Я так и сяк стараюсь сосредоточиться на этой длинной клятве, но горечь в сердце не позволяет принимать её всерьёз. Я никогда не мечтала о красивой свадьбе и белом платье, но всё же смутно будущее замужество виделось мне как-то не так. Не бегом в ближайшем храме с незнакомым мужчиной, чтобы к ночи успеть получить жильё.
Ладно. Я мысленно вздыхаю и произношу в ответ:
- Принимаю твою клятву, Рьен, мастер огня. Даю тебе дозволение входить в мой дом и остаться в нём навсегда.
Вот и всё. Нет, всё же нет…
Рьен ловит мою руку и касается мягким поцелуем. Я почти готова поверить, что этот поцелуй – искренний, так пронзительно он смотрит мне в глаза.
- Можешь встать… - охрипшим голосом отвечаю на его поступок и, не отводя от меня взгляда, Ръен поднимается на ноги.
Никаких изменений в его статусе пока не произошло, главное ещё впереди. И мы отправляется в ЗАГС.
Подписание договоров длится не очень долго. Большую часть текста я уже изучила перед прилётом, остаётся только проверить, не закрались ли в документы какие-то ошибки. С невольной усмешкой отмечаю, что Рьен читает свой брачный контракт гораздо внимательней, и иногда с сомнений поглядывает на меня. Я делаю вид, что ничего не замечаю. Ставлю подпись, жду, когда он сделает то же самое.
Стоит этому случиться, как между нами воцаряется странная неловкость. Я уже не чувствую себя хозяйкой положения настолько, насколько это было полчаса назад. Но пути обратно нет. Мы теперь – муж и жена.
К мужу – или к жене, это как посмотреть – прилагается муниципальное жильё. Бывает, что молодым зайхар оно приходится кстати, даёт возможность уйти из-под родительского крыла. Кроме жилья прилагается кар, запрограммированный, в частности, показать нам новый дом. И вот, впервые с момента знакомства, мы с Рьеном остаёмся наедине.
Я сижу в довольно удобном кресле, расположенном там, где у наших флаеров заднее сиденье. Как и наши флаеры, Элоские кары имеют руль, но не очень нуждаются в шофёре – если вести вручную лень или хочется посёрфить сеть, всегда можно включить автопилот. На земле он стал обязательной частью машины больше двух сотен лет назад. С ним безопасней для других участников движения. Он не отвлекается, как человек.
Я люблю водить сама, но прямо сейчас рада автопилоту, тем более, что не знаю толком ни правил местного движения, ни маршрута до дома, зато подумать мне есть о чём.
Пока я устраиваюсь на заднем сиденье, Рьен умещается передо мной на полу. Делает это весьма грациозно, но у меня от ситуации всё равно мурашки бегут по спине. И смотрит… смотрит на меня своими глазами, тёмно-синими как летняя ночь.
Сглатываю и сбегаю от его взгляда, уткнувшись в экран сетевика. Да, я уже много раз представляла себе этот момент, планировала, что скажу и как стану налаживать контакт… Но когда я наяву вижу этого мужчину с почти безупречным лицом, все мысли выветриваются из головы. Становится ясно, что никакой это ни контакт, а настоящий мужчина и настоящий брак, и я абсолютно не знаю, как себя вести.
Двадцать минут полёта становятся самыми тягостными с момента начала этой экспедиции. Когда же машина останавливается, я понимаю вдруг, что хорошо знаю теорию, но абсолютный ноль в практике. Не знаю даже, где у этого кара ручка, чтобы открыть дверь.
- Веди, - стараюсь не показать мужу своей беспомощности. Он выглядит несколько удивлённым, но отвечает вежливым кивком.
- Да, госпожа, - мягкий голос обволакивает меня, заставляет подрагивать в груди. И пока я разбираюсь с этими странными чувствами, Рьен успевает открыть мне дверь и встать на колени на тротуаре. Руки сложены лодочками, и я не сразу догадываюсь, что он предлагает мне в них наступить.
Если честно, не привыкла к такому. Я даже руку не беру, когда мужчины предлагают мне помочь спуститься. А это… ощущение какой-то полной беспомощности и зависимости на мгновение оглушает меня, но я делаю глубокий вдох. Обижать Рьена сходу не хочется. Моё распоряжение он выполнил, и кто виноват, что я не могу точнее сформулировать, в чём он должен мне помочь. В итоге осторожно наступаю на его ладони и быстро проскакиваю мимо, чтобы оказаться на твёрдой земле. Киваю ему на дверь.
Рьен берёт на себя обязанности проводника, но у входа стопорится. Смотрится на меня.
- Вы пока не настроили на меня замки, - «напоминает» он. А для меня скорее делает открытие. Рьен ждёт ответа с каким-то странным выражением лица, в котором мешаются недоумение и испуг. Стараясь сделать вид, что ничего особенного не произошло, отыскиваю взглядом что-то похожее на сканер и подношу к нему палец. Дверь открывается перед нами. По другую сторону просторный холл, в который выходят лестница и лифт. Ничего особенного, вроде бы. Но только заглянув в документы я понимаю, насколько попала – двадцать шестой этаж. А чтобы активировать лифт, нужен муж и резонанс…
3
К тому моменту, когда перед нами открываются двери квартиры, лично у меня нет никакого желания приступать к третьей части церемонии. В смысле, к закреплению нотариальной договорённости делом, консумации, попыткам вызвать резонанс и всё остальное в этом духе.
Да, резонанс достигается в постели. По крайней мере, так можно предположить по обмолвкам, которых полно в художественной литературе Элоса. Более точные сведенья мне достать не удалось, потому что местные считают это действо куда более интимным, чем секс. У меня есть надежда поподробнее разузнать об этом у Рьена. Но для этого с ним надо сначала поговорить. А чтобы поговорить, мне просто жизненно необходимо окунуться в горячую воду – я ведь только утром с корабля, а уже, к тому же, набегалась по лестницам.
- Скоро вернусь, - обещаю я, оглядывая просторный, оформленный в духе минимализма холл и несколько выходящих из него дверей. Если точнее – их пять. Три ведут в комнаты, одна на кухню, одна в санитарный блок. – Пока располагайся как дома.
Не особенно задумываясь о том, поймёт ли муж мои слова, ныряю в ванную и тут же распускаю молнию на дорожном комбезе. Нет, никто не заставляет одеваться в экспедициях именно так, и я бы даже не сказала, что это – самая популярная форма одежды. Мне просто самой нравятся комбезы, вот и всё. Ничего лишнего, и снимать легко. Палец к молнии приложил – и готово.
Ванна выполнена в голубых тонах, на стенах едва заметно колышутся в тусклом свете изображения каких-то моллюсков. Я так устала, что даже не пытаюсь регулировать освещение – просто ступаю туда, где размечено место под душевую кабину и… в последующие несколько секунд разочаровано понимаю, что без мастера воды тут ничего не тронется с места. Нет. Не может быть, чтобы ради того, чтобы налить в кружку воды, местные женщины звали мужа! Должен быть другой способ!.. Ещё бы понять какой.
До конца не успеваю понять, что происходит, когда дверь за спиной раскрывается и с потолка ударяют тугие струи тропического ливня. Я на мгновение задыхаюсь от неожиданности, а в следующую секунду понимаю, что меня крепко обнимают сильные мужские руки. Тело инстинктивно напрягается, и объятья чуть ослабевают.
- Можно? – слышу шёпот у самого уха. Что «можно» красноречиво поясняет тугая мужская плоть, уткнувшаяся мне между ягодиц.
- Если всё сделаешь сам, - легко сдаюсь я. Обычно предпочитаю активную роль. Но сейчас слишком устала. А Рьен прав – нужно завершить обряд.
До прибытия на Эллос я, что называется, монашкой не жила. На мужчин не всегда хватало времени, но уж если время было, я не теряла его зря. Бывали у меня и грубые и нежные, и опытные, и невинные. И я не думала, что консумация брака на далёкой чужой планете сможет меня чем-то удивить.
Ошиблась.
Рьен был невозможно нежен, и в то же время в глазах его не переставая пылало жадное пламя. Его руки двигались по моему телу осторожно, мучительно медленно, но каждое прикосновение попадало в цель.
Он не целовал меня в губы. В тот момент мне и в голову не пришло подумать, почему. Всё же этого мужчину я знала первый день. Но его поцелуи мягко ложились на мои плечи и ключицы, скользили по шее, заставляя кровь бежать быстрей, а сердце биться сильней.
