза манили своей синей глубиной. Кожа гладкая, светлая, почти белая. Растрепавшиеся локоны выпали из причёски и длинными шелковистыми лентами покрывали спину. Да и все остальные достоинства были при ней, обозначены, но целомудренно прикрыты. Жаль, что зелёное дорожное платье было закрытым до самого горла, оставляя простор воображению.
Заметив заинтересованный взгляд Трайна, девушка смутилась, но тут же вздёрнула подбородок, топнула ножкой и потребовала с весьма независимым видом:
