— Рори, что ты там опять мудришь… — еле слышно прохрипел король.
Резво подскочив со своего места, он перемешал отвар деревянной палкой и, повернувшись к королю, проскрипел:
— Ваше Величество, это ослабит боль в сведенных мышцах. — подойдя к кровати, он, поправил подушку и накрыв короля теплым одеялом, посеменил обратно к котелку. Створчатые резные двери распахнулись. На пороге стоял Арман, держа за руку свою жену.
Высокий статный мужчина был одет в черный камзол с золотыми пуговицами. Черные брюки были заправлены в высокие сапоги. Небесные глаза неотрывно следили за принцессой. В черном платье, украшенное сверху золотой вышивкой и драгоценными камнями, она сияла в закатных лучах солнца словно бриллиант. Волосы, поднятые в высокий пучок, открывал красивую шею, темные глаза смотрели гордо, полные губы улыбались.
Арман подвел Найрин к отцу, и склонив голову дрожащим голосом проговорил:
— Мой король, позволь представить тебе мою жену Найрин Одет Сантери. Девушка вышла вперед и низко поклонилась. Стараясь скрыть что брезгует, она быстро схватила скрюченные пальцы, и еле коснувшись губами нагнулась сильнее, чтобы прижаться к ним лбом.
Мужчина молча наблюдал за ней. Красивая, глаз не отвести. Затем переведя взгляд на своего сына, сердце заполнилось болью. Какими глазами он смотрел на нее, словно нашел смысл всей своей жизни. Девушка встала и отойдя к мужу вновь присела в реверансе и еле слышно вымолвила:
— Ваше Величество, для меня велика честь познакомиться с вами…
— Неужели? — перебил король, — Не надо скрывать, что тебе противно. Хоть в этом будь честна.
— Геральд, ты не справедлив к ней. Она в нетерпении ждала этого момента… — Амалия возмущенно посмотрела на мужа.
— Конечно ждала. Как же мое благословение? Разве не за этим ты пришла, Амалия.
— Отец, пожалуйста, не надо.
— Как ты мог ослушаться меня! Ты дал клятву! — хрипло закричал король.
— Ваше Величество, умоляю вас, не надо. — Рори подскочил к королю стараясь удержать его на месте.
— Пошел прочь! Я хочу взглянуть в глаза сыну, который смел ослушаться отца. — на тонких губах выступила кровь, серые глаза смотрели на склонившего голову Армана. — Подними голову и посмотри мне в глаза! Это ты в состоянии выполнить?! — брызгая на белое одеяло кровью проорал король.
Медленно подняв голову, принц посмотрел на отца.
— Я поклялся не подходить к девушке отец, но не уточнил к какой именно. Пойми меня, я не могу без нее, — прокричал с отчаяньем мужчина и упал на колени перед королем.
В тишине королевских покоев разнесся лающий смех Геральда. По изуродованному лицу покатилась влага. Король смеялся сквозь слезы, осознавая всю несправедливость, которая пала на его дитя и восхищаясь его мужеством. Когда-то он выбрал долг вместо сердца и всю жизнь жалел об этом. Какая ирония, его сын выбрал свое сердце, которое разрушит Надейру, ради империи он отказался от Миранды. Сердце заныло от тоски, и не справедливости.
Амалия молча наблюдала за душевными муками своего мужа. Она упивалась его болью, озлобленное женское сердце купалось в его отчаянии.
— Отец, прости меня…— прошептал принц, не поднимая головы.
— Любовь моя, не мучай сына. Ты же видишь, они любят друг друга…— в нетерпении пробормотала королева.
— Сын то любит… чего не скажешь о ней. — король слабо мотнул головой в сторону девушки.
Черные глаза сверкнули недовольством, стоя за спиной мужа Найрин могла не прятать своего равнодушия к нему. С вызовом она посмотрела на короля и улыбнулась.
Король не сводил воспаленных глаз с девушки молча бросившая ему вызов. Несмотря на свою ненависть к ней и Амалии, он восхитился их хитростью и склонял голову перед сильным противником, но битва только началась. И на шахматном поле у него есть ферзь. Переведя взгляд на сына, он сказал:
— Сядь ближе и подведи жену.
Арман встал и взяв подошедшую Найрин за руку сел на кровать. Амалия боялась дышать. Сын получит благословение отца.
Геральд посмотрел в глаза сыну и попросил его наклониться к нему.
— Ты сейчас возненавидишь меня, но потом поймешь, что так надо было… Я люблю тебя всем сердцем и всегда желал тебе только добра.
Отстранившись от отца, он непонимающе посмотрел на него и повернувшись взглянул на встревоженную мать
Геральд положил на соединённые руки свою ладонь и как можно громче из последних сил произнес:
— Принц Надейра Арман Сантери Эверетт как кровный отец, потомок первых королей, наделенный Луноликим правом властвовать на его земле, я проклинаю тебя! — хриплый мужской голос с каждым словом становился громче.
— Не смей! — закричала Амалия, но ее крик потонул в нарастающем гуле.
— Все что было до, рассыплется пеплом и унесет ветер. Пока ты не найдешь Истинную, не познать тебе счастья. Не найдешь Истинную, не быть тебе отцом… — хриплый мужской голос с каждым словом становился громче. Под скрюченными пальцами пробился слабый свет. Затем озарив комнату яркой вспышкой распался на мелкие частицы. Луноликий принял проклятие…
— Я проклинаю тебя сын мой, — последний раз проговорил король и убрал руку.
Арман во все глаза смотрел на отца. Боль от предательства родного человек, черной паутиной расползалась по телу. Король больше не смотрел на сына и невестку. Казалось, что с него высосали все силы, Геральд устало закрыл глаза и махнул кистью давая понять, что не хочет их видеть.
— Как ты мог, отец? — превозмогая колючий ком в горле прохрипел Арман. — За что! — прокричал он, от силы его крика в окнах задрожали стекла.
Найрин высвободила свою руку и обернувшись, растеряно посмотрела на королеву. На побледневшем лице Амалии, пылали яростью серые глаза, неотрывно следившие за королем.
— Думаешь ты, сможешь помешаешь им быть вместе? — спокойно проговорила она несмотря на клокотавшую внутри ярость. — Мой сын сделал выбор, он совершил обряд в храме Луноликого. Девственная кровь пролилась, твоё проклятие не имеет силы. Мой сын связан узами брака…
Король молчал, отвернув голову в сторону он тяжело дышал. Принц, сидя на коленях пред отцом ждал что отец скажет хоть что. Так не услышав от него ничего, он встал. Шумно вдохнув и прочистив горло, прошептал.
— Спасибо большое ваше величество, за ваше благословение. — неуверенно поклонившись он, взял за руку Найрин и вышел.
Амалия не собиралась уходить. Она стояла и терпеливо ждала, когда муж соизволит повернуться.
— Я не желаю тебя больше видеть… — Геральд, все также лежал отвернув голову в сторону.
— Она беременна…
В этот момент чугунный котелок с грохотом выпал из старческих рук и разливая отвар покатился по мраморному полу. Грохот от посуды не мог заглушить силу произнесённых слов. Если бы небеса рухнули на землю никто бы этого не заметил.
— Она не может быть беременной, — дрожащим голосом пробормотал король, поворачиваясь к жене.
— Она беременна, — повторила Амалия, тайно надеясь, что это правда и гордо вскинув голову вышла.
Геральд дождался, когда его жена выйдет и подозвал Рори. Переступая через лужи, он подошел и подобострастно поклонился.
— Позови, Болотную Ведьму!
Услышав, о чем просит король, старик отшатнулся в страхе и замотал головой. Седые длинные волосы смешно задвигались в такт его движениям. Упав на колени, он схватил руку короля и затараторил:
— Я не пойду! Вы не посмеете! Это убьет вас! Так нельзя…
— Я приказал позвать ее, —настойчиво повторил мужчина.
— Нет! Я не пойду!
— Рори! Не забывай с кем разговариваешь! Я отдал приказ, приведи Болотную Ведьму.
По старческим щекам побежали слезы, белесые глаза посмотрели с мольбой.
— Я прошу… Геральд. Это убьет тебя. — дрожащим голосом взмолился старик, шмыгая длинным носом.
—Посмотри на меня, я противен сам себе. То, ради чего я пожертвовал всем в своей жизни, теперь висит на волоске. Мой сын и моё королевство в опасности. Я всю жизнь следовал долгу, не позволяя себе право выбора. Так позволь час своей смерти выбрать самому.
